Дыбр-2
Ах, да. Забыла упомянуть.
Папенька наш, возвернувшись с очередной вахты, соизволил уйти в запой.
Буянил, бил посуду и главой о сруб светлицы, наводил на домочадцев страх и ужас, стенал и заламывал длани, одарил продавщиц ближайших магазинов высочайшим вниманием и деньгами. Заказывал на дом не табор и шампанского, а такси с выпивкой. Изводил маменьку, не давая той вкусить заслуженный сон, и требовал всяческого к своей персоне внимания а также кошкам китикэт и рыбы, пусть им тоже будет плохо.
К прибытию моему слегка угомонился, откушал всего-навсего бутылку вина и бутылку водки в одно свое лицо, закусил оладьями со сгущенкой и мелко крошеными в сгущенку солеными огурцами, и, утомившись от столь праведных трудов, возлежал на диване и стонал. Был мрачен и загадочен, как лорд Байрон, смурен челом и страдал. Нет, не так. СТРАДАЛ. .
- Что стонем? - как самая старшая злобная тварь дщерь поинтересовалась я здоровьем папеньки.
- Мне плохо-о-о-о.
- Плохо? Давай скорую вызовем.
- Нет.
Ну раз нет - значит, не плохо, а хорошо. А раз хорошо - можно не прыгать вокруг. Потому что если пациент хочет жить, медицина бессильна. А если пить - то тем более. Ну что могут сделать три пережитых инфаркта и две операции на сердце, если душа пациента настойчиво требует выпить?
Поутру, едва пробудившись, папенька приказал подать водки и пива. Слегка опохмелился, выслушал смиренные предложения вызвать на дом эскулапа с капельницей, дабы вывести свою персону из жесточайшей абстиненции тоски, ответил отказом. Заверил, что сегодня допьет, а завтра перестанет. Свежо предание, ага
Ждем-с.
Папенька наш, возвернувшись с очередной вахты, соизволил уйти в запой.
Буянил, бил посуду и главой о сруб светлицы, наводил на домочадцев страх и ужас, стенал и заламывал длани, одарил продавщиц ближайших магазинов высочайшим вниманием и деньгами. Заказывал на дом не табор и шампанского, а такси с выпивкой. Изводил маменьку, не давая той вкусить заслуженный сон, и требовал всяческого к своей персоне внимания а также кошкам китикэт и рыбы, пусть им тоже будет плохо.
К прибытию моему слегка угомонился, откушал всего-навсего бутылку вина и бутылку водки в одно свое лицо, закусил оладьями со сгущенкой и мелко крошеными в сгущенку солеными огурцами, и, утомившись от столь праведных трудов, возлежал на диване и стонал. Был мрачен и загадочен, как лорд Байрон, смурен челом и страдал. Нет, не так. СТРАДАЛ. .
- Что стонем? - как самая старшая злобная тварь дщерь поинтересовалась я здоровьем папеньки.
- Мне плохо-о-о-о.
- Плохо? Давай скорую вызовем.
- Нет.
Ну раз нет - значит, не плохо, а хорошо. А раз хорошо - можно не прыгать вокруг. Потому что если пациент хочет жить, медицина бессильна. А если пить - то тем более. Ну что могут сделать три пережитых инфаркта и две операции на сердце, если душа пациента настойчиво требует выпить?
Поутру, едва пробудившись, папенька приказал подать водки и пива. Слегка опохмелился, выслушал смиренные предложения вызвать на дом эскулапа с капельницей, дабы вывести свою персону из жесточайшей абстиненции тоски, ответил отказом. Заверил, что сегодня допьет, а завтра перестанет. Свежо предание, ага
Ждем-с.