Интервью с Юлией Комиссарофф
Работы Юлии Комиссарофф (juliakomissarof) - это события и судьбы. Порой один кадр расскажет историю более долгую и эмоционально напряжённую, чем иной двух-трёхчасовой фильм, а напряженность и плотность событий могут заставить вас остановиться и передохнуть, прежде чем продолжить просмотр.
Друзья мои, мы рады представить вам одного из самых ярких израильских фотографов Юлию Комиссарофф, интервью с которой записала Дарья (faja_dar).
Юлия, как вы относитесь к образованию? Нужно ли вообще фотографу учиться?
Учёба, при которой каждый день куда-то приходишь и восемь часов учишься, мне кажется бессмысленной. Но учиться, конечно, нужно. Нужно просто найти человека, который двигал бы тебя куда-то, с которым ты мог бы расти.
А кто для вас был таким человеком?
Для меня таким человеком стал Давид Дектор (daud). Мы вместе росли в фотографии, и это было здорово. С Давидом мы познакомились на фотографической почве. Он много ездил, снимал, его уже тогда печатали, и у него уже было какое-то имя. А я была начинающим фотолюбителем. Наша взаимная симпатия была не только на почве фотографии, но важные вещи между нами происходили и в фотографии, в понимании фотографии. Это всё стало частью нашего бесконечного диалога дома.
Юлия, наверное, самое главное в партнёрстве - это, когда есть общая цель.
Скорее, общее дело. Ведь до цели рано или поздно можно дойти. А дело,- оно будет бесконечным. У меня были друзья-фотографы. У нас с Давидом есть до сих пор друг - Карел Сутлин, чешский фотограф. Я вообще считаю его одним из самых лучших чешских фотографов. Нельзя сказать, что он меня научил чему-то конкретному, но в какие-то важные моменты, когда ты не знаешь, где ты в своей фотографии стоишь, да и стоит ли тебе делать, то, что ты делаешь, я получала от него очень нужный и важный фитбек, который помогал мне понять, что я всё делаю правильно, и мне стоит и дальше делать это.
А Йозеф Куделка? Вы где-то называли его одним из своих учителей.
Я никогда не встречалась с Куделкой. Но есть такое понятие "ментор". Это как бы духовный учитель. Куделка скорее всего не самый важный для меня духовный учитель. Самые важные мои учителя в фотографии - это Юджин Ричардс (Eugene Richards) и Дон Маккалин (Don McCullin). Это два фотографа, которые на меня повлияли самым сильным образом. Юджин Ричардс случился очень рано и в какой-то степени очень повлиял на мою фотографию. Конечно, визуально работы Ричардса и мои отличаются. Но он имел огромное влияние на меня как на человека и как на фотографа.
Юлия, я знаю, что вы вместе с мужем в 2006 году открыли фотошколу. Расскажите об этом. Почему вы это решили делать и как это происходит?
Наверное, пришло время делиться знаниями. Тогда в 2006 году вдруг так случилось, что нам стало понятно, что нужно это делать. Сначала мы приглашали русскоговорящих израильтян (немного странно, конечно же, это звучит). У нас собралась прекрасная группа ребят, которые, наверное, уже давно хотели, чтобы мы как-то этим занялись. Мы встречаемся один раз в две недели и говорим на разные темы о том, что нам интересно, даём какие-то задания, и смотрим, то, что ребята сделали.
Есть ещё семинары для приезжих из России и стран СНГ. И это совершенно другой семинар. Он гораздо более насыщенный. За девять-десять дней мы проводим 10 встреч, в которые мы передаём, то, что у нас есть сказать, и устраиваем фотопрогулки по Иерусалиму. Человек, попавший в чужой город, не всегда знает, где и что было бы интересно снимать. Есть фотографы, которые найдут всё сами, но таких единицы. Наш семинар позволяет совместить содержательную часть и прогулки по Иерусалиму во всех его ипостасях: ты видишь мусульманский Иерусалим, еврейский Иерусалим и христианские кварталы и церкви. Такие семинары мы часто делаем или к Пасхе, или к Рамадану, т.е. к какому-то большому событию.
