А.С. Пушкин
Зимнее утро.
Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный -
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела -
А нынче... погляди в окно:
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.
3 ноября 1829 г. в с. Павловском
Здесь я описываю нашу милую домашнюю историю. Наша бабушка нужную часть вспомнила: не люблю я у Пушкина всех этих Аврор, скальдов, нереид и прочую хрень. Саш, какой нафиг Феб, холодно ведь!
И последние две строфы ... Хороши, спору нет. Но куда им до 14 золотых строк!
Да, до Пушкина не было прекрасного русского языка. Это трудно себе представить, но это так. Были отдельные попытки, отдельные проблески света в мраке, но Пушкин зажег по-настоящему.
Оговорюсь, что не один Пушкин приложил к этому руку, а вся блестящая плеяда литераторов Золотого Века. Вот так, с раскрытия великого языка и началось движение к самоосознанию русского народа, которое так нелепо прерывалось сначала дурацким бунтом декабристов и не менее дурацкой реакцией властей (сначала Александр не желал обращать внимание на эти "масонские штучки", а потом Николай закатал всех по максимуму), потом недодуманной и недоделанной крестьянской реформой, и наконец двумя революциями - дурацкой февральской и еще более дурацкой октябрьской.
Если подумать так, то окажется, что мы снова попали в середину 19 века. Начнём с начала.
Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный -
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела -
А нынче... погляди в окно:
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.
3 ноября 1829 г. в с. Павловском
Здесь я описываю нашу милую домашнюю историю. Наша бабушка нужную часть вспомнила: не люблю я у Пушкина всех этих Аврор, скальдов, нереид и прочую хрень. Саш, какой нафиг Феб, холодно ведь!
И последние две строфы ... Хороши, спору нет. Но куда им до 14 золотых строк!
Да, до Пушкина не было прекрасного русского языка. Это трудно себе представить, но это так. Были отдельные попытки, отдельные проблески света в мраке, но Пушкин зажег по-настоящему.
Оговорюсь, что не один Пушкин приложил к этому руку, а вся блестящая плеяда литераторов Золотого Века. Вот так, с раскрытия великого языка и началось движение к самоосознанию русского народа, которое так нелепо прерывалось сначала дурацким бунтом декабристов и не менее дурацкой реакцией властей (сначала Александр не желал обращать внимание на эти "масонские штучки", а потом Николай закатал всех по максимуму), потом недодуманной и недоделанной крестьянской реформой, и наконец двумя революциями - дурацкой февральской и еще более дурацкой октябрьской.
Если подумать так, то окажется, что мы снова попали в середину 19 века. Начнём с начала.