Машина желаний: Автомобиль её мечты
Джефферсон Палармо проснулся среди ночи в холодном поту. Содержание сна сбежало из памяти, как только Джеффри открыл глаза, и при этом захлопнуло дверь как раз перед носом страха, так что тому пришлось остаться. Стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить Нэнси, Джеффри глубоко вздохнул, подумал и решил, что причина кошмаров - во вчерашнем визите.
Где Нэнси взяла этот адрес, Джеффри не знал и узнать не пытался. Адрес был записан химическим карандашом на половине мятого тетрадного листа. Пропуская мимо ушей восторженную болтовню, Джи Палармо не мог оторвать взгляда от заглавной буквы в названии улицы Waterplace - у записавшего адрес был округлый почерк, заострявшийся вправо-вверх, и W была очень похожа на трезубые вилы.
Нэнси тряхнула его за плечо и потребовала повторить последнюю её фразу. Джи не только последнюю, он ни одну из её фраз повторить не мог, так что сослался на попытку получше запомнить адрес - не дай бог листок потеряется. Эн посмотрела на него так, будто он попытался вытащить из её сумочки миллион долларов, вырвала из рук листок и принялась повторять сказанное. Местный университет, сказала она, получил большой грант на исследования. Они давно пытались получить финансирование, сказала она, и теперь наконец смогли закончить один из своих самых больших проектов. А для опытов по этому проекту, сказала она, им нужны добровольцы.
Джеффри пытался понять, куда она клонит, но пока это ему не удавалось. Уж не на органы ли она собралась его продать?
Я не знаю всех деталей, сказала она, но их проект как-то связан с вероятностью событий. И надежный источник, сказала она и потрясла в воздухе бумажкой так, что жир на руке пошел крупными волнами, - так вот, надежный источник утверждает, что к ним можно прийти и абсолютно бесплатно попросить о чем-то. А они, если желание будет лежать в рамках разумного и допустимого, постараются повысить его вероятность.
А ведь он, сказала она, хорошо знает, как давно она мечтает о черном "Континентале". И если бы он работал как настоящий мужчина, сказала она, он бы давно купил ей машину. Но он ведет себя с начальством как тряпка, сказала она, так что придется прибегнуть к такому способу.
Джеффри понял, что его органы пока что остаются при нем, и вздохнул спокойнее.
Следующие полчаса он старательно конспектировал детали - цвет обивки и стрелок приборов, форму педалей и модель шин. Нэнси Палармо (в девичестве - Сбаровски) действительно давно хотела черный "Континенталь", давно знала, какой именно "Континенталь" она хочет, но теперь, воспользовавшись возможностью, добавила от себя пару деталей, из-за которых такой машины не было бы ни у кого больше. В её воображении этот монстр не просто унижал соседей - он демонстрировал им всю их никчемность единственным бликом своего хромированного бампера, стоя в гараже. А уж когда он выезжал на улицу... У неё сладко потеплело в груди.
Записав, Джеффри вслух прочитал жене список. Дважды. Она добавила описание набалдашника ручки скоростей и маленькие гербики по центру колпаков колес. И Джеффри снова прочитал весь список. Дважды.
Остаток вечера был посвящен монологу о том, как черный двухдверный (именно двухдверный, повторяла она, никаких "суицидальных дверей"!) "Континенталь" изменит их жизнь. В жизни не сидевший за рулем автомобиля Джеффри слушал в жизни не сидевшую за рулем автомобиля Нэнси и думал, что машина - и правда хорошая идея. Он сможет выпасть из неё (даже если она будет всего с двумя дверями, без четырех распашных "дверей самоубийцы") на трассе, когда они будут ехать в Коннектикут ("...моей племяннице Настаси, ты же должен её помнить, такая жирная старая дева, она все ждала своего принца, да видно конь не вынес такого же красавца, как она, и сдох от натуги..."), и так и остаться лежать где-нибудь между Дуддалистейт и Иствиладж. Джеффри однозначно нравилась идея остаться где-то между Дуддалистейт и Иствиладж, где бы они ни находились, - желательно на всем пути между ними равномерно. Он так замечтался, что совершенно перестал обращать внимание на Эн. Если бы она в этот момент хоть немного обращала внимание на него, она бы страшно обиделась.
В университет он отправился в одиннадцать, предварительно позвонив на работу и взяв отгул - якобы из-за плохого самочувствия. Пришлось немало поблуждать, прежде чем он отыскал нужное здание. Оказалось, что лаборатория физической вероятности находится в подвале, и, ради бога, будьте аккуратны, там вчера сгорели обе лампы на лестнице, и их еще никто не поменял.