Я видела фотографии похорон на арабском кладбище, которые снимали разные студенты из вашей группы. Я бы побоялась снимать в такой ситуации.
У меня есть серия с похорон, с мусульманских похорон. Да и не только мусульманских. Цикличность человеческой жизни мне очень интересна.
Юлия, есть один очень щекотливый вопрос. Обычно я об этом не спрашиваю, если только сам собеседник не начинает об этом говорить… Речь идёт о политике. Жизнь в Иерусалиме, наверное, накладывает какой-то отпечаток… Да и для вас в фотографии это очень важная часть…
Я гуманист и не занимаюсь политикой как таковой. В первую очередь меня интересуют люди. Я не могу видеть людей в плохой ситуации. Сказать, что какие-то люди не считаются, потому что они не той национальности или не того вероисповедания? Нельзя отрезать кусок страны, мира, просто потому, что часть людей родилась в другой вере и в другом народе. Я интернационалист. Мне интересно чужое, люди, другая вера. Мне очень интересно смотреть на чужие обычаи, чужую жизнь. Может из-за тайны какой-то, а может от того, что ты не до конца её понимаешь. И тогда ты начинаешь изучать, чтобы постараться её понять.
«Китаб Аль Балад» («Книга Города» (араб.) - проект Юлии о восточном Иерусалиме) начался случайно. В 1998 году мы вместе с Давидом и нашим другом художником Григорием бродили по Старому городу. В месте, где обычно не дают зайти на Храмовую гору, нас пустили вовнутрь, и я сняла, как мне кажется, одну из лучших своих фотографий. Тогда я была ещё очень молодым фотографом, но почувствовала, что я сделала что-то стоящее.
Вообще, когда вдруг тебе открываются ворота и тебя пускают внутрь чего-то такого, что ты никогда не видел. С тех пор я стала постоянно ходить на Храмовую гору и фотографировать простых людей, стариков, детей. А в 2000 году это всё закончилось, потому что была вторая интифада, и снова перестали пускать на Храмовую гору. Там постоянно были беспорядки, и только мусульмане могли туда зайти.
Тогда я стала снимать просто Старый город. Это было очень дикое время. Людям было очень тяжело, но для фотографии - это было очень насыщенное время. С тех пор поход в Старый город стал для меня чуть ли не обычаем. На протяжении многих лет я постоянно совершала такие визиты. Всё это очень близко, тебе не нужно ехать в другую страну. Ты просто садишься на автобус и через 15-20 минут доезжаешь до центра событий. В какие-то моменты это война, в какие-то моменты это удивительные праздники или ещё что-то. Но это всюду очень насыщенно.
Юлия, рассматривая ваши работы, появляется ощущение присутствия. Но иногда кажется, что вы просто в лицо залазите с фотоаппаратом. Как это вообще происходит? Как люди реагируют? Как вы это делаете?
Люди удивительные, они прекрасно читают человека и быстро понимают, опасен он или нет. Думаю, что люди чувствуют, что не могу я им сделать что-то плохое. Наверное, мне удается неосознанно делиться с ними каким-то посылом, что всё хорошо, и меня принимают. Я захожу, мне наливают чай. Меня любят люди, хотя я не делаю для этого никаких сверх усилий.
На улице есть определенный код поведения, определяющий, как ты можешь вести себя с людьми, чтобы они чувствовали себя удобно. Нужно улыбаться, демонстрировать какой-то позитивный настрой. А иногда бывает, что нужно просто сказать правду. Например, если ты студент, то скажи: «У меня есть домашнее задание, поэтому я и снимаю». Так, если я делаю книгу о Восточном Иерусалиме, то и говорю, что снимаю книгу о Восточном Иерусалиме. И это не раз работало.
Очень мало есть людей, которые реально не хотят сниматься. Даже, если люди тебе отказали, а ты останешься в их пространстве, при этом не снимая их, не унижая их тем, что тебе не интересно их мнение, они могут и передумать. Если за столом есть, скажем, пять человек, всегда найдется человек, который согласится сниматься. А позже, минут через пять-десять окажется, что тот, кто сначала кричал "нет", тоже готов сниматься и даже сам тебя об этом попросит. Так что нужно просто быть уверенным в том, что ты делаешь что-то хорошее и не бояться.
