Шефнер, поэт и писатель
Вадим Сергеевич Шефнер(30/12/1914-5/1/2002)- один из моих любимых писателей. Вся его жизнь связана с Ленинградом. Был рабочим, журналистом, фронтовым фотокорреспондентом. Писал стихи, делал стихотворные переводы. Как мне кажется, стихи были для него важнее прозы. Первое его стихотворение было опубликовано еще до войны, а в блокаду вышла книга стихов "Защита". За книгу стихов «Годы и миги» (1983) получил Госпремию РСФСР имени Горького.
Но мне больше нравится его "ненаучная фантастика". Невероятные и фантастические события происходят на фоне привычного, сочно выписанного ленинградского быта. Это и его детские впечатления от Петрограда двадцатых годов: беспризорники Васильевского острова, торгсины, НЭП, и тут же случайно обнаруженный Дворец под землей, и любимая девушка, бросившаяся в Обводный канал.
Это и Ленинград шестидесятых, Петроградская сторона, коммуналки, "эпоха управдомов, ЖАКТов и ЖЭКов", вермут в розлив, и дачные пенсионеры, выписывающие журнал "Здоровье". И здесь же выкопанный элексир бессмертия, губящий одного за другим всех его употребивших.
Есть и будущее. Коммунизм, отмена денег, общие квартиры, всем гарантирован минимальный срок долгожительства. Люди перестали пить алкоголь и курить. Отчества даются не по отцу, а по матери.
Повесть "Девушка у обрыва", глава "Старый Чепьювин":
"Окончив свою речь, Смотритель выдвинул ящик стола и вынул оттуда
кожаный мешочек и пачечку бумаги.
- Что это такое? - заинтересовался я.
- Это кисет, а в кисете - махорка. Самосад.
- Как, неужели вы Чекуртаб? - изумился я. - И еще в такие годы!
- Никакой я не Чекуртаб, а просто курящий. Напридумывали словечек!
...Идем, я тебе аптеку свою покажу, где лекарство мое варится.
Он повел меня на кухню, а из кухни - в небольшую пристройку. Там сильно
пахло чем-то. Запах был какой-то странный - и неприятный, и в то же время чем-то приятный. На старинной электрической плите стояли объемистые баки, тянулись трубки. Из одной трубочки в пластмассовую миску капала пахучая жидкость.
- Что это? - спросил я. - Химическая лаборатория?
- Она самая, - бодро ответил старик, отливая из миски в стакан жидкость
и протягивая мне.
Я медлил, начиная подозревать самое худшее.
- Да ты бери, пей. Как слеза! К своему будущему дню рождения гоню.
Выпей ты, а потом и я хватану!
- Вы - Чепьювин! - воскликнул я. - Как несовместимо это с вашим
почтенным возрастом!
- Пей, - ласково повторил старик. - А то обидишь меня."
Недавно я узнал, что в петербургских новостройках появилась улица Вадима Шефнера. И это замечательно!
Но мне больше нравится его "ненаучная фантастика". Невероятные и фантастические события происходят на фоне привычного, сочно выписанного ленинградского быта. Это и его детские впечатления от Петрограда двадцатых годов: беспризорники Васильевского острова, торгсины, НЭП, и тут же случайно обнаруженный Дворец под землей, и любимая девушка, бросившаяся в Обводный канал.
Это и Ленинград шестидесятых, Петроградская сторона, коммуналки, "эпоха управдомов, ЖАКТов и ЖЭКов", вермут в розлив, и дачные пенсионеры, выписывающие журнал "Здоровье". И здесь же выкопанный элексир бессмертия, губящий одного за другим всех его употребивших.
Есть и будущее. Коммунизм, отмена денег, общие квартиры, всем гарантирован минимальный срок долгожительства. Люди перестали пить алкоголь и курить. Отчества даются не по отцу, а по матери.
Повесть "Девушка у обрыва", глава "Старый Чепьювин":
"Окончив свою речь, Смотритель выдвинул ящик стола и вынул оттуда
кожаный мешочек и пачечку бумаги.
- Что это такое? - заинтересовался я.
- Это кисет, а в кисете - махорка. Самосад.
- Как, неужели вы Чекуртаб? - изумился я. - И еще в такие годы!
- Никакой я не Чекуртаб, а просто курящий. Напридумывали словечек!
...Идем, я тебе аптеку свою покажу, где лекарство мое варится.
Он повел меня на кухню, а из кухни - в небольшую пристройку. Там сильно
пахло чем-то. Запах был какой-то странный - и неприятный, и в то же время чем-то приятный. На старинной электрической плите стояли объемистые баки, тянулись трубки. Из одной трубочки в пластмассовую миску капала пахучая жидкость.
- Что это? - спросил я. - Химическая лаборатория?
- Она самая, - бодро ответил старик, отливая из миски в стакан жидкость
и протягивая мне.
Я медлил, начиная подозревать самое худшее.
- Да ты бери, пей. Как слеза! К своему будущему дню рождения гоню.
Выпей ты, а потом и я хватану!
- Вы - Чепьювин! - воскликнул я. - Как несовместимо это с вашим
почтенным возрастом!
- Пей, - ласково повторил старик. - А то обидишь меня."
Недавно я узнал, что в петербургских новостройках появилась улица Вадима Шефнера. И это замечательно!