Спускаясь по лестнице практически наощупь, Джеффри почувствовал запах горелого. Нащупав дверь в конце спуска, он толкнул её и нос к носу столкнулся с мрачным типом с тлеющей палкой в руке. Через мгновение он разглядел, что на самом деле это паяльник.
Тип при виде Джеффри засиял от радости, отправил Палармо посидеть на диванчике - а он сейчас вернется, одну минутку, - и выскочил по лестнице наверх. Сев на пыльный и вытертый не одним поколением задниц диван, Палармо оглядел помещение, но не нашел ни единого признака сложной машины или лампы с джинном. Столы, стулья, шкафы, горы книг, две пыльных лампочки под потолком. На одном из столов горела настольная лампа и лежал вскрытый радиоприемник - похоже, именно над ним колдовал тип с паяльником.
Тип вернулся через пару минут, в белом халате и с другим паяльником. Не глядя бросив инструмент на стол и умудрившись не попасть при этом во внутренности радио, он позвал Джи за собой в соседнее помещение - вход в него был как раз напротив лестницы, в тени книжного шкафа.
Когда лаборант включил свет, Джи замер на пороге - в окружении осциллографов и самописцев посреди комнаты стоял электрический стул.
Лаборанту пришлось двадцать минут убеждать Палармо, что поводов убегать нет. Он сам садился на стул, и так и сяк крутил железный шлем, показывал дырки от винтов. Да, в основе всего списанный стул из тюрьмы штата, но его мы просто получили в самом начале работы. Видите, здесь теперь и провода слабые, и нет захватов для рук и ног. Здесь вообще ни одного контакта, кроме шлема.
Наконец Джеффри согласился сесть. Шлем оказался изнутри шершавым - из его мягкой подкладки торчали десятки тонких щупов, упиравшихся в скальп, отчего голова начинала зудеть. Лаборант как бы между делом, объясняя, как все будет происходить, получил подпись Палармо на отпечатанном бланке договора - Джеффри понимал, что все сугубо экспериментально, и обещал никого не преследовать в связи с возможными последствиями.
Парень в халате закрепил ремешки шлема и посоветовал Джеффри расслабиться и сосредоточить мысли на объекте мечтаний. Палармо подумал было спросить, а как же они проверят допустимость его желания, но лаборант уже занимался загудевшими приборами. Джи решил, что это, черт возьми, проблемы этого типа, даже если бы Джефферсон Палармо вдруг захотел бы погасить солнце или убить президента США и генсека СССР. Он прикрыл глаза и стал думать о черном "Континентале".
Из ничего неторопливо выступили мощные очертания машины. С утра Джеффри был вынужден отыскать хорошую фотографию "Континенталя" и добавить её к списку, надиктованному Нэнси. Какого черта она сюда не пришла сама - думать про хром и кожу? И маленькие гербики. Но нет, это он виноват перед ней. Это он не может обеспечить её желания финансово. Желания получить усиленный бампер и диагональную радиаторную решетку и четыре фары.
Если бы из его жизни не ушла Дасти, он бы никогда и не встретил Нэнси. А встретил - так не удостоил бы и взгляда. Но они с Дасти однажды крупно повздорили, и она ушла. Когда он через две недели бросился её искать, ничего не вышло - она уехала из города, и никто не мог сказать, куда.
Черная кожа на руле и металлические стрелки в приборах с подсветкой, на торпедо красного дерева.
Он пил, очень много. А потом внезапно выяснил, что теперь должен жениться - как честный человек. Это было похоже одновременно на материализацию кошмара и на своеобразное спасение. Теперь он женатый человек, и думать о романтике и потерянной любви совершенно неуместно. Теперь и в его руках честь семьи Сбаровски - о чести семьи Палармо никто даже не заикнулся, - и он должен нести этот крест достойно. А верхом на кресте сидела Эн и задавала направление. Для этого у неё в руках был руль в кожаном чехле, а педали были вытянутые, чтобы их удобно было нажимать при её размере обуви больше среднего.
Большая черная машина удобнее креста и быстрее Джеффри, лучше пусть Нэнси ездит на ней.
И вот она мчит вперед на своем черном "Континентале", который у неё обязательно будет. Если убрать её темные очки, спасающие глаза от солнца пустыни, можно увидеть, что лицо её полубезумно - как у собаки, которая высунулась на ходу из окна машины. Её треплет ветром, но она упрямо остается там. Даже когда видит, что по встречной полосе мчится грузовик, а дорога слишком узкая, чтобы для глупой собачьей головы осталось место между двумя машинами.