Как вы считаете, должен ли быть фотограф вне политики в нашей политизированной стране (Израиле)?
Фотограф должен быть гуманистом , фотограф должен любить людей. Если он не любит людей, то непонятно, зачем он вообще за это взялся. Если ты снимаешь людей, то ты должен любить их в какой-то степени. Есть фотографы-журналисты, и есть фотографы-документалисты. И это не одно и то же.
У меня мало съёмок, которые напрямую связаны с политикой. Я часто попадаю в места, которые могут считаться местами конфликта. Но мне уже много-много лет неинтересен конфликт сам по себе. Разве может быть интересно, как кто-то кого-то бьёт или кто-то в кого-то стреляет... Мне интересно скорее как люди живут рядом, совсем рядом, буквально в двух метрах от конфликта. Живут абсолютно нормальной жизнью, рождаются дети, дети растут. Простая жизнь мне гораздо интереснее, чем те силы, которые нас сталкивают, просто потому, что это им выгодно.
Юлия, для вас важна техника, которой вы снимаете? Расскажите про ваше фотооснащение.
У меня один фотоаппарат, который я купила ещё в 1998 году, когда "умерла" коробка моей старой камеры. Тогда я купила точно такую же.
Я читала, что у вас есть "Лейка"...
У нас с Давидом есть "Лейка", но я на неё не снимаю. Лейка - удивительный фотоаппарат, но она мне не подходит. Мой принцип фотографии заключается в том, что я довольно-таки быстро реагирую на ситуацию. Я умею предвидеть, что произойдёт, и вовремя нажать на спуск. Это очень легко. Ты видишь, что идут два человека, и ты понимаешь, что они сейчас поцелуются. Этому можно научиться, это не сложно. Лейка не подходит для моментального реагирования, но прекрасно подходит для портретов. Для мгновенного реагирования у Лейки неудобный фокус. Но у неё есть другие достоинства. А для быстрого реагирования у меня есть Никон.
Сколько фотографий, из тех, что вы снимаете, уходит в корзину? Много ли вам нужно сделать снимков, чтобы получить то, что потом можно показать общественности?
Нет, я снимаю не очень много, особенно по сравнению с тем, как это делают другие фотографы. Получается, что у меня довольно-таки высокий КПД. Например, из 36 кадров на пленке я могу оставить пять-шесть. Если это плёнка какого-то конкретного или внутреннего значения, например, эти люди мне важны, то в таком случае я могу даже больше отсканировать с такой плёнки.
Но по сравнению с Давидом, я делаю все-таки много кадров. В ситуации, когда я три раза нажму на спуск, Давид это сделает лишь однажды и получит то, что и хотел получить. Каждый из нас делает что-то отдельное. Есть у Давида фотографии, которые, мне бы хотелось, чтобы они были мои.
Юлия, если бы было необходимо в одном или двух словах охарактеризовать ваше творчество, какими бы словами вы могли это сделать?
Драйв-это человеческое качество души в определённые моменты. Когда человек чувствует экстремальное состояние - радости, например. Драйв, это то, что относится к состоянию. Радости или может быть даже злобы или...когда что-то зашкаливает...это точно не грусть. Но вот, может быть..горе. Есть способы, когда драйв случается в фотографии.
Мне кажется, что это получается, когда ты предчувствуешь, видишь событие, которое только зарождается, и тогда ты это снимаешь. Можно ли добиться драйва искусственно? Не знаю. Всё, что в фотографии искусственно - это очень грустно, потому что, когда мы сочувствуем или сопереживаем, нужны настоящие чувства. Это как натуральный молотый и искусственный кофе. Или сукразит (заменитель сахара) и сахар.
Фотография должна быть настоящей. В ней должен быть элемент удивительности. Ты должен сам верить в то, что случилось что-то удивительное. Потому что, если ты будешь знать, что ты заставил своих моделей что-то сделать, то это уже будет совсем не то. Есть, конечно же, прекрасные фотографы, которые могут с моделями делать что-то невероятное и включать их в какую-то игру.
Но вы же тоже снимаете людей. Вы ловите момент жизни, но ведь все равно в кадре у вас люди, а значит модели. Вы как-то направляете их своим поведением?
