Об иллюстрировании "Хранителей берегов"
Картинки помещать стало негде, просто негде; возьму-ка я да с горя обращусь к прозе. Зарегюсь на Проза.ру под каким-нибудь псевдонимом и примусь анонимно строчить всяческие воспоминания и заметки по изо. Будет что потомкам после смерти вскрыть как завещание. :-)
---
Покамест же напишу-ка здесь хотя бы, например, об иллюстрировании "Хранителей Берегов". Вдруг кому-нибудь из собратьев-иллюстраторов пригодится.
Ну, во-первых, вот эпизодика ХБ.
---
ХРАНИТЕЛИ БЕРЕГОВ. Эпизодика
1 Лёшка, Вера, Матушка Никополидис. Образ жизни Лёшки в Москве, образ жизни на Кипре.
(4 стр)
2 Встреча. Знакомство. Имя Лейаан. "Пойдём к нам завтракать".
(3 стр)
3 "Лёшка и Лейаан стали неразлучны."
(один короткий абзац)
4 Рыбалка под парусом. "Я русалка". Предложение показать подводный мир. Колебания Лёшки и решение.
(3 стр)
5 Вместе под водой. Подводный мир. Подводный дом Лейаан. Оружие на стенах пещеры.
(3 стр.)
6 Участь, назначение и образ жизни айгиалофилаксов. Айгиалофилаксы и демоны.
(1 стр)
7 Подводный город. Собрание на площади. Внешность айгиалофилаксов. Айгиалофилаксы и люди. Богословие спасения айгиалофилаксов.
(5 стр)
8 Царь. Дозорный отряд. Объявление о грядущай битве с глубоководными демонами.
(0,5 стр)
9 Возвращение в наземный мир. Под парусом к берегу. Вытаскивание лодки.
(1,5 стр)
10 Лёшкины раздумья о битве.
(один короткий абзац)
11 Разговор с Лейаан о битве. Послушать раковины битв.
(1 страница)
12 Второе путешествие в подводный мир. Объяснение про раковины битв.
(1 стр)
13 "Стань одним из нас."
(один абзац)
14 Матушка Никополидис объясняет Вере тревожную ситуацию с Лёшкой и опасности моря.
(2 стр)
15 Разговор Лёшки и Веры. Разговор с мамой.
(4 стр)
16 Ночной разговор с Лейаан. "Я ухожу на битву". "Я с тобой".
(1 стр)
17 Третий раз вместе в подводном царстве. Царь разрешает Лёшке участие в битве.
(1,5 стр)
18 Облачение в доспехи. Выход войска на берег. Другой Кипр. Диспозиция битвы. "Лёш, ты только осторожнее с мечом."
(3,5 стр)
19 Битва (Лёшка не участвует)
(3 стр)
20 Лейаан уходит с войском в наступление, Лёшка остаётся на берегу и засыпает.
(один абзац)
21 Лейаан возвращается после наступления, будит Лёшку. Она ранена. Прощание навсегда. "Ты мой первый друг".
(2 стр)
22 Внезапное нападение демонов. Лёшка и Лейаан бьются с демонами. Победа в схватке.
(3 стр)
23 Лёшка ранен. Рыдает, хочет к маме. Лейаан берёт его в подводный мир на исцеление.
(один короткий абзац)
24 На лечении в фиолетовых водорослях. Лёшка - утопленник."У тебя больше не будет "на берегу".
(1 стр)
25 Общее собрание и царь. Объяснение. Песнь Лейаан. Милостивое решение царя.
(2,5 стр)
26 Вместе на берегу. "Ты всегда сможешь найти меня", раковина. Лейаан уходит, Лёшка на карачках ползёт домой.
(1 стр)
---
Из этого расклада видно, что всего эпизодов в повести 26 - это число ограничивает в принципе максимально возможное количество иллюстраций, которые можно было бы к ней сделать (если проигнорировать то обстоятельство, что полный параллельный дубляж текста картинками в художественной книге совершенно бессмыслен). В раскладе кратко обозначен сюжет каждого эпизода, и, что важно, его длина. Обратите внимание, что есть эпизоды длиной в один абзац, и что у автора они имеют тенденцию группироваться в кучки, а самый длинный из эпизодов - 5 страниц - труден для иллюстрирования ввиду того, что автор излагает нём философские доктрины, а не разворачивает действие. Учитывая, что совокупная длина повести составляет около 50-ти страниц (это при стандартном соотношение плотности шрифта и габаритов полосы) и что целевая аудитория книги - 12-14 лет, можно вывести, что иллюстраций может быть на самом деле не более десятка, по одной на каждые 5-6 страниц. Более частые иллюстрации возможны были бы только если бы книжка предназначалась для малышей, более редкие - если для взрослых. Если иллюстрации делать цветными, количество их, естественно, придётся ещё уменьшить, поскольку цветные иллюстрации более грузные, а стиль повести таков, что её никак нельзя превращать в комикс, - книжка написана классическим повествовательным языком. В этом случае придётся в 3-4 иллюстрации втиснуть всю книгу.
---
Опять-таки, учитывая возраст целевой аудитории, можно предположить, что иллюстратор обязан дать читателю портреты каждого из действующих лиц, никого не пропустив - в этом возрасте читатель нуждается в поимённом представлении персонажей. Действующих лиц в повести, строго говоря, четыре, если не считать маму героя и морского царя, появляющихся в повести на краткие мгновения; впрочем их тоже желательно представить. Из расклада "10 иллюстраций - 6 действующих лиц" понятно, что мало кому из этих лиц мы можем уделить более одного рисунка, если только не предусмотреть рисунки-выноски, занимающие восьмую часть полосы или меньше.
