Несвязное
Пора
Она открыла окно.
Больше никакого кофе после восьми вечера, никаких бутылок из duty free. Никакой паники. No alarms and no surprises.
И стоило ли так беспокоиться?
Она открыла окно и закурила.
Лось
Лось шел по проторенной дороге, той, по которой до него ходили другие Лоси. В прозрачном светящемся воздухе стайками вились комары. Лось смотрел на них пристально, с надменным равнодушием. Одного даже проводил тем долгим взглядом, которым провожают поезд на вокзале. Проводил, и не заметил, как оказался на проезжей части.
«Лось», - подумал человек за рулем.
«Человек», - подумал Лось в последний раз.
Байдарка
Он сидел, боясь пошелохнуться. Горный поток за бортом ревел, как бешеный. Холодные острые капли били лицо. Опасный поворот. Всем корпусом он наклонился вправо, мешая безумному течению сбросить его с байдарки.
- Обедать! - донесся голос из кухни.
Он поставил игру на паузу и встал из кресла.
Фьорды
- А мы полетим над Норвегией? - Анечка шумно вертелась в кресле, поочередно пытаясь заглянуть в иллюминаторы переднего и заднего рядов.
- Сиди ты спокойно! - Мама открыла шторки своего иллюминатора, пристегнула Анечку к креслу. Мимо прошла стюардесса с леденцами, и предложила Анечке один.
- А мы полетим над Норвегией?
Стюардесса улыбнулась и кивнула.
- Ну, хорошо, - Анечка откинулась на спинку. - Значит, я увижу фьорды.
Ключи
Кот укусил бабочку. Кот-идиот. Она села на корточки, чтобы поднять несчастное создание. Из кармана выпали ключи от квартиры.
Бабочка лежала у нее на ладони, маленькая, какого-то странного цвета, не то лилового, не то серебряного. Она была еще живая, только пыльцы осталось на два взмаха крыльями. «Что с тобой делать?» - подумала она, и вдруг заплакала. А бабочка лежала в ничего не значащей позе, и бессмысленно пялилась в большое равнодушное небо.
Отойдите от края платформы
Он думал, о том, для чего на Славянском бульваре фонари. На станции метро «Славянский бульвар». А если отключить весь верхний свет, и останутся гореть только эти фонари?
People in cars alone
Он еще раз опустил руку на кнопку сигнала. По приборной доске бегали солнечные зайчики. Мимо него в синем «Пежо» скользила девушка без имени. Он снял очки, протер их рукавом кашемирового свитера. Дурацкого кашемирового свитера. Надел очки обратно, девушка без имени улыбнулась. На радио просочились помехи.
Забытое
Женщина засунула руку в карман. Между пальцев застряла монетка. Женщины так редко держат руки в карманах.
Опухоль
В ординаторской пахло аммиаком. Врач открыл окно. В дверь постучали, потом она открылась, и окно захлопнулось шумно, с треском. Костя извинился, и сел в кресло. Врач опустил глаза, и принялся разбирать кипу бумаг на столе. В палате, где лежала Костина жена, недавно погасили свет.
- Покурим? - спросил Костя, и молча протянул врачу пачку заграничных Marlboro.
Она открыла окно.
Больше никакого кофе после восьми вечера, никаких бутылок из duty free. Никакой паники. No alarms and no surprises.
И стоило ли так беспокоиться?
Она открыла окно и закурила.
Лось
Лось шел по проторенной дороге, той, по которой до него ходили другие Лоси. В прозрачном светящемся воздухе стайками вились комары. Лось смотрел на них пристально, с надменным равнодушием. Одного даже проводил тем долгим взглядом, которым провожают поезд на вокзале. Проводил, и не заметил, как оказался на проезжей части.
«Лось», - подумал человек за рулем.
«Человек», - подумал Лось в последний раз.
Байдарка
Он сидел, боясь пошелохнуться. Горный поток за бортом ревел, как бешеный. Холодные острые капли били лицо. Опасный поворот. Всем корпусом он наклонился вправо, мешая безумному течению сбросить его с байдарки.
- Обедать! - донесся голос из кухни.
Он поставил игру на паузу и встал из кресла.
Фьорды
- А мы полетим над Норвегией? - Анечка шумно вертелась в кресле, поочередно пытаясь заглянуть в иллюминаторы переднего и заднего рядов.
- Сиди ты спокойно! - Мама открыла шторки своего иллюминатора, пристегнула Анечку к креслу. Мимо прошла стюардесса с леденцами, и предложила Анечке один.
- А мы полетим над Норвегией?
Стюардесса улыбнулась и кивнула.
- Ну, хорошо, - Анечка откинулась на спинку. - Значит, я увижу фьорды.
Ключи
Кот укусил бабочку. Кот-идиот. Она села на корточки, чтобы поднять несчастное создание. Из кармана выпали ключи от квартиры.
Бабочка лежала у нее на ладони, маленькая, какого-то странного цвета, не то лилового, не то серебряного. Она была еще живая, только пыльцы осталось на два взмаха крыльями. «Что с тобой делать?» - подумала она, и вдруг заплакала. А бабочка лежала в ничего не значащей позе, и бессмысленно пялилась в большое равнодушное небо.
Отойдите от края платформы
Он думал, о том, для чего на Славянском бульваре фонари. На станции метро «Славянский бульвар». А если отключить весь верхний свет, и останутся гореть только эти фонари?
People in cars alone
Он еще раз опустил руку на кнопку сигнала. По приборной доске бегали солнечные зайчики. Мимо него в синем «Пежо» скользила девушка без имени. Он снял очки, протер их рукавом кашемирового свитера. Дурацкого кашемирового свитера. Надел очки обратно, девушка без имени улыбнулась. На радио просочились помехи.
Забытое
Женщина засунула руку в карман. Между пальцев застряла монетка. Женщины так редко держат руки в карманах.
Опухоль
В ординаторской пахло аммиаком. Врач открыл окно. В дверь постучали, потом она открылась, и окно захлопнулось шумно, с треском. Костя извинился, и сел в кресло. Врач опустил глаза, и принялся разбирать кипу бумаг на столе. В палате, где лежала Костина жена, недавно погасили свет.
- Покурим? - спросил Костя, и молча протянул врачу пачку заграничных Marlboro.