Журналистские будни
Оригинал взят у avmalgin в Журналистские будни
Журналист Сергей Тополь вспоминает на сайте "Эха Москвы":
С Аркадием Мамонтовым судьба свела меня в Москве летом 1995 года после событий в Буденновске, куда я был послан как спецкор «Коммерсанта» освещать те трагические, но уже порядком подзабытые события, перевернувшие одну из трагических страниц новейшей российской истории.
О том, как там все происходило, я написал книгу «Будённовск. Репортаж под прицелом».
Встреча продолжалась пару минут, после этого я Мамонтова не видел и его репортажи не смотрел. Но об этом ниже.
Хотя пару репортажей я все-таки посмотрел. Правда, в записи. Дело в том, что несколько лет назад умерла жена моего друга. Удивительной красоты и ума женщина. Кандидат медицинских наук. У нее был диабет. Ей ампутировали ногу. Я не знаю, кто бы так мужественно держался как она. Просила не считать ее инвалидом, обдумывала, как приспособить автомобиль к ее, как она считала, маленькому недостатку. А потом у нее стали отказывать почки. Она жила на диализе и ждала, когда придет ее очередь на пересадку. Не дождалась. Мамонтов слепил спецрепортаж об убийцах в «белых одеждах» и очередь вместе с сотнями жизней оборвали. В общем, жена моего друга до операции не дожила. Дело врачей вскоре закрыли за недоказанностью, а российская наука еще больше отстала от мировой.
Второй раз я увидел и опять в записи его поделку о трех дурах, скромничающих на солее храма, под которым автомойка и другие богоугодные РПЦ заведения. На экране монитора Мамонтов с прокурорскими интонациями резонерствовал, клеймил и придавал анафеме дур, которым было остаточно отцовских розог, как самых главных врагов церкви. Похоже, все это было на суд святой инквизиции.
В общем, привожу конец главы «Солидарность» из моего «Будённовска»:
«Никаких решительных действий ни боевики, ни федералы не предпринимали. С помощью переговоров удалось добиться лишь освобождения нескольких заложников и выдачи тел убитых в больнице милиционеров.
Басаев продолжал настаивать на пресс-конференции, а власти весь день решали, стоит ли ему дать возможность встретиться с журналистами. Поскольку сотовым телефоном нас с Эдди Оппом перед отъездом не снарядили, то первую информацию и фотопленки мы передали в Москву с кем-то из корреспондентов, которого сменил коллега.
Потом я договорился с двумя телевизионщиками из НТВ. Они каждый день ездили на несколько часов в Пятигорск перегонять в Москву свои съемки, для чего наняли местного водителя. Из Пятигорска я мог спокойно позвонить в редакцию. - Заплатишь - возьмем, - сказал один из телевизионщиков.
Честно говоря, меня это удивило. Проведя полжизни в геологических партиях, я часто пользовался автостопом, и никто никогда не просил у меня за это деньги.
Тем более что платили они не свои, а казенные. Да и место свободное у них было - я никого не стеснял.
В Пятигорске остановились на пару часов в гостинице «Интурист» у подножья горы Машук, рядом с местным телецентром. Сняли номера. Я принял душ. Поговорил с Москвой.
Только на обратном пути в машине я вспомнил, что забыл заплатить за номер и паспорт остался у портье.
- Давай деньги, - сказали мне. - Паспорт завтра - привезем.
Прикинув, что больше 100 тыс. (старых) номер стоить не может, я отсчитал купюры.
Через два дня мне вместо паспорта вручили записку спецкора НТВ Аркадия Мамонтова о том, что гостиничный номер стоит гораздо дороже и что пока я не расплачусь, мой паспорт побудет у него.
- А где Аркаша? - полез я в карман за деньгами.
- Он в Москву вчера улетел, - пояснил его коллега.
- С моим паспортом?
-Ну, ты же должен, - спокойно сказали мне.
Я тупо глядел на записку. Меня оставили в зоне боевых действий без паспорта. Да и билет, чтобы лететь в Москву, я не смогу купить.
- Он что, обалдел?
- Почему же, ты ему должен.
Крыть мне было нечем. Тут в клубе дали связь с Москвой, и я, растолкав очередь, набрал номер, который был в записке.
На удивление, трубку взял сам Мамонтов.
- Ты что, мразь, действительно не понимаешь что сделал? - орал я в телефон.
Мамонтов повесил трубку.
Через неделю в Москве, когда все кончилось, он пришел на встречу со мной с двумя охранниками. Я взял паспорт и полистал его. Все странички оказались целые, и я сунул документ в карман. Достал деньги и вслух пересчитал их. А затем как бы невзначай уронил на асфальт. Повернулся и пошел к машине. До нее было метров пятьдесят. Перед тем как уехать, я обернулся. Мамонтов на коленях, с красным лицом, вот-вот удар хватит, ползал по асфальту, собирая деньги. Его спутники молча смотрели мне вслед.
Журналистское безделье закончилось 16 июня. Около пяти часов вечера. В пресс-центр пришел офицер и сказал: «Записывайтесь, кто пойдёт к Басаеву». Записались все, однако попасть в больницу удалось лишь избранным".
***
Билет на самолет в Москву мне продали по командировочному удостоверению, которое отметили подписями и печатью с волком Шамиль Басаев и его правая рука Асланбек Большой. Оба покойники.