Я предпочитаю никогда не говорить вслух то, что я хочу получить. Бывает, что я говорю: "Посмотри на меня". Но это больше относится к портрету на улице. Но такое бывает достаточно редко. Нужно просто дать случиться каким-то ситуациям. А иногда эти ситуации мгновенно не случаются и нужно просто наблюдать.
Понятно, что фотограф на улице все равно чуть-чуть меняет реальность происходящего. Редко когда тебя не видят. Тебя видят, тебе дают снимать. Я не могу сказать, что люди как-то подыгрывают, но они чуть-чуть заново строят реальность. Не всегда я эти фотографии оставляю.
У меня есть фотографии, где меня вообще не видели, а есть, на которых видели и вели себя в связи с этим так или иначе. Иногда, когда человек отворачивается, он тоже тебе делает фотографию. Получается как бы иная какая-то реальность. Но здесь не может быть каких-то формул.
Юлия, а это можно называть искусством?
Искусство? Сделать одну фотографию - это не искусство. Вот книга фотографий может быть искусством, и может быть очень удивительным искусством. Одна фотография может получиться или нет, но в любом случае важна подача этой фотографии. Как она снята, где она снята. Но для меня важнее ряд фотографий.
Знаете, каждый раз пересматривая ваши фотографии, обращаешь внимание на какую-то новую деталь. Это же касается и ваших достаточно старых работ. Они все очень разные, но всегда качественные. И видно, что так было с самого начала…
Спасибо. Я начинала снимать, когда мне было 19 лет. Уже тогда у меня было желание стать фотографом. Но первая фотография случилась, совсем не тогда, когда я впервые нажала на кнопку спуска. Первая фотография - это скорее 1998 год. Я сняла её во время учёбы. А потом был бум. Тогда я родила, и меня выгнали с учёбы. Примерно через месяц-полтора я пошла снимать «Гиват-а-Матос» - это такой эфиопский иммиграционный лагерь. Тогда я снимала в основном детей. В детях есть драйв! В детях есть кайф!
На детях можно прекрасно учиться фотографировать. Дети и старики - это люди, которые уже или ещё не думают о том, как они выглядят на фотографиях, в том смысле, что у них нет претензий. И вот я раз в неделю ходила в этот лагерь. Это был мой первый проект. Для фотографа очень важен постоянный проект, потому что на случайных одиночных снимках очень сложно вырасти в фотографии и найти свой язык.
Когда ты делаешь какую-то одну вещь и ты анализируешь её постоянно, то ты приходишь к какому-то своему языку, ты, наверное, более осознанно занимаешься фотографией. Сделать одну фотографию тут, а другую где-то там ты не можешь сконцентрироваться. Это не структурирует твоё фотографическое сознание. Ты можешь удачно поймать одиночную фотографию, но это может и не дать тебе какого-то настоящего фотографического опыта. Когда ты работаешь над проектом, ты сам приходишь к своему языку.
Я знаю, что к вам приезжали из агентства Магнум. Это ведь серьезное достижение…
Ну, они не ко мне приезжали. Мне довелось несколько раз встречаться с представителями "Магнума" и это всегда были очень интересные встречи. Один раз я брала большое интервью у Мики Бар-Ама. Он наш израильский магнумец, удивительный дядька, и с ним очень интересно говорить о фотографии.
Я участвовала в проекте, который называется Frames of reality. В этом проекте участвует десять израильских и десять палестинских фотографов, каждый из которых делает какой-то свой проект. На презентации этих проектов приезжали фотографы Магнума.
Юля, мне кажется, что у вас все равно семья всегда на первом плане. Да, мы видим среди ваших работ очень много социальных фотографий, но семью, на мой взгляд, вы фотографируете намного больше.
Да, я люблю снимать своих. В свое время именно со съёмок семьи я и начинала заниматься фотографией. Это были мои первые снимки, которые меня реально интересовали и трогали. Вся моя фотография прошита моими Давидом, Данькой и Лёвкой. Данька подрос, и его очень сложно снимать. Но вот Давид и Лёвка даже видят ценность в том, что я делаю, и они понимают, что это важно. Моя семья - это мои главные союзники.