Но нет, Бешеная Нэнси Сбаровски (до появления машины - Палармо) не высовывается из окна. Поэтому она проносится мимо грузовика без ущерба для себя. Её огромный зад идеально лежит в кресле бежевой кожи. Одна её рука с короткими, плохо гнущимися из-за толщины пальцами сжимает руль, другая дергает ручку коробки, заставляя машину умерить рев, но затем двигаться еще быстрее и реветь все громче. А перед ней капот такого черного цвета, что пыль на него не садится - она проваливается в него и навсегда исчезает в бесконечной вселенной, в космосе позади того, что кажется крашеной поверхностью металла. И в этой черноте единственный ориентир - созвездие букв "Континенталь" на капоте. А если ты решишься положить руку на этот капот - едва-едва прикоснуться к нему, чтобы не провалиться в эту вечную черноту, - ты почувствуешь биение восьмилитрового мотора. Это монстр, способный вращать галактики, и он практически этим и занимается - он двигает вперед парадный вход в Ничто, на пороге которого несет вахту Бешеная Толстуха Нэнси Сбаровски, Малышка Эн, Уничтожающая Соседей Одним Взглядом Из Окна СВОЕГО, ЧТОБ ВЫ СДОХЛИ, "Континенталя".
И когда это черное, хромированное нечто с гербами на колпаках колес, с выпирающим усиленным бампером под нестандартной диагональной решеткой радиатора, ревя четырехсотсильным мотором, врывается в штат Коннектикут, где живет племянница Настаси, - лаборант снимает с Джеффри шлем. Медленно приходя в себя, Джи слушает болтовню парня о том, что такие желания чаще всего сбываются. Очень четкая визуализация, говорит он, самописец едва ли не нарисовал машину на бумаге, да к тому же "Бьюик" или "Де Сото" - это вам не власть над миром или телепатия, это очень легко получить в нашем мире даже обычными путями. Джи думает вначале сказать, что это "Континенталь" и что он за всю жизнь не сможет заработать в своей конторе таких денег - но потом просто прощается и уходит. Дома его еще ждет допрос, он хочет хоть немного отдохнуть перед этим.
Левая рука затекла, и Джеффри потихоньку вынул её из-под одеяла и собрался уже положить на грудь - но рука не нашла Нэнси там, где она должна быть ночью. Эн - не та вещь, которую можно случайно потерять в постели, это сам Джи мог потеряться в постели где-нибудь на Эн. Но её нет. Вскочив с кровати, Палармо сдернул на пол одеяло. Потом заглянул под кровать. Её нигде нет. Наконец, он выглянул в окно и увидел "Континенталь".
Он стоит перед пустовавшим до сегодняшнего дня гаражом. Он чернее, чем окружающая ночь, он настолько черен, что его очертания и форма скорее угадываются, чем действительно видны. А все хромированные детали будто сияют изнутри, и особенно ярко светятся буквы на капоте. В темноте не видно, какого цвета салон, но Джи не сомневается - он бежевый.
Потом он замечает стояющую перед машиной Нэнси. Она, не двигаясь, смотрит на черного монстра - огромный жирный кролик перед черным четырехглазым удавом. Пальцы её опущеных рук заметно дрожат. С хриплым вздохом - за десять лет совместной жизни ни разу Джи не смог заставить её так же вздохнуть: напрягаясь всем телом, выгибаясь навстречу океану блаженства, над которым восходит солнце мечты - чтобы это не прекращалось никогда; она вечно была чем-то недовольна, ей всегда чего-то не хватало, - с хриплым вздохом впервые в жизни абсолютно, по всем пунктам удовлетворенного существа она протягивает руки и касается капота. Когда плоть притрагивается к металлу, вздох переходит в громкий стон, практически в крик. Один этот звук способен вызвать зависть соседей.
А потом все тело Нэнси подается вперед. Её руки остаются прямыми, но сползают, уходят по черному силуэту машины в сторону. Через мгновение пальцы Эн видны где-то позади бампера - она не уходит в сторону, она проваливается сквозь. В воздух вспархивают толстые ноги в красных тапочках, откинувшийся подол халата открывает синие варикозные вены - и Бешеная Толстуха Нэнси Сбаровски летит, уменьшаясь, в черную бесконечность, где светят лишь хромированные буквы "Континенталь".
И перед тем, как закричать от ужаса, Джи успевает подумать: "Да, именно об этом я мечтал последние десять лет".
Фотография - с просторов интернета