3 часть
По волнам памяти…
На дворе стоял декабрь, я всеми частями своего тела рвалась к морю. Новый год только под пальмами! А для чего тогда я сюда приехала? Но не тут-то было.
Прямых билетов на поезд от Матуры до Гоа не оказалось. Решила ехать фрагментами. Взяла (сама!!!!!!!!!!!!) билет до Бхопала.
Запись с диктофона. 16 декабря. Я совсем одна. Сижу на вокзале. Жду поезда. Рядом, прислонившись тесно ко мне, сидит молодой индус. Они любят так близко сидеть и локтем как бы невзначай касаться груди. И возраст для них не имеет значения. Ты белая -- и все... Пересела. Мне сегодня грустно. Картинки, картинки прошлой жизни, люди, воспоминания. Зачем вообще нужна память? Прошлое? Иногда грузом, иногда светом отзывается оно в нас. И надо бы от него избавиться, как от продуктов распада, да не получается. Как бы сделать так просто, как в песне: «Нить в прошлое порву, а дальше будь что будет». «Будь что будет» -- совсем не страшно. Сложнее с нитью, по крепости похожей на канат. И отправляясь в очередное путешествие по волнам моей памяти, опять задаю себе вопрос: прошлое - это груз или свет?
Свет в окошке
Она была известна тем, что ее «застукала комиссия», проверявшая с иезуитским упорством общежития на предмет чистоты нравов, застукала в постели с членом комсомольско-молодежной бригады. Их выдали ее сапоги, которые в неприличной позе валялись возле кровати жильца комнаты № 15. У комиссии заблестел глаз - кто же там под одеялом? Она была не из робкого десятка. И после грозных вопросов: «Это кто у вас за спиной?», - потянувшись, предстала во всей своей неприкрытой красе. Все ахнули. Такой наглости никто не ожидал. Население тогда было неразвращенным, и по этой же причине любопытным и непримиримым к чужим порокам. Комиссионеры женского пола, немного потоптавшись и пораздував от негодования ноздри, выскочили из комнаты, а мужчины что-то забормотали о строительстве коммунистического общества, при этом боковым зрением наблюдали за действиями откровенной грешницы. Одевалась Она грациозно, и чувствовала себя по меньшей мере Евой, уличенной в своем первом грехе. Да что и говорить, это было, пожалуй, самым ярким событием в ее жизни после выпускного вечера.
Она всегда была серой мышкой, и первый раз почувствовала себя загадочной и значимой, когда появилась на прощальном балу в таком откровенном декольте, что директор школы весь вечер не расставался с носовым платком, вытирая пот со своей обширной лысины. Ей понравилось шокировать. А за это, как известно, надо платить. На сей раз наказание пришло в виде нежеланного брака с падшим комсомольцем, которого просто атаковали различные инстанции, грозя даже лишением свободы - любимая-то была несовершеннолетней. Их семейная жизнь была скучной и однообразной как профсоюзное собрание, хоть Она и нарожала ему детей, аж троих. Потом ему на пилораме упал на голову брус, и ко всем остальным бедам он сделался глухим на одно ухо.
Оправившись после рождения детей, немного потрепанная семейной жизнью, Она тайно вышла в свет. Свет и цвет бамовского таежного поселка теплыми летними ночами собирался на танцплощадке. Как дама замужняя, хозяйственная Она вечерком, невзирая на суеверия, выходила с мусорным ведром из дома, громко сообщив глуховатому мужу о цели своей прогулки. Заходила к подруге (там уже была припрятана выходная одежда), наряжалась, красилась и шла на танцы. Затем, через часок-другой, возвращалась домой, и, как сытая нагулявшаяся кошка, разгуливала по квартире, плавно и неспешно выполняя домашие обязанности. Она умела делать все вот так - женственно и изящно. Умела общаться со своим полуглухим мужем, отвечая на его вопросы в двух вариантах - громко и тихо. (Тихое было просто гениальным -- невольные слушатели через пару минут еле сдерживались от смеха.) Умела отвечать признательностью на внимание других мужчин. Хотя человеком Она была необразованным и по большому счету бескультурным, но было в ней столько природного обаяния, что через минуту-другую, Ее, в общем-то некрасивую, каждый мужчина хотел держать в своих объятиях, сознавая, что этот хитрый, излучающий такое тепло зверек никому не будет принадлежать, а значит достанется всем.