Фотограф Юлия Комиссарофф (juliakomissarof):
Официальный сайт http://www.komissaroff.com/
Вопросы задавала Дарья ( faja_dar)
Друзья мои, мы рады представить вам одного из самых ярких израильских фотографов Юлию Комиссарофф, интервью с которой записала Дарья (faja_dar).
Юлия, как вы относитесь к образованию? Нужно ли вообще фотографу учиться?
Учёба, при которой каждый день куда-то приходишь и восемь часов учишься, мне кажется бессмысленной. Но учиться, конечно, нужно. Нужно просто найти человека, который двигал бы тебя куда-то, с которым ты мог бы расти.
А кто для вас был таким человеком?
Для меня таким человеком стал Давид Дектор (daud). Мы вместе росли в фотографии, и это было здорово. С Давидом мы познакомились на фотографической почве. Он много ездил, снимал, его уже тогда печатали, и у него уже было какое-то имя. А я была начинающим фотолюбителем. Наша взаимная симпатия была не только на почве фотографии, но важные вещи между нами происходили и в фотографии, в понимании фотографии. Это всё стало частью нашего бесконечного диалога дома.
Юлия, наверное, самое главное в партнёрстве - это, когда есть общая цель.
Скорее, общее дело. Ведь до цели рано или поздно можно дойти. А дело,- оно будет бесконечным. У меня были друзья-фотографы. У нас с Давидом есть до сих пор друг - Карел Сутлин, чешский фотограф. Я вообще считаю его одним из самых лучших чешских фотографов. Нельзя сказать, что он меня научил чему-то конкретному, но в какие-то важные моменты, когда ты не знаешь, где ты в своей фотографии стоишь, да и стоит ли тебе делать, то, что ты делаешь, я получала от него очень нужный и важный фитбек, который помогал мне понять, что я всё делаю правильно, и мне стоит и дальше делать это.
А Йозеф Куделка? Вы где-то называли его одним из своих учителей.
Я никогда не встречалась с Куделкой. Но есть такое понятие "ментор". Это как бы духовный учитель. Куделка скорее всего не самый важный для меня духовный учитель. Самые важные мои учителя в фотографии - это Юджин Ричардс (Eugene Richards) и Дон Маккалин (Don McCullin). Это два фотографа, которые на меня повлияли самым сильным образом. Юджин Ричардс случился очень рано и в какой-то степени очень повлиял на мою фотографию. Конечно, визуально работы Ричардса и мои отличаются. Но он имел огромное влияние на меня как на человека и как на фотографа.
Юлия, я знаю, что вы вместе с мужем в 2006 году открыли фотошколу. Расскажите об этом. Почему вы это решили делать и как это происходит?
Наверное, пришло время делиться знаниями. Тогда в 2006 году вдруг так случилось, что нам стало понятно, что нужно это делать. Сначала мы приглашали русскоговорящих израильтян (немного странно, конечно же, это звучит). У нас собралась прекрасная группа ребят, которые, наверное, уже давно хотели, чтобы мы как-то этим занялись. Мы встречаемся один раз в две недели и говорим на разные темы о том, что нам интересно, даём какие-то задания, и смотрим, то, что ребята сделали.
Есть ещё семинары для приезжих из России и стран СНГ. И это совершенно другой семинар. Он гораздо более насыщенный. За девять-десять дней мы проводим 10 встреч, в которые мы передаём, то, что у нас есть сказать, и устраиваем фотопрогулки по Иерусалиму. Человек, попавший в чужой город, не всегда знает, где и что было бы интересно снимать. Есть фотографы, которые найдут всё сами, но таких единицы. Наш семинар позволяет совместить содержательную часть и прогулки по Иерусалиму во всех его ипостасях: ты видишь мусульманский Иерусалим, еврейский Иерусалим и христианские кварталы и церкви. Такие семинары мы часто делаем или к Пасхе, или к Рамадану, т.е. к какому-то большому событию.
Я видела фотографии похорон на арабском кладбище, которые снимали разные студенты из вашей группы. Я бы побоялась снимать в такой ситуации.
У меня есть серия с похорон, с мусульманских похорон. Да и не только мусульманских. Цикличность человеческой жизни мне очень интересна.
