В ДЕРЕВНЕ
Жизнь в деревне сильно меняет менталитет. Во-первых, перестаёшь демонстрировать себя. Это в городе людей оценивают по одёжке, вычисляют, кто сколько стоит. Там, где всё продаётся и покупается, человек важен либо как покупатель, либо как потенциальный партнёр или конкурент. Поэтому свои финансовые возможности каждый стремится вынести вперёд себя. Брендовая одежда, дорогой айфон, грамотный макияж, стильный образ, авто нужной марки… в общем, куча денег и творческих сил уходит на то, что по сути совершенно ненужно.
Но в городе это кажется таким важным! Важно, чтобы ты знал, входя в магазин, что ты получищь должное обслуживание, а не вежливый пинок под зад, как красотка Вивьен, - даже если ты ничего не планируешь купить. Чтобы тебя уважали коллеги и работодатели с первого взгляда. Чтобы банковские работники видели в тебе уважаемого клиента, даже когда у тебя ни гроше за душой.
Впрочем, люди не идиоты и в конце концов разбираются, кто чего стоит. Но если у тебя нет соответствующего имиджа, - приходится делами доказывать долго, упорно и трудно. Ибо что ты без имиджа? - а ничто. Вот и уходит время на доказательства.
А ведь если рассудить, то всем на тебя плевать. Каждый думает иключительро о своём положении и о собственном имидже. Истинно, город - великая блудница. Город - создатель и потребитель великих мыльных пузырей, которые возникают из ничего, летают, сверкая в воздухе какое-то время, и лопаются: одни тихо растворяясь в пространстве, другие - громко и разбрызнивая в окружающий мир свою грязную пену.
В деревне некому демонстрировать свой имидж. Тут люди проще, все человеческие пороки и достоинства видней, за красивой обёрткой не спрятаться. Тут сразу ясно, кто болтун, кто вор, кто добрый человек, а кто негодяй. За имиджем не спрячешься, да никто и не пытается. Впрочем, здороваются со всеми: и с уважаемыми людьми, и с жуликами. И даже если тебя видят в первый и последний раз. Мне это нравится. Пожелание здравствовать - это всегда возможность поговорить. А поговорить тут любят, кости перемоют всем. Все про всех всё знают, а чаще всего полученную информацию приукрашивают до неузнаваемости. Поэтому в деревне репутацию берегут пуще собственности. Это квартиру и машину можно продать и купить, а репутацию изменить очень трудно.
Впрочем, дело не только в репутации. В деревне тут всё настолько близко е естеству, всё так явственно растворено в природе, всё так божественно, что хочется раствориться в этом мире, стать его частью. А не тратить время на приукрашивание себя любимого. Просыпаясь по утрам, я вижу небо и ветки деревьев. Эту картину можно созерцать часами, и она всегда будет разной. Именно тут, в деревне, начинаешь понимать, что всё, что нас окружает, есть Божье творение, а она настолько исполнено красоты и благодати, что вторгаться в этот мир со своими правилами есть страшный грех. Здесь можно действовать только с великим уважением и трепетом, понимая, что ты сам по себе ничто и не представляешь собой не более, чем вот эта ромашка, у которой ты только что бездумно сорвал лепесток и выбросил через три секунды. Даже сорняки с грядки удаляешь с уважением к их великолепию и, благодаря их за то, что они явились в этот мир, направляешь их в новую жизнь: либо в мульчу, либо в компост.
Наверное, именно поэтому любой плод от земли вызывает безмерное восхищение, и он непременно съедается - или используется иным способом. Тут даже остатки пищи не выбрасываются, а собираются в мешочек и направляются в производство компоста: питание для земли. Так ли мы относимся к купленным в магазинах продуктам, начинённым химией? О нет, там - всего лишь топливо для биороботов, во всяком случае, это не то, что естественным образом воспринимается как тело Господне. Потребитель от продукта максимально отделён, потому что и сам потребитель, и продукт - это товар, упакованный имиджем, и, чтобы добраться до сути того и другого, нужно очень много сделать. Блудница, одним словом…
А тут я продёргиваю морковку на грядке и над каждым морковным зародышем думаю: пустить ли в суп или в компост? Только не выбросить, это табу. Всё здесь тело Господне: и то, что произрастает, и то, что людьми произведено. Да, вот это отношение ко всему как к Божественному творчеству распространяется и на то, что сделано человеческими руками. Выкинуть добротную вещь, которую можно ещё использовать если не по назначению, то как материал для чего-то ещё, - это святотатство. Тут, кстати, почти все мужики с руками и технической мыслью, каждый сам себе Кулибин. Из ничего делают какие-то невозможные устройства и не рвутся их патентовать. Глядя на них, тоже начинаешь включаться в этот чудесный процесс Божественного творчества.
Впрочем, влияние цивилизационного блуда заметно и тут. Кто бутылку бросил в кусты, кто окурки в воду кидает, кто одевается «сексуально», то есть оголяя всё, что можно и нельзя, кто музыку включает на берегу пруда так, что слышно за три километра… И можно ли с этим бороться?
Оказывается, можно. Иной раз подойдёшь к человеку, поставившему автомобиль к самой воде, и напомнишь, что тут водоохранная зона, что тут дети купаются... и в ответ: «Извините, не знал» - и отгоняет машину на дорогу. А иной раз достаточно просто обратиться ко Всевышнему, когда слышишь сквернословящих людей, с просьбой даровать им покаяние, - и они сами подходят к тебе и извиняются.