Эта Ее всепокоряющая женственность не могла остаться невостребованной Она встретила свою судьбу -- и ушла с ним «в загул». Для этого пришлось срочно заняться шейпингом, так как по времени уже не вписывалась в «пойду - вынесу». Занималась она, шейпингом конечно, не в спортзале и не в кругу располневших от родов мамаш. Выскочив в трепетную синеву сумерек, оглядываясь и тяжело дыша от волнения. Она бежала к мужскому общежитию, где ее ждало открытое окно, свет настольной лампы и Счастливый любовник. Она умела любить. Не так любить, как отдаваться любви. Этой украденной страсти, этому ночному блаженству со страхом от каждого шороха. Потом они долго прощались, и Она, зацелованная, раскрасневшаяся и такая счастливая в своей преступности, бежала домой. На кухне, помешивая поздний ужин, Она вспоминала сбитые в кучу жаркие простыни, нетерпеливые руки - и все обрывалось внутри…
Через полгода Счастливый любовник уехал - заболела мать, надо было за ней ухаживать «держать дом». Прощальную ночь они провели в слезах и обещаниях - любить вечно, так как мысль о совместном проживании исключалась. Его ждала дома невеста, заблаговременно подысканная чуткими родственниками.
...Она долго страдала, плакала, била детей, кричала на мужа - в общем, как с цепи сорвавшись. Ходила мимо общежития и до боли всматривалась в потухшее окно, надеясь увидеть там знакомый силуэт. Вспоминала, как влезала в это окно, а он всегда притворялся спящим. Юркнув к нему под одеяло, Она смеялась, тихо и ласково шептала на ухо: «Ты мой, а я твоя».
Однажды поздно вечером, возвращаясь после скучного девичника, она скользнула взглядом по его дому и сердце ее оборвалось: приоткрыто окно, свет настольной лампы. Какая-то неведомая сила подхватила ее, и уже через минуту она стояла в этой такой дорогой для нее комнате, где на кровати спал незнакомец. Выключив свет, она бросилась к нему, повторяя: «Ты мой, а я твоя»…
…Странную эту привязанность впоследствии использовали цинично и зло. Был составлен график, кто по очереди будет спать на «счастливой» кровати. Менялись герои, не менялись только декорации и сюжет. Для разнообразия "любовники" подпаивали ее, устраивали розыгрыши и громко ржали над ней, испуганной и, казалось, так и не понявшей, что и следа не осталось от тех синих и ласковых ночей, где она была счастлива, просто счастлива. А теперь осталась грязь, какую способен сделать только человек. И сделать из чего угодно. Общага -- так ее стали называть. Глухой муж оставался долго глухим ко всем сплетням и разговорам, но потом, не выдержав, забрал детей и уехал. Ее позже от этого позора увезла сестра.
