Чувствуют ли себя оскорбленными церковные стены и утварь?
ТЯЖЕЛЫЙ РАЗГОВОР
(Евгений Ихлов, 26.09.2012, Грани.Ру)
Высказаться, хоть косвенно, в защиту 282-й статьи сегодня - это навлечь на себя проклятия и издевки. Но свадхарма интеллектуала - интеллектуальная честность и последовательность.
«Затравленный» международной кампанией в защиту Pussy Riot, Кремль, легко подловив депутатов «на слабо», протащил грозное «антикощунное» постановление. За ним немедленно последовал и законопроект о карах для богохульников. Можно к бабке не ходить, что его примут с тем же триумфом, с каким в пятницу принимали людоедские поправки по гостайне.
Забавно, что, обосновывая необходимость экстренно залатать законодательную дыру, парламентарии однозначно доказывают этим, что под действующее-то уголовное законодательство февральский панк-молебен никак не подходил.
Теперь обратимся к 282-й статье УК РФ. Проблема в том, что применяют ее, как правило, подло и лукаво. Но в принципе принять подобную статью Российская Федерация была просто обязана.
Статья 20 Международного пакта о гражданских и политических правах гласит:
1. Всякая пропаганда войны должна быть запрещена законом.
2. Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом.
Принятие этого пакта - реакция мирового сообщества в итоге мучительного осознания уроков фашизма и Второй мировой войны. Но очевидно, что цель этой нормы - защита человека и человеческих общностей от психологической подготовки их порабощения или даже истребления. Войны начинаются с велеречивых рассуждений о «невыносимой тесноте» границ. Геноцид начинается с брюзжания о «паразитизме» и «зловредности» этнических групп и «порочности» конфессий.
Теперь обратимся к приговору Алехиной, Толоконниковой и Самуцевич, обвиненных в разжигании религиозной вражды. Исходя из его юридического смысла, эта вражда - к самим себе. Точно такой же абсурд, как судебный арест на месяц душевнобольного Пиотровского, облившего чернилами две быстро отмытые иконы. Пиотровского я искренне считаю политзаключенным и не понимаю, почему лишение его свободы не вызвало резонанса.
Этот идиотский правовой абсурд, возникший перед гособвинением в ходе поиска непосредственно самого объекта религиозной вражды, наблюдался и на двух процессах по выставкам в Музее имени Сахарова. Там ведь тоже вражда (а в случае первой выставки 2003 года - ее проиллюстрировал настоящий погром) была направлена только и исключительно на организаторов.
Но в свое время общество бездарно, уж извините за резкость, просто «прохлопало ушами» приговоры по выставочным делам - Самодурову, Ерофееву и Василовской. Дескать, ну подумаешь, штраф. Получив пальчик, инквизиционная юстиция набралась наглости и отхватила руку: и через два года три молодые женщины оказались за решеткой. А сейчас без суда и следствия целые регионы России оказываются без YouTube!
Нарушение внутрицерковного регламента или душевного спокойствия прихожан, нанесение ущерба церковной утвари и предметам религиозного культа - все это очевидно не может являться ни унижением, ни преследованием верующих за их религиозную принадлежность. А ведь статья 282 на самом деле объявляет преступлением только такие проявления религиозной ненависти и вражды. Икона - не человек. Площадка внутрихрамового сооружения, на которую в раннем средневековье договорились не пускать женщин, - не человек.
Реальная подоплека закономерного скандала вокруг фильма «Невинность мусульман» такова - утверждения об изначальной порочности ислама, построенные на фарсовом изображении пророка Муххамеда, могут быть частью психологического обоснования массового нарушения прав мусульман, их дискриминации и преследования. По смысловой нагрузке этот фильм аналогичен «Протоколам сионских мудрецов» или религиозному почитанию детей, якобы ставших жертвой иудейских ритуальных убийств.