Юлия, есть один очень щекотливый вопрос. Обычно я об этом не спрашиваю, если только сам собеседник не начинает об этом говорить… Речь идёт о политике. Жизнь в Иерусалиме, наверное, накладывает какой-то отпечаток… Да и для вас в фотографии это очень важная часть…
Я гуманист и не занимаюсь политикой как таковой. В первую очередь меня интересуют люди. Я не могу видеть людей в плохой ситуации. Сказать, что какие-то люди не считаются, потому что они не той национальности или не того вероисповедания? Нельзя отрезать кусок страны, мира, просто потому, что часть людей родилась в другой вере и в другом народе. Я интернационалист. Мне интересно чужое, люди, другая вера. Мне очень интересно смотреть на чужие обычаи, чужую жизнь. Может из-за тайны какой-то, а может от того, что ты не до конца её понимаешь. И тогда ты начинаешь изучать, чтобы постараться её понять.
«Китаб Аль Балад» («Книга Города» (араб.) - проект Юлии о восточном Иерусалиме) начался случайно. В 1998 году мы вместе с Давидом и нашим другом художником Григорием бродили по Старому городу. В месте, где обычно не дают зайти на Храмовую гору, нас пустили вовнутрь, и я сняла, как мне кажется, одну из лучших своих фотографий. Тогда я была ещё очень молодым фотографом, но почувствовала, что я сделала что-то стоящее.
Вообще, когда вдруг тебе открываются ворота и тебя пускают внутрь чего-то такого, что ты никогда не видел. С тех пор я стала постоянно ходить на Храмовую гору и фотографировать простых людей, стариков, детей. А в 2000 году это всё закончилось, потому что была вторая интифада, и снова перестали пускать на Храмовую гору. Там постоянно были беспорядки, и только мусульмане могли туда зайти.
Тогда я стала снимать просто Старый город. Это было очень дикое время. Людям было очень тяжело, но для фотографии - это было очень насыщенное время. С тех пор поход в Старый город стал для меня чуть ли не обычаем. На протяжении многих лет я постоянно совершала такие визиты. Всё это очень близко, тебе не нужно ехать в другую страну. Ты просто садишься на автобус и через 15-20 минут доезжаешь до центра событий. В какие-то моменты это война, в какие-то моменты это удивительные праздники или ещё что-то. Но это всюду очень насыщенно.
Юлия, рассматривая ваши работы, появляется ощущение присутствия. Но иногда кажется, что вы просто в лицо залазите с фотоаппаратом. Как это вообще происходит? Как люди реагируют? Как вы это делаете?
Люди удивительные, они прекрасно читают человека и быстро понимают, опасен он или нет. Думаю, что люди чувствуют, что не могу я им сделать что-то плохое. Наверное, мне удается неосознанно делиться с ними каким-то посылом, что всё хорошо, и меня принимают. Я захожу, мне наливают чай. Меня любят люди, хотя я не делаю для этого никаких сверх усилий.
На улице есть определенный код поведения, определяющий, как ты можешь вести себя с людьми, чтобы они чувствовали себя удобно. Нужно улыбаться, демонстрировать какой-то позитивный настрой. А иногда бывает, что нужно просто сказать правду. Например, если ты студент, то скажи: «У меня есть домашнее задание, поэтому я и снимаю». Так, если я делаю книгу о Восточном Иерусалиме, то и говорю, что снимаю книгу о Восточном Иерусалиме. И это не раз работало.
Очень мало есть людей, которые реально не хотят сниматься. Даже, если люди тебе отказали, а ты останешься в их пространстве, при этом не снимая их, не унижая их тем, что тебе не интересно их мнение, они могут и передумать. Если за столом есть, скажем, пять человек, всегда найдется человек, который согласится сниматься. А позже, минут через пять-десять окажется, что тот, кто сначала кричал "нет", тоже готов сниматься и даже сам тебя об этом попросит. Так что нужно просто быть уверенным в том, что ты делаешь что-то хорошее и не бояться.
Как вы считаете, должен ли быть фотограф вне политики в нашей политизированной стране (Израиле)?
