Случай в деревне
Максим медленно брел по деревенской улице в скупом желтом свете фонарей. Он был грузно сыт и плавно пьян - ежегодная поездка к родственникам всегда начиналась и заканчивалась богатым столом с уходящими за полночь разговорами. На прощание Максиму собрали со стола закуски, в тот же пакет опустили пузатую бутылку сидра. Его-то Максим и захотел распить на серебристом в лунном свете холме, возвышающимся чуть поодаль от крайних домов. Для него, городского, деревня и ее окрестности, всегда были сказкой детства и ежегодным чудом позже, когда он подрос. Максим сопел и взбирался на холм. Но устал и не достиг вершины, расположившись посередине.
Максим полулежал на холме, смотрел на луну, отпивая время от времени из бутылки. «Все-таки какие они удивительные и хорошие люди, - размышлял он. - Тетя Наташа умерла, Толик следом… Я им третья вода на киселе, а любят и встречают, как близкого». Он вспомнил, как Егор Иваныч залихватски сыграл на аккордеоне нетленку Монеточки, и тихо рассмеялся.
Порыв ночного летнего ветерка с холма взъерошил Максиму волосы и донес обрывок разговора. Опустив голову, он попытался вслушаться. Да, на вершине холма говорили. Максим с бутылкой стал медленно карабкаться вверх, стараясь не шуметь. Не добравшись до вершины, он опустил затылок на холм и стал слушать.
- Все твои аргументы, Харитон, я знаю наперед. - сказал женский голос. - Что на кой черт эта vaccination в нашей дыре, что болячка эта - mensonges, и твое помещение расположено вдали от других и на границе нашей village. То есть твоя хата с краю. Слушать я этого не желаю. Я привьюсь и точка. Сказать ты мне ничего не можешь, так как не жена я тебе, а maîtresse.
Мужской голос что-то глухо неразборчиво проворчал.
«Господи, - подумал Максим. - Деревня, ночь, французские слова. Что?»
Подтянувшись он пополз вверх, замер и вытянул шею, вглядываясь.
На холме в лунном свете расположились две свиньи. Одна, пухлая и розовая, сидела с прямой спиной и задранным к луне пятачком, хряк с темной шерстью лежал на боку и жевал травинку.
- Oui, оui, - произнес хряк. - То, что ты моя maîtresse тут любая собака знает, новости нет. А то, что ты дура прививочная - завтра народец удивит. Тебе не кажется странным, что из всего - повторяю, из всего населения нашей village, ты единственная намерена впустить в свой милый симпатичный организм это merde?
- Придурошная, одумайся, - пробасила сидящая на березовой ветке крупная ворона. - Я тебе шанс даю. Если я сейчас с этой ветки улечу, вся деревня в курсе будет. Тебя не инфекция погубит, а население - тяпками, лапками и зубками.
Сидящая розовая свинья попыталась с шипением плюнуть в сторону вороны, но неудачно: слюна стала капать с подбородка. Ворона усмехнулась, упала с ветки, и захлопав крыльями, улетела в сторону деревни. Хряк поднялся, рыгнул, и грузно переваливаясь направился вниз.
Максим сполз вниз, посмотрел на бутылку сидра в руке и помотал головой. Проснулся он рано утром там же, на холме. Поеживаясь от утренней прохлады и влажности, он добрел до дома и рухнул в кровать досыпать. Вечером родственники позвали его ужинать на - как они выразились - «нечаянную свинью», убежавшую из не закрытой кем-то калитки, и умерщвленную бродячими животными.