Сейчас Она образцовая бабушка. Счастливый любовник тоже живет как все -- спокойно, сыто и скучно. Но иногда, когда им не спится в разных уголках разлетевшейся вдребезги страны, вдруг приветливо издалека, через время и тьму забрезжит свет того приоткрытого окна, где осталась нелепая, как уродец, и несуразная их любовь. И на сердце, как на замерзшем стекле, появится маленькая проталинка и им станет теплее. На мгновение. Потом Он под ворчание жены: "ходит-ходит, всю ночь ходит" - подойдет к окну, выпьет валерьянки. А Она - нежно и ласково, как умеет только Она, поправит одеяла у своих неугомонных даже во сне внуков…
Запись с диктофона. 18 декабря. Сегодня всю ночь снилась Россия. Как один дом, в котором живут все мои друзья. Пьют вечерами чай на кухне, ведут неспешные беседы и ждут моих писем и впечатлений. Я не могу обмануть их надежд, и потому тщательно готовлюсь к новым городом. Выезжая на новое место, взяла за привычку в Интернете собирать информацию о нем. Бхопал заитересовал тем, что почти 100 лет, начиная с 19 века, в нем правили женщины. Его называют еще городом озер. Здесь расположен и Музей Человека на открытом воздухе, где можно увидеть историю всех народов, живущих в Индии. И люди в Бхопале после Дели, Вриндавана, заметно отличаются -- не навязчивые. Здесь много мусульман. Сидела в интернет-кафе, подошел хозяин, говорит: «У меня намаз». Ну, намаз так намаз. Отправилась погулять к озерам, хотела просто помыться после грязного вагона, но опасалась собрать кучу зрителей. Встретились папа с дочерью, которые привели меня к себе домой. Они позволили мне принять душ, я попила чаю, поблагодарила и ушла. Хорошие люди есть везде.
Билет до Гоа почему-то брала очень долго, кассир мне что-то лепетала, я ничего, естественно, не понимала, кивала головой. С третьего захода все-таки взяла с пометкой wl до Васко да Гама. Я и не представляла, что меня ждет…
Бегущий краем моря…
Wl - это и не билет вовсе, это лист ожидания, который позволяет вам находиться в вагоне и ждать, когда освободится место. На каждой станции заходит контролер со списком и размещает вас, если подошла ваша очередь. Мой номер был 37.
19 декабря. Запись с диктофона. Еду в поезде до Гоа, в тамбуре, сижу на рюкзаке, второй час ночи. У меня два товарища по несчастью - полицейский Кумар, который работает в охране аэропорта Гоа, и молодой парнишка, жующий постоянно траву. Общее горе сплачивает. Язык не нужен. Безумно радуемся, если кто-то из пассажиров чистит зубы. Думаем, все - выходит пассажирна ближайшей станции. Ан нет. Все едут к морю, только они на местах, а мы в тамбуре, возле туалета. Кумар за мной ухаживает, изображает из себя аристократа, морщится от запахов, и мажет мне лицо каким-то дезинфицирующим бальзамом. Я в ответ мажу ему духами под носом. Вот така любовь случилась. Только в 10 утра нам удалось захватить одну верхнюю полку, которую мне из жалости предложили. Кумар ушел в другой вагон, его порядком утомили собственные джентльменские манеры, он хотел травы. Обещал ночью прийти проверить, беспокоится за меня. Но не пришел. Романчик не удался. Хотя, что там, какой романчик. Просто перекрест взглядов, соприкосновение коленок, тамбур, ночной поезд, бегущий краем моря. А куда денешься, было холодно, вот и сидели тесно на моем рюкзаке, как куры на насесте.
Утро, как всегда, развеяло все грезы. Встретились с Кумаром на перроне Васко да Гама. он явно был с пережеву, какой-то помятый, но довольный. Простились - дан приказ ему на запад, мне, «есессвенно», в другую сторону. Смотреть здесь практически было нечего, я сдала вещи в камеру и поехала выбирать себе место для "отдохнуть на море". Выбрала ближе от центра Гоа -города Мармагао - Колва-бич.
Запись с диктофона. 21 декабря. Я в Гоа, на Колва-бич. Полно индийцев, все купаются в одежде. Песок, как крахмал, сухой, скрипит под ногами. Говорят, здесь есть русские. Идет вроде наша, избегает взглядов, значит, точно русская. Хоть зашифруйся, а все равно своих видно сразу. Таких много, как правило, из столицы. Все боятся, что навязываться им будут. Иди- иди, дорогая, отдыхай. Мы хоть и провинциалы, но гордые... Сибиряки. не вы...