Фотограф должен быть гуманистом , фотограф должен любить людей. Если он не любит людей, то непонятно, зачем он вообще за это взялся. Если ты снимаешь людей, то ты должен любить их в какой-то степени. Есть фотографы-журналисты, и есть фотографы-документалисты. И это не одно и то же.
У меня мало съёмок, которые напрямую связаны с политикой. Я часто попадаю в места, которые могут считаться местами конфликта. Но мне уже много-много лет неинтересен конфликт сам по себе. Разве может быть интересно, как кто-то кого-то бьёт или кто-то в кого-то стреляет... Мне интересно скорее как люди живут рядом, совсем рядом, буквально в двух метрах от конфликта. Живут абсолютно нормальной жизнью, рождаются дети, дети растут. Простая жизнь мне гораздо интереснее, чем те силы, которые нас сталкивают, просто потому, что это им выгодно.
Юлия, для вас важна техника, которой вы снимаете? Расскажите про ваше фотооснащение.
У меня один фотоаппарат, который я купила ещё в 1998 году, когда "умерла" коробка моей старой камеры. Тогда я купила точно такую же.
Я читала, что у вас есть "Лейка"...
У нас с Давидом есть "Лейка", но я на неё не снимаю. Лейка - удивительный фотоаппарат, но она мне не подходит. Мой принцип фотографии заключается в том, что я довольно-таки быстро реагирую на ситуацию. Я умею предвидеть, что произойдёт, и вовремя нажать на спуск. Это очень легко. Ты видишь, что идут два человека, и ты понимаешь, что они сейчас поцелуются. Этому можно научиться, это не сложно. Лейка не подходит для моментального реагирования, но прекрасно подходит для портретов. Для мгновенного реагирования у Лейки неудобный фокус. Но у неё есть другие достоинства. А для быстрого реагирования у меня есть Никон.
Сколько фотографий, из тех, что вы снимаете, уходит в корзину? Много ли вам нужно сделать снимков, чтобы получить то, что потом можно показать общественности?
Нет, я снимаю не очень много, особенно по сравнению с тем, как это делают другие фотографы. Получается, что у меня довольно-таки высокий КПД. Например, из 36 кадров на пленке я могу оставить пять-шесть. Если это плёнка какого-то конкретного или внутреннего значения, например, эти люди мне важны, то в таком случае я могу даже больше отсканировать с такой плёнки.
Но по сравнению с Давидом, я делаю все-таки много кадров. В ситуации, когда я три раза нажму на спуск, Давид это сделает лишь однажды и получит то, что и хотел получить. Каждый из нас делает что-то отдельное. Есть у Давида фотографии, которые, мне бы хотелось, чтобы они были мои.
Юлия, если бы было необходимо в одном или двух словах охарактеризовать ваше творчество, какими бы словами вы могли это сделать?
Драйв-это человеческое качество души в определённые моменты. Когда человек чувствует экстремальное состояние - радости, например. Драйв, это то, что относится к состоянию. Радости или может быть даже злобы или...когда что-то зашкаливает...это точно не грусть. Но вот, может быть..горе. Есть способы, когда драйв случается в фотографии.
Мне кажется, что это получается, когда ты предчувствуешь, видишь событие, которое только зарождается, и тогда ты это снимаешь. Можно ли добиться драйва искусственно? Не знаю. Всё, что в фотографии искусственно - это очень грустно, потому что, когда мы сочувствуем или сопереживаем, нужны настоящие чувства. Это как натуральный молотый и искусственный кофе. Или сукразит (заменитель сахара) и сахар.
Фотография должна быть настоящей. В ней должен быть элемент удивительности. Ты должен сам верить в то, что случилось что-то удивительное. Потому что, если ты будешь знать, что ты заставил своих моделей что-то сделать, то это уже будет совсем не то. Есть, конечно же, прекрасные фотографы, которые могут с моделями делать что-то невероятное и включать их в какую-то игру.
Но вы же тоже снимаете людей. Вы ловите момент жизни, но ведь все равно в кадре у вас люди, а значит модели. Вы как-то направляете их своим поведением?
