Слово о квасе или психология бессознательного
В один из жарких июньских дней в нашу с Димой жизнь ворвался (нет, скорее вошёл, медленно, украдкой) потешный японец Йошими-сан. Дитя второй мировой войны, сын прогресса и высоких технологий, жертва японского образа мысли, он приземлился в Барнаульском аэропорте и вышел к нам. Мы гордо держали над головами таблицу, где красными, словно кровь буквами латинского алфавита было выведено - Yosimi Kohayakawa. Его страх потеряться в толпе японоликих россиян был так велик, что наш компаньон обязал нас украсить себя этим лозунгом. Мы встретились и обрели друг друга на веселые 10 дней поездки.
Воспетые Умой Турман «Конничи-ва» были сказаны и быстро, за неимением дальнейших лингвистических способностей были сменены на «Хэллоу». Его английский, где отсутствовала большая часть согласных, был великолепен. Дима восхищался…
Апофеозом наших отношений и стержневым моментом восприятия японцем русской действительности было слово о квасе, слово, ставшее легендой.
В Сростках, дабы изумить Йошими русской кулинарией, мы купили пирогов и кваса. Домашнего, холодного, вкусного. Япошка долго и нерешительно смотрел на мутноватую жидкость в своем стакане, потом попробовал, потом распробовал.
- Что такое?
- Квасок, Йошими, квасок. Русская Пепси.
- Ааа…, - и опять к кружке
Пьет, значит, усы утирает.
- Как его производят? - спросил, воспитанный на роботехнике житель мегаполиса.
- Из хлеба, - не поняв, что выпускает джинна из бутылки, ответил Димыч.
- Bread?
- Bread.
- Bread?
- Bread!
- BREAD???
- Да брэд, брэд, мать твою…
Просто бред какой-то…
Японец погрузился в долгий транс. Неподвижная поза, полузакрытые глаза, общая расслабленность тела косвенно свидетельствовали о напряженной работе ума. На лбу выступил пот - мелкими холодными как майская роса каплями. Кулаки сжались.
А мы сидим и думаем, ну вот…, приехали, сгубили старца.
Тут Димка, светлая голова, прозрел, увидел-де причину всей этой канители.
- Ты, - говорит, - Рома, прикинь. Это ведь техногенная раса, отцы и дети роботов, компьютеров и DVD-плееров. У них в башке компьютер, алгоритмы сплошные.
До меня начинало постепенно доходить.
- Вот он и думает, как так готовая продукция может быть сырьем. Почему нельзя взять муку, дрожжи и из них квас-то затеять. Почему хлеб только, опять загадочная не только русская душа, но и исконно русская технология.
Йошими пришёл в себя… Видимо, понял, что аршином общим не измерить, мозгом не понять. Дошло. Не сразу, конечно.
Через день мы в районе Акташа купили специально для Йошими бутылку кваса, но уже не домашнего, а такого фабричного в полторашке запакованного. Мы, конечно, не стали говорить, что это химия голимая, а просто доступно пояснили - то, мол, был квас домашний, а это фабричный.
Йошими покряхтывал от удовольствия, пил, но мозг продолжал работать, отыскивая все недостающие звенья, восстанавливая с самого начала технологическую цепочку. Квас, несомненно, оказывал стимулирующее влияние:
- Я понял, на этих заводах, по производству кваса РАНО утром пекут хлеб.
Ну, поняли, чтобы к вечеру квасок уже настоялся…
Здесь бы закончить, ан нет. Слово было за Мариной, законной супругой водителя, поваром и вымпелом нашей экспедиции:
- Чо, вы дядьку мучаете. Не из хлеба же делают, а из сухарей
Хохот, бешеный как крик носорога-подранка, огласил долину Димин смех:
- Да, обязательно сейчас расскажем ему, что квас делают именно так, утром пекут хлеб, к полудню его сушат на солнце (в пасмурные дни заводы и частные артели простаивают), вечером его опять замачивают, а к полуночи русские начинают пить квас.
Йошими смотрел на наш шумный спор из-под полуопущенных век. Его тонкие, словно членики изящного насекомого, пальцы подрагивали…
Воспетые Умой Турман «Конничи-ва» были сказаны и быстро, за неимением дальнейших лингвистических способностей были сменены на «Хэллоу». Его английский, где отсутствовала большая часть согласных, был великолепен. Дима восхищался…
Апофеозом наших отношений и стержневым моментом восприятия японцем русской действительности было слово о квасе, слово, ставшее легендой.
В Сростках, дабы изумить Йошими русской кулинарией, мы купили пирогов и кваса. Домашнего, холодного, вкусного. Япошка долго и нерешительно смотрел на мутноватую жидкость в своем стакане, потом попробовал, потом распробовал.
- Что такое?
- Квасок, Йошими, квасок. Русская Пепси.
- Ааа…, - и опять к кружке
Пьет, значит, усы утирает.
- Как его производят? - спросил, воспитанный на роботехнике житель мегаполиса.
- Из хлеба, - не поняв, что выпускает джинна из бутылки, ответил Димыч.
- Bread?
- Bread.
- Bread?
- Bread!
- BREAD???
- Да брэд, брэд, мать твою…
Просто бред какой-то…
Японец погрузился в долгий транс. Неподвижная поза, полузакрытые глаза, общая расслабленность тела косвенно свидетельствовали о напряженной работе ума. На лбу выступил пот - мелкими холодными как майская роса каплями. Кулаки сжались.
А мы сидим и думаем, ну вот…, приехали, сгубили старца.
Тут Димка, светлая голова, прозрел, увидел-де причину всей этой канители.
- Ты, - говорит, - Рома, прикинь. Это ведь техногенная раса, отцы и дети роботов, компьютеров и DVD-плееров. У них в башке компьютер, алгоритмы сплошные.
До меня начинало постепенно доходить.
- Вот он и думает, как так готовая продукция может быть сырьем. Почему нельзя взять муку, дрожжи и из них квас-то затеять. Почему хлеб только, опять загадочная не только русская душа, но и исконно русская технология.
Йошими пришёл в себя… Видимо, понял, что аршином общим не измерить, мозгом не понять. Дошло. Не сразу, конечно.
Через день мы в районе Акташа купили специально для Йошими бутылку кваса, но уже не домашнего, а такого фабричного в полторашке запакованного. Мы, конечно, не стали говорить, что это химия голимая, а просто доступно пояснили - то, мол, был квас домашний, а это фабричный.
Йошими покряхтывал от удовольствия, пил, но мозг продолжал работать, отыскивая все недостающие звенья, восстанавливая с самого начала технологическую цепочку. Квас, несомненно, оказывал стимулирующее влияние:
- Я понял, на этих заводах, по производству кваса РАНО утром пекут хлеб.
Ну, поняли, чтобы к вечеру квасок уже настоялся…
Здесь бы закончить, ан нет. Слово было за Мариной, законной супругой водителя, поваром и вымпелом нашей экспедиции:
- Чо, вы дядьку мучаете. Не из хлеба же делают, а из сухарей
Хохот, бешеный как крик носорога-подранка, огласил долину Димин смех:
- Да, обязательно сейчас расскажем ему, что квас делают именно так, утром пекут хлеб, к полудню его сушат на солнце (в пасмурные дни заводы и частные артели простаивают), вечером его опять замачивают, а к полуночи русские начинают пить квас.
Йошими смотрел на наш шумный спор из-под полуопущенных век. Его тонкие, словно членики изящного насекомого, пальцы подрагивали…