Наверное, Творец здесь ближе к нам, лучше нас слышит.
А может, это мы становимся ближе к Нему, когда снимаем с себя свой имидж?
Но в городе это кажется таким важным! Важно, чтобы ты знал, входя в магазин, что ты получищь должное обслуживание, а не вежливый пинок под зад, как красотка Вивьен, - даже если ты ничего не планируешь купить. Чтобы тебя уважали коллеги и работодатели с первого взгляда. Чтобы банковские работники видели в тебе уважаемого клиента, даже когда у тебя ни гроше за душой.
Впрочем, люди не идиоты и в конце концов разбираются, кто чего стоит. Но если у тебя нет соответствующего имиджа, - приходится делами доказывать долго, упорно и трудно. Ибо что ты без имиджа? - а ничто. Вот и уходит время на доказательства.
А ведь если рассудить, то всем на тебя плевать. Каждый думает иключительро о своём положении и о собственном имидже. Истинно, город - великая блудница. Город - создатель и потребитель великих мыльных пузырей, которые возникают из ничего, летают, сверкая в воздухе какое-то время, и лопаются: одни тихо растворяясь в пространстве, другие - громко и разбрызнивая в окружающий мир свою грязную пену.
В деревне некому демонстрировать свой имидж. Тут люди проще, все человеческие пороки и достоинства видней, за красивой обёрткой не спрятаться. Тут сразу ясно, кто болтун, кто вор, кто добрый человек, а кто негодяй. За имиджем не спрячешься, да никто и не пытается. Впрочем, здороваются со всеми: и с уважаемыми людьми, и с жуликами. И даже если тебя видят в первый и последний раз. Мне это нравится. Пожелание здравствовать - это всегда возможность поговорить. А поговорить тут любят, кости перемоют всем. Все про всех всё знают, а чаще всего полученную информацию приукрашивают до неузнаваемости. Поэтому в деревне репутацию берегут пуще собственности. Это квартиру и машину можно продать и купить, а репутацию изменить очень трудно.
Впрочем, дело не только в репутации. В деревне тут всё настолько близко е естеству, всё так явственно растворено в природе, всё так божественно, что хочется раствориться в этом мире, стать его частью. А не тратить время на приукрашивание себя любимого. Просыпаясь по утрам, я вижу небо и ветки деревьев. Эту картину можно созерцать часами, и она всегда будет разной. Именно тут, в деревне, начинаешь понимать, что всё, что нас окружает, есть Божье творение, а она настолько исполнено красоты и благодати, что вторгаться в этот мир со своими правилами есть страшный грех. Здесь можно действовать только с великим уважением и трепетом, понимая, что ты сам по себе ничто и не представляешь собой не более, чем вот эта ромашка, у которой ты только что бездумно сорвал лепесток и выбросил через три секунды. Даже сорняки с грядки удаляешь с уважением к их великолепию и, благодаря их за то, что они явились в этот мир, направляешь их в новую жизнь: либо в мульчу, либо в компост.
Наверное, именно поэтому любой плод от земли вызывает безмерное восхищение, и он непременно съедается - или используется иным способом. Тут даже остатки пищи не выбрасываются, а собираются в мешочек и направляются в производство компоста: питание для земли. Так ли мы относимся к купленным в магазинах продуктам, начинённым химией? О нет, там - всего лишь топливо для биороботов, во всяком случае, это не то, что естественным образом воспринимается как тело Господне. Потребитель от продукта максимально отделён, потому что и сам потребитель, и продукт - это товар, упакованный имиджем, и, чтобы добраться до сути того и другого, нужно очень много сделать. Блудница, одним словом…
А тут я продёргиваю морковку на грядке и над каждым морковным зародышем думаю: пустить ли в суп или в компост? Только не выбросить, это табу. Всё здесь тело Господне: и то, что произрастает, и то, что людьми произведено. Да, вот это отношение ко всему как к Божественному творчеству распространяется и на то, что сделано человеческими руками. Выкинуть добротную вещь, которую можно ещё использовать если не по назначению, то как материал для чего-то ещё, - это святотатство. Тут, кстати, почти все мужики с руками и технической мыслью, каждый сам себе Кулибин. Из ничего делают какие-то невозможные устройства и не рвутся их патентовать. Глядя на них, тоже начинаешь включаться в этот чудесный процесс Божественного творчества.
Впрочем, влияние цивилизационного блуда заметно и тут. Кто бутылку бросил в кусты, кто окурки в воду кидает, кто одевается «сексуально», то есть оголяя всё, что можно и нельзя, кто музыку включает на берегу пруда так, что слышно за три километра… И можно ли с этим бороться?
Оказывается, можно. Иной раз подойдёшь к человеку, поставившему автомобиль к самой воде, и напомнишь, что тут водоохранная зона, что тут дети купаются... и в ответ: «Извините, не знал» - и отгоняет машину на дорогу. А иной раз достаточно просто обратиться ко Всевышнему, когда слышишь сквернословящих людей, с просьбой даровать им покаяние, - и они сами подходят к тебе и извиняются.
Наверное, Творец здесь ближе к нам, лучше нас слышит.
А может, это мы становимся ближе к Нему, когда снимаем с себя свой имидж?