А вы знакомы с творчеством Елены Черкасовой? Мне несколько раз встречались ее картины в качестве иллюстраций в книгах и статьях, и всякий раз удивляли и радовали, очень хотелось познакомиться получше с этой красотой. И вот с удовольствием делюсь с вами!
"На большом холсте зрителю открывается дивная картина мироздания, для него явственно звучит величественный хор творения, славящего Творца. Картина построена точно по тексту псалма: тут и луна, и солнце, «познавшее запад свой»; ангелы - «пламень огненный»; горы, где олени и нашедшие прибежище зайцы; гнездовье журавля, рычащий лев, ливанские кедры, онагры и птицы; воды, проходящие посреди гор, и страшный змей в пучине. И человек, «вышедший на делание свое до вечера»,- здесь это художник, прилежно склонившийся над мольбертом... В комментарии, данном к одному из ранних вариантов этого сюжета, художница признается, что идея картины родилась, когда летом в деревне она возвращалась со всенощной, «внемля не только видимому, но и умозримому лету».
Особый секрет этого необычного полотна, а с другой стороны, и всего творчества Елены Черкасовой - в музыкальной ритмической организации, в гармоническом строе, звучащем мощно и величественно, воздавая хвалу Творцу. Без ложного пафоса, с детской любовью.
В наше время бесконечных презентаций, инсталляций, перформансов, соревнований, кто кого переэпатирует, заявлений, что изобразительное искусство умерло и не может сказать более ничего нового, творчество Елены Черкасовой оказалось откровением любви и опровержением домыслов о смерти искусства. «В эпоху постмодернизма мастерство и талант отнюдь не исчезли с лица земли. Напротив, теперь художники владеют такими средствами живописи, о которых прежним поколениям не приходилось и мечтать. Беда в том, что утрачена цель, ради которой стоит творить»,- комментировал ее выставку в Манеже в 1999 году Михаил Першин (ныне иеромонах Димитрий), подчеркивая, что у художника Елены Черкасовой этот острейший вопрос современного искусства - ради чего или кого творить - как раз решен.
Вот что сама художница говорит о «цели» своего искусства, о том, ради чего она работает: «Я пишу картины, таким образом приближая к себе любимое. Например, с царем Давидом я познакомилась, читая Псалтырь, потом, позже, прочла Книги Царств, потом написала картины «Юность Давида», «50-й псалом» и другие. Эти картины сделали меня художником - и ими же я смогла сказать царю о своей любви. Так и другие картины пишутся» [1].
"Елеазар и Ревекка" (об этом сюжете читайте в истории о женитьбе Исаака)
"41-й псалом" "Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже"! (псалом полностью)
"Рождество Христово"
"На выставках Елены Черкасовой зрителем овладевает необычное чувство. В ее картинах открывается странно знакомый мир: его можно назвать возвышенным, совершенным - это мир, где сбываются пророчества и обетования, где всюду царит Слово Божие. Все мы потеряли наше небесное отечество, наши души стремятся к нему. А картины Черкасовой - словно просветы туда. Они наполнены тем, что переживает автор, - удивлением перед чудом, радостью, благодарностью, хвалой, ликованием..." [1]
"Здесь изображены не те безмятежные Адам и Ева, какими они были до грехопадения, и не те, какими они стали после, в момент изгнания или после изгнания (все это любимые сюжеты европейской живописи), и даже не те, какими их изображает православная икона, то есть в момент спасения их из ада, но те, какими они стали в конце концов, уже совершив все им назначенное, уже прощенные и навсегда спасенные милостивым Отцом. «Адам и Ева снова в раю» - одна из излюбленных композиций Черкасовой, которую она разрабатывает во множестве вариантов в течение многих лет...
Седые Адам и Ева, в окружении ангелов, птиц и животных, снимают зрелые гроздья винограда с щедрой лозы, увившей Древо Крестное. Воскрешающее значение Христовой крестной жертвы для всей твари является тут нам зримо, наглядно, убедительно, евхаристично, обнадеживающе. «Апокалипсис - это не конец света, а конец тьмы» - это одно из посланий, которое получает зритель, разглядывающий картины Елены Черкасовой" [1]
"Определяя источники творчества Черкасовой, говорят о «влиянии фаюмского портрета, европейского и русского примитива, византийской книжной графики, коптского и эфиопского народного искусства, а также грузинской иконописи». Возможно, подобные утверждения формально верны и логичны. Упомянутые национальные школы и стили при желании действительно можно напрямую или по касательной обнаружить в картинах Елены. Но не игрой в стили и их комбинации друг с другом живет этот своеобразный художник. Форма картин у Черкасовой вторична и возникает, как мне представляется, без особых специальных усилий. Она явно видит своих «небесных граждан» внутренним зрением и радуется, когда они оказываются с ней рядом, похожими на окружающих людей" [3]