ОТСЮДА
Журналист Сергей Тополь вспоминает на сайте "Эха Москвы":
С Аркадием Мамонтовым судьба свела меня в Москве летом 1995 года после событий в Буденновске, куда я был послан как спецкор «Коммерсанта» освещать те трагические, но уже порядком подзабытые события, перевернувшие одну из трагических страниц новейшей российской истории.
О том, как там все происходило, я написал книгу «Будённовск. Репортаж под прицелом».
Встреча продолжалась пару минут, после этого я Мамонтова не видел и его репортажи не смотрел. Но об этом ниже.
Хотя пару репортажей я все-таки посмотрел. Правда, в записи. Дело в том, что несколько лет назад умерла жена моего друга. Удивительной красоты и ума женщина. Кандидат медицинских наук. У нее был диабет. Ей ампутировали ногу. Я не знаю, кто бы так мужественно держался как она. Просила не считать ее инвалидом, обдумывала, как приспособить автомобиль к ее, как она считала, маленькому недостатку. А потом у нее стали отказывать почки. Она жила на диализе и ждала, когда придет ее очередь на пересадку. Не дождалась. Мамонтов слепил спецрепортаж об убийцах в «белых одеждах» и очередь вместе с сотнями жизней оборвали. В общем, жена моего друга до операции не дожила. Дело врачей вскоре закрыли за недоказанностью, а российская наука еще больше отстала от мировой.
Второй раз я увидел и опять в записи его поделку о трех дурах, скромничающих на солее храма, под которым автомойка и другие богоугодные РПЦ заведения. На экране монитора Мамонтов с прокурорскими интонациями резонерствовал, клеймил и придавал анафеме дур, которым было остаточно отцовских розог, как самых главных врагов церкви. Похоже, все это было на суд святой инквизиции.
В общем, привожу конец главы «Солидарность» из моего «Будённовска»:
«Никаких решительных действий ни боевики, ни федералы не предпринимали. С помощью переговоров удалось добиться лишь освобождения нескольких заложников и выдачи тел убитых в больнице милиционеров.
Басаев продолжал настаивать на пресс-конференции, а власти весь день решали, стоит ли ему дать возможность встретиться с журналистами. Поскольку сотовым телефоном нас с Эдди Оппом перед отъездом не снарядили, то первую информацию и фотопленки мы передали в Москву с кем-то из корреспондентов, которого сменил коллега.
Потом я договорился с двумя телевизионщиками из НТВ. Они каждый день ездили на несколько часов в Пятигорск перегонять в Москву свои съемки, для чего наняли местного водителя. Из Пятигорска я мог спокойно позвонить в редакцию. - Заплатишь - возьмем, - сказал один из телевизионщиков.
Честно говоря, меня это удивило. Проведя полжизни в геологических партиях, я часто пользовался автостопом, и никто никогда не просил у меня за это деньги.
Тем более что платили они не свои, а казенные. Да и место свободное у них было - я никого не стеснял.
В Пятигорске остановились на пару часов в гостинице «Интурист» у подножья горы Машук, рядом с местным телецентром. Сняли номера. Я принял душ. Поговорил с Москвой.
Только на обратном пути в машине я вспомнил, что забыл заплатить за номер и паспорт остался у портье.
- Давай деньги, - сказали мне. - Паспорт завтра - привезем.
Прикинув, что больше 100 тыс. (старых) номер стоить не может, я отсчитал купюры.
Через два дня мне вместо паспорта вручили записку спецкора НТВ Аркадия Мамонтова о том, что гостиничный номер стоит гораздо дороже и что пока я не расплачусь, мой паспорт побудет у него.
- А где Аркаша? - полез я в карман за деньгами.
- Он в Москву вчера улетел, - пояснил его коллега.
- С моим паспортом?
-Ну, ты же должен, - спокойно сказали мне.
Я тупо глядел на записку. Меня оставили в зоне боевых действий без паспорта. Да и билет, чтобы лететь в Москву, я не смогу купить.
- Он что, обалдел?
- Почему же, ты ему должен.
Крыть мне было нечем. Тут в клубе дали связь с Москвой, и я, растолкав очередь, набрал номер, который был в записке.
На удивление, трубку взял сам Мамонтов.
- Ты что, мразь, действительно не понимаешь что сделал? - орал я в телефон.
Мамонтов повесил трубку.
Через неделю в Москве, когда все кончилось, он пришел на встречу со мной с двумя охранниками. Я взял паспорт и полистал его. Все странички оказались целые, и я сунул документ в карман. Достал деньги и вслух пересчитал их. А затем как бы невзначай уронил на асфальт. Повернулся и пошел к машине. До нее было метров пятьдесят. Перед тем как уехать, я обернулся. Мамонтов на коленях, с красным лицом, вот-вот удар хватит, ползал по асфальту, собирая деньги. Его спутники молча смотрели мне вслед.
Журналистское безделье закончилось 16 июня. Около пяти часов вечера. В пресс-центр пришел офицер и сказал: «Записывайтесь, кто пойдёт к Басаеву». Записались все, однако попасть в больницу удалось лишь избранным".
***
Билет на самолет в Москву мне продали по командировочному удостоверению, которое отметили подписями и печатью с волком Шамиль Басаев и его правая рука Асланбек Большой. Оба покойники.
ОТСЮДА