---
Теперь о некоторых опасностях, подстерегающих иллюстратора повести. Они касаются атрибутики, ландшафта и сказочности героев. У иллюстратора может возникнуть искушение сделать на всём этом акцент или хотя бы использовать на все сто предоставленные автором щедрые возможности. Действительно, действие повести разворачивается на роскошном острове, среди моря и в глубине его, читатель по ходу дела попадает в загадочное подводное царство и т.д.... Всем этим легко увлечься; может возникнуть искушение раскрутить всю эту атрибутику по максимуму, вкусно подать всё это внешнее - скажем, хорошенько показать прелести Кипра и подводных глубин, выдумать для подводного войска роскошные подробности вооружения и т.д. За всем этим забудется, однако,что повесть, в сущности, и не о Кипре и не о море, и не о сказочных существах, она совсем о другом - она о дружбе мальчика и девочки, о дружбе, которая могла бы возникнуть где угодно и когда угодно, для которой весь этот роскошный фон явсяется только фоном, а отнюдь не сутью. Акцент на роскошной атрибутике умалит содержание повести и исказит её суть. На самом деле всё это внешнее иллюстратору следует "показать, не показав", чтобы воображение читателя могло легко перенести действие куда угодно, скажем в среднерусскую деревню.
---
Теперь о самом важном - о наготе героини в книге. Собственно, насколько я понимаю, ради этой наготы автор и писал свою повесть. Ради неё и выдумал свой волшебный сюжет. Ради этой наготы её будут читать и читатели - предположительно, в основном мальчишки 12-ти-13-ти лет. Книга будет цеплять их тем, что ставит проблему очень насущную для мальчишек в этом возрасте - проблему перестройки отношений с девочками, которые в детстве (уже минувшем) были просто подружки и "свои парни", а в будущем - через пару лет - станут возлюбленными и предметами непреодолимого тяготения. Возраст же, переживаемый героями книги (12-13 лет) очень тяжёл и для мальчишек и для девчонок. В этом возрасте девочки и мальчики - существа из разных миров, очень плохо понимающие друг друга и практически неспособные уживаться вместе. Девочки, быстрый и решительный период взросления которых уже почти позади, уже ощущают себя мысленно взрослыми и с ужасом смотрят на сопливых агрессивных сверстников-недоумков, явно застрявших в далёком детстве. Мальчишки, чьё взросление ещё совершенно впереди и займёт период значительно более длительный и трудный, с ужасом ощущают это презрение внезапно опередивших их сверстниц и с ревностью обнаруживают, что сверстницы смотрят на старших парней, которые для них самих пока "дяди" (причём, учитывая отношение пятнадцатилетних к двенадцатилетним, дяди довольно противные). Пережить период этого бессилия и ужаса мальчику очень трудно. А тут ещё внезапно пробудившийся (со страшной силой) сексуальный интерес к сверстницам. Испытывать такой интерес, не иметь никакой возможности его удовлетворить, и при этом мучительно ощущать, что сам объектом интереса вовсе не являешься, - это поистине ужасно. А прибавьте ещё разницу в росте и в весе, которая временно оказывается (и очень для мальчишек ощутимо) на стороне быстро повзрослевших девочек...
---
Вот этот ужас и смягчает придуманная Глебом Калашниковым сказка. Счастливый герой её, без всяких усилий и заслуг со своей стороны, оказывается (и в этом половина волшебства) - объектом дружелюбного внимания сверстницы, относящейся к нему практически как к равному (автор тактично даёт ей только самую крошечную, почти незаметную, степень превосходства). К тому же сверстница эта (и в этом вторая половина волшебства) дарит ему блаженство беспрепятственно созерцать себя во всех видах, - да, конечно, созерцать совершенно бездеятельно, но в этом возрасте мальчику ведь и не требуется большего. На его смущение она (слава Богу!) внимания не обращает, ответного обнажения (что бесконечно важно для мальчишек, страдающих и в этом возрасте и дальше всяческими комплексами о своей мужской пригодности) от него не требует. А щедрый автор даёт герою совершить самое главное, чего страждет в этом возрасте несчастная мальчишеская любовь - совершить во имя открывшейся ему красоты рыцарский подвиг.
---
Исходя из этого, требования к иллюстратору по части наготы героини следующие.
1) Нагота должна быть показана в иллюстрациях щедро, недвусмысленно и анатомически точно. Читатель должен полностью увидеть всё то, что видел герой книги - иначе он будет справедливо ощущать себя обманутым.
2) Никакая иносказательность в показе наготы, никакая смазанность-завуалированность, никакой язык намёков, пригодные в книжках для взрослых, недопустимы. Возраст и неискушённость читателя делают такой подход просто жестоким. Книга должна утолять любопытство, а не возбуждать его.
3) По той же причине недопустима и какая-либо стеснительность в показе наготы, - или, скажем, рисование "наготы без наготы" - когда обнажённость показывают просто через отсутствие одежды, но сами по себе подробности наготы скрыты благодаря, например, ловко подобранным позам. Это тоже приведёт к разожжению чувств несчастного читателя вместо их утоления.
4) И, наконец, иллюстратор должен избежать искушения показывать какую бы то ни было "любовь" между персонажами. Их истинное отношение друг к другу - симпатия; в сущности, дружба. Это возможность любви в будущем, но не любовь сама по себе. Так белый мальчик из Европы мог бы (тоже, очевидно, в сказке) подружиться с какой-нибудь негритянской девочкой, из племени где считают излишеством любую одежду кроме набедренной повязки. Автор повести очень тонко чувствует - да и нам даёт понять - что время, когда станет возможна какая-либо "любовь" ещё далеко впереди, и предстоит ещё "съесть шесть железных хлебов и сносить шесть пар железных сапогов", как говорят в русских сказках, чтобы стало возможно что-либо подобное.
==