Я предпочитаю никогда не говорить вслух то, что я хочу получить. Бывает, что я говорю: "Посмотри на меня". Но это больше относится к портрету на улице. Но такое бывает достаточно редко. Нужно просто дать случиться каким-то ситуациям. А иногда эти ситуации мгновенно не случаются и нужно просто наблюдать.
Понятно, что фотограф на улице все равно чуть-чуть меняет реальность происходящего. Редко когда тебя не видят. Тебя видят, тебе дают снимать. Я не могу сказать, что люди как-то подыгрывают, но они чуть-чуть заново строят реальность. Не всегда я эти фотографии оставляю.
У меня есть фотографии, где меня вообще не видели, а есть, на которых видели и вели себя в связи с этим так или иначе. Иногда, когда человек отворачивается, он тоже тебе делает фотографию. Получается как бы иная какая-то реальность. Но здесь не может быть каких-то формул.
Юлия, а это можно называть искусством?
Искусство? Сделать одну фотографию - это не искусство. Вот книга фотографий может быть искусством, и может быть очень удивительным искусством. Одна фотография может получиться или нет, но в любом случае важна подача этой фотографии. Как она снята, где она снята. Но для меня важнее ряд фотографий.
Знаете, каждый раз пересматривая ваши фотографии, обращаешь внимание на какую-то новую деталь. Это же касается и ваших достаточно старых работ. Они все очень разные, но всегда качественные. И видно, что так было с самого начала…
Спасибо. Я начинала снимать, когда мне было 19 лет. Уже тогда у меня было желание стать фотографом. Но первая фотография случилась, совсем не тогда, когда я впервые нажала на кнопку спуска. Первая фотография - это скорее 1998 год. Я сняла её во время учёбы. А потом был бум. Тогда я родила, и меня выгнали с учёбы. Примерно через месяц-полтора я пошла снимать «Гиват-а-Матос» - это такой эфиопский иммиграционный лагерь. Тогда я снимала в основном детей. В детях есть драйв! В детях есть кайф!
На детях можно прекрасно учиться фотографировать. Дети и старики - это люди, которые уже или ещё не думают о том, как они выглядят на фотографиях, в том смысле, что у них нет претензий. И вот я раз в неделю ходила в этот лагерь. Это был мой первый проект. Для фотографа очень важен постоянный проект, потому что на случайных одиночных снимках очень сложно вырасти в фотографии и найти свой язык.
Когда ты делаешь какую-то одну вещь и ты анализируешь её постоянно, то ты приходишь к какому-то своему языку, ты, наверное, более осознанно занимаешься фотографией. Сделать одну фотографию тут, а другую где-то там ты не можешь сконцентрироваться. Это не структурирует твоё фотографическое сознание. Ты можешь удачно поймать одиночную фотографию, но это может и не дать тебе какого-то настоящего фотографического опыта. Когда ты работаешь над проектом, ты сам приходишь к своему языку.
Я знаю, что к вам приезжали из агентства Магнум. Это ведь серьезное достижение…
Ну, они не ко мне приезжали. Мне довелось несколько раз встречаться с представителями "Магнума" и это всегда были очень интересные встречи. Один раз я брала большое интервью у Мики Бар-Ама. Он наш израильский магнумец, удивительный дядька, и с ним очень интересно говорить о фотографии.
Я участвовала в проекте, который называется Frames of reality. В этом проекте участвует десять израильских и десять палестинских фотографов, каждый из которых делает какой-то свой проект. На презентации этих проектов приезжали фотографы Магнума.
Юля, мне кажется, что у вас все равно семья всегда на первом плане. Да, мы видим среди ваших работ очень много социальных фотографий, но семью, на мой взгляд, вы фотографируете намного больше.
Да, я люблю снимать своих. В свое время именно со съёмок семьи я и начинала заниматься фотографией. Это были мои первые снимки, которые меня реально интересовали и трогали. Вся моя фотография прошита моими Давидом, Данькой и Лёвкой. Данька подрос, и его очень сложно снимать. Но вот Давид и Лёвка даже видят ценность в том, что я делаю, и они понимают, что это важно. Моя семья - это мои главные союзники.
Фотограф Юлия Комиссарофф (juliakomissarof):
Официальный сайт http://www.komissaroff.com/
Вопросы задавала Дарья ( faja_dar)