Международное право и либеральный российский законодатель 90-х пытались законом предотвратить пропагандистскую подготовку практики «коллективных наказаний» народов. Но порча иконы или вандализм в отношении церкви, мечети, синагоги - это не обоснование расизма. Это или безумие, или мелкая шкодливость. А вот обоснование изначальной и исключительной порочности мировой религии - это предлог для возможного лишения гражданских прав. Помимо еврейского примера, напомню, что в Англии и США на протяжении многих поколений очень плохо относились к католикам - им не могли простить, что центр их духовной жизни находится в Риме. Англосаксы-протестанты считали это «непатриотичным».
Но «закон о богохульстве» сделает религию (не всю, разумеется, - лишь четыре «главные» конфессии, ибо на защиту чувств баптистов и католиков прокуратура не бросится) опекаемой государством. Иконы и оштукатуренные стены будут приравнены к живым, страдающим людям. Государство перестанет быть светским, но и политическая борьба с ним войдет в область огосударствленной религии. Я мог бы развернуть красочную картину взаимных обвинений - православный полумесяц под крестом (память о взятии Казани) на каждой маковке; «трактат об Иешу» в Талмуде... Запрет карикатур Жана Эффеля, эротики любимого Пушкиным Эвариста Парни, сатир Лео Таксиля, спектаклей Театра Образцова «Сотворение мира» и «Адам и Ева»... Пасхальные молитвы за обращение иудеев...
Но каждый легко додумает эту картину сам. Тысячи лет смертельной борьбы религий, а потом века борьбы с клерикализмом достаточно насытили мировую культуру тревожащими и провоцирующими темами и образами.
Но теперь необходимо сказать о кампании писателей в защиту своего коллеги, год назад от души сказавшего горькие слова о том, что этносы Северного Кавказа не продукцию производят, а детей. Бюджет же «их кормит». Бюджет, положим, кормит не их, но коррумпированные полицейские режимы - микротунисы, микроегипты и микросирии, где жесточайший произвол извиняют гарантией стабильности и противостоянием исламской революции. Население там находится под двойным и тройным гнетом. Но для того, чтобы звучно нести по кочкам «кавказские элиты» и «криминогенные диаспоры», в прошлом году требовалось значительно меньше смелости, чем чтобы говорить о фактическом колониализме на Кавказе.
Я не сторонник судебного преследования раздухарившегося на митинге литератора. Проблема в том, что в современной России гражданского общества в смысле общего понимания неких норм еще меньше, чем даже в позднебрежневские времена. Писатель Кирилл Еськов, подготовивший обращение в защиту Константина Крылова, более всего известен антитолкиеновским продолжением «Властелина колец» - романом «Последний кольценосец», в котором разгромленные орки подвергаются нещадному геноциду со стороны победителей.
Так неужели Еськов, так убедительно и искренне описавший эльфийскую моральную подготовку к резне, не понял, чем исторически завершатся антикавказские инвективы?! Я ждал бы от него, кроме защиты товарища по перу от Следственного комитета, еще и человеческих слов в осуждение националистической демагогии.
Когда в 1915-1916 годах великий князь и кумир прогрессистов Николай Николаевич организовал на фронте так называемые «военные погромы» и поголовную высылку евреев из прифронтовой полосы*, то цвет русской интеллигенции подготовил публицистический сборник «Щит» - в защиту жертв антисемитских гонений.
Но нет сегодня голоса интеллектуалов в защиту кавказцев или мигрантов.
Я был бы доволен простым товарищеским писательским судом над ксенофобами. Но его нет, как нет и гражданского общества. Власти же мечутся между желанием опираться на «патриотизм» и страхом шовинистического разгула. В Америке, чью Первую поправку так хвалят все недовольные 282-й статьей, ксенофоб исчезает из приличного общества. У нас же он только нагуливает рейтинги.
* Военная контрразведка не могла различить, кто тут просто на идиш говорит, а кто австрийский шпион.