Плохие времена
Многие уже это процитировали. И я теперь процитирую. Потому что есть в этом блядском тексте какая-то правда о наших плохих временах.
>>
За каждой добившейся успеха женщиной всегда стоит мужчина, который ее когда-то трахал или трахает по сей день. Это своего рода договор о лояльности, такие отношения могут длиться годами без всякого ущерба для основной матримониальной линии участников. Роковая страсть с уходами из семьи и разоблачениями в фейсбуке тут вряд ли возникнет, зато появляется какая-то, не побоюсь этого слова, нежность, ощущение тихой пристани размером с офисный стол, на который ты всегда можешь прилечь и во взаимном ритмичном удушье ненадолго забыть про интриги, подсиживания, сорвавшиеся контракты...
А когда все закончится тихим (за дверью секретарша) рыком тебе в ключицу, встанешь и с бесстыдством, допустимым у близких родственников, подтянешь колготки, будет тебе не стыдно, а наоборот - тепло и надежно. В этом настольном соитии нет и не будет обычной изматывающей нервотрепки: а правильно ли я сделала, а что теперь будет, а если он подумает, что я шлюха? - нет и не будет сомнений, ведь все кристально ясно. Я восхожу на твой стол во имя будущего моего, ни один мужчина в мире, кроме тебя, никогда не дарил мне такого чувства безопасности, надежности, уверенности в завтрашнем дне. У меня есть ты, а у тебя есть я. И каждый день, на этих переговорах, среди глупых рыл, вранья и заискивания, ты помнишь, что я там, сижу в своем кабинетике, внутри у меня влажно и скользко, и это единственное, чему ты еще можешь верить. Ведь я не женщина в полном, опасном смысле этого слова, я - часть тебя, и все, чем я обладаю, я получила из твоих рук...
А когда все закончится, ты вытрешь его салфеткой из пачки, сколько она уже тут у тебя стоит, застегнешь молнию на штанах, улыбнешься мне немного устало, и мы пройдем вместе десять шагов до двери, которую тебе надо передо мной открыть, и, когда я буду выходить (секретарша в момент моего выхода всегда наклоняется к нижнему ящику стола), ты, как мальчишка, ущипнешь меня за задницу.
И этот щипок, это неожиданно вкравшееся между нами хулиганство, станет тем лирическим, тонким «спасибо», которого ты мне, кстати, никогда не говорил, ты все как-то деньгами, деньгами... Лифт несет меня к моему отдельному кабинету, я стою в окружении всех этих теток, я знаю, они думают, что я - полный пшик, ничего не соображаю, а в чем мой секрет - они думают, он в том, что мне ровно в два раза меньше лет, чем тебе... Они не понимают. Не понимают, что ты - главный мужчина в моей жизни, мне самой это только сейчас в голову пришло! Мужчина состоит из двух слов: муж и чин. Как это удивительно, что в тебе я нахожу и то, и другое.
<< (выделено мной, Плахов Л.П.)
Плохи те времена, когда мужчины занимаются мерзостью среди "глупых рыл, вранья и заискивания" и не могут этого бросить. Когда единственное, во что еще можно верить, это пизда, устроенная в "отдельном кабинете". Когда нет ничего надежнее постоянства этого "восхождения на письменный стол".
Но я вот сейчас как на духу говорю, что я сам своими руками зачеркнул это, сам порвал, разрушил, уничтожил такое будущее. Предпочел честную и независимую бедность и право плевать на этих мокрощелок с высокой своей горы. И продолжаю каждодневно подтверждать твёрдость и неизменность своего выбора.
И нас, таких, будет много. И мы вернём наш мир.
>>
За каждой добившейся успеха женщиной всегда стоит мужчина, который ее когда-то трахал или трахает по сей день. Это своего рода договор о лояльности, такие отношения могут длиться годами без всякого ущерба для основной матримониальной линии участников. Роковая страсть с уходами из семьи и разоблачениями в фейсбуке тут вряд ли возникнет, зато появляется какая-то, не побоюсь этого слова, нежность, ощущение тихой пристани размером с офисный стол, на который ты всегда можешь прилечь и во взаимном ритмичном удушье ненадолго забыть про интриги, подсиживания, сорвавшиеся контракты...
А когда все закончится тихим (за дверью секретарша) рыком тебе в ключицу, встанешь и с бесстыдством, допустимым у близких родственников, подтянешь колготки, будет тебе не стыдно, а наоборот - тепло и надежно. В этом настольном соитии нет и не будет обычной изматывающей нервотрепки: а правильно ли я сделала, а что теперь будет, а если он подумает, что я шлюха? - нет и не будет сомнений, ведь все кристально ясно. Я восхожу на твой стол во имя будущего моего, ни один мужчина в мире, кроме тебя, никогда не дарил мне такого чувства безопасности, надежности, уверенности в завтрашнем дне. У меня есть ты, а у тебя есть я. И каждый день, на этих переговорах, среди глупых рыл, вранья и заискивания, ты помнишь, что я там, сижу в своем кабинетике, внутри у меня влажно и скользко, и это единственное, чему ты еще можешь верить. Ведь я не женщина в полном, опасном смысле этого слова, я - часть тебя, и все, чем я обладаю, я получила из твоих рук...
А когда все закончится, ты вытрешь его салфеткой из пачки, сколько она уже тут у тебя стоит, застегнешь молнию на штанах, улыбнешься мне немного устало, и мы пройдем вместе десять шагов до двери, которую тебе надо передо мной открыть, и, когда я буду выходить (секретарша в момент моего выхода всегда наклоняется к нижнему ящику стола), ты, как мальчишка, ущипнешь меня за задницу.
И этот щипок, это неожиданно вкравшееся между нами хулиганство, станет тем лирическим, тонким «спасибо», которого ты мне, кстати, никогда не говорил, ты все как-то деньгами, деньгами... Лифт несет меня к моему отдельному кабинету, я стою в окружении всех этих теток, я знаю, они думают, что я - полный пшик, ничего не соображаю, а в чем мой секрет - они думают, он в том, что мне ровно в два раза меньше лет, чем тебе... Они не понимают. Не понимают, что ты - главный мужчина в моей жизни, мне самой это только сейчас в голову пришло! Мужчина состоит из двух слов: муж и чин. Как это удивительно, что в тебе я нахожу и то, и другое.
<< (выделено мной, Плахов Л.П.)
Плохи те времена, когда мужчины занимаются мерзостью среди "глупых рыл, вранья и заискивания" и не могут этого бросить. Когда единственное, во что еще можно верить, это пизда, устроенная в "отдельном кабинете". Когда нет ничего надежнее постоянства этого "восхождения на письменный стол".
Но я вот сейчас как на духу говорю, что я сам своими руками зачеркнул это, сам порвал, разрушил, уничтожил такое будущее. Предпочел честную и независимую бедность и право плевать на этих мокрощелок с высокой своей горы. И продолжаю каждодневно подтверждать твёрдость и неизменность своего выбора.
И нас, таких, будет много. И мы вернём наш мир.