(no subject)
Однако я сюда не только поныть захожу, но и написать чего-нить несуразное из жизни моей несуразной.
Сегодня напишу про то, как меня цыгане обокрали.
Была я в то время юная, доверчивая и в желтых варежках. Натурально, в желтых. Бабушка вязала по личной просьбе. С желтым шарфом с кистями, в пушистой шубе с сиреневыми воланами по подолу и рукавам. Шуба эта была самой дикой по нелепости на нашем рынке "Северный" и я, естесственно, не могла ее не выбрать.
И вот в таком наивном наряде я приехала в Екатеринбург пересдавать экономику. Экономика для меня сродни космографике, а тогда - тем более. Преподавательница экономики - страшная женщина с мужским голосом, мужскими повадками, в мужских сапогах, подбитых подковами - ненавидела все женское, живое (мертвое презирала, полагаю) и любила только экономику. К этой страшной женщине я и приплыла на воланах своей шубы.
Девочка с севера поселилась в отель "Исеть", заплатив за сутки, и поехала в институт. Там по привычке "завалила" экономику, и по дороге в гостиничный номер зарулила на рынок.
Я не зря рассказывала про шубу, между прочим. Эту меховую нелепицу в воланах, увенчанную шапкой-капором (были такие, норковые, а-ля турненевская барышня), с торчащими по бокам задорными желтыми варежками моментально выцепили глазом цыгане. Щумною толпою (классики начитались поди) обступили и принялись голосить громко и бессвязно. Чернявый цыганенок мелким бесом повис на волане, требуя то ли еды, то ли монетку. Я залезла в карман, где в ворохе купюр, проездных билетиков и прочего карманного мусора должна была затесаться монетка, но это таки был, как я потом поняла - знак. Знак того, что я лох беспедальный, дурилка картонная и, судя по вороху купюр, имею немножечко денег не только в кармане.
Дальше - не помню. Дальше мне включили сон с такими отборными, кошмарными, не слышанными ни разу до этого случая и ни разу после - матами и проклятиями. Нецензурные слова перемежались довольно болезненными щипками, толчками и торопливой возней гибких пальцев в карманах шубы, сумки, джинсов. Кто-то пытался стянуть кольцо с пальца, кто-то расстегивал "молнию" на внутреннем кармане сумки. Я видела все происходящее, но как будто со стороны. Не помню, пыталась ли я сопротивляться, но отлично помню, как неподалеку, стоя у тогрового киоска на всю эту кутерьму равнодушно пялился милиционер. Кажется, я даже пыталась ему что-то крикнуть.
...Из толпы цыган меня выдернула чья-то рука и быстро потащила за собой. Девушка, не отпуская моей руки, быстро бежала и не остановилась, пока мы не ушли с рынка. Не помню, спрашивала ли она у меня что-то, говорили мы о чем-то. Очнулась я позже, уже поднимаясь в лифте в свой номер и осознавая, что у меня нет ни-ма-лей-шей-ко-пей-ки. И до сих пор не сдана экономика. И отель только на сутки. И есть мне нечего.
Под кроватью нашла монетку в 10 рублей. Как раз ту, которую я искала на рынке, чтобы отдать черному бесенку. Как раз ту, которая выкатилась из кармана, когда я второпях собиралась в институт.
На эту десятку я, найдя переговорный пункт, позвонила брату в Ноябрьск. На автоответчик. "Сергей, меня обокрали, мне не на что приехать домой, у меня денег только на позвонить тебе, я поеду в институт". Щелк. Десятка кончилась.
Переночевав в отеле, поев водички из-под крана, я забрала вещи, сдала ключи от номера и поехала в институт. Сдавать экономику.
Не сдала.
Поныкавшись до конца учебного дня в институте, я пошла гулять на вокзал. Там и заночевала на лавке, читая на сон грядущий макроэкономику. Придя с утра в институт, не сдала ее снова.
Страшная женщина-экономист, сурово заглянув в мои сиреневые мешки под красными глазами, отчеканила: "Ты никогда у меня не сдашь этот предмет". В ответ на ее вердикт я зарыдала нечленораздельное "обокрали-вокзал-нету-билета-я-учила" и ...получила зачетку с "тройкой" по экономике.
Дальше меня нашла на кафедре преподавательница философии, разбитная женщина неопределенной ориентации, забрала меня в свою однушку с бабушкой, сыном-подростком и клопами - боже, как же они кусаются! Я про клопов. Спасая меня от клопов, неистово жрущих новое мясо, выложенное на полу, философская женщина забрала меня к себе в кровать - панцирную продавленную односпалку. Никогда еще философия не была мне близка, как в те две ночи. По утрам на меня недобро косилась немая бабушка, и неприязненно кидал "здрассти" философский подросток.
Подводя к финалу эту историю, скажу: мой брат меня таки спас, найдя в Екатеринбурге своего друга и передав мне через него деньги и билет домой. Спустя пять дней ограбленная цыганами, погрызанная клопами, похудевшая на несколько килограммов, сблизившаяся с философией настолько, что должна была на ней жениться, я вернулась домой.
Считаю, что "тройку" по экономике я отработала сполна. Даже на тройку с плюсом.
Сегодня напишу про то, как меня цыгане обокрали.
Была я в то время юная, доверчивая и в желтых варежках. Натурально, в желтых. Бабушка вязала по личной просьбе. С желтым шарфом с кистями, в пушистой шубе с сиреневыми воланами по подолу и рукавам. Шуба эта была самой дикой по нелепости на нашем рынке "Северный" и я, естесственно, не могла ее не выбрать.
И вот в таком наивном наряде я приехала в Екатеринбург пересдавать экономику. Экономика для меня сродни космографике, а тогда - тем более. Преподавательница экономики - страшная женщина с мужским голосом, мужскими повадками, в мужских сапогах, подбитых подковами - ненавидела все женское, живое (мертвое презирала, полагаю) и любила только экономику. К этой страшной женщине я и приплыла на воланах своей шубы.
Девочка с севера поселилась в отель "Исеть", заплатив за сутки, и поехала в институт. Там по привычке "завалила" экономику, и по дороге в гостиничный номер зарулила на рынок.
Я не зря рассказывала про шубу, между прочим. Эту меховую нелепицу в воланах, увенчанную шапкой-капором (были такие, норковые, а-ля турненевская барышня), с торчащими по бокам задорными желтыми варежками моментально выцепили глазом цыгане. Щумною толпою (классики начитались поди) обступили и принялись голосить громко и бессвязно. Чернявый цыганенок мелким бесом повис на волане, требуя то ли еды, то ли монетку. Я залезла в карман, где в ворохе купюр, проездных билетиков и прочего карманного мусора должна была затесаться монетка, но это таки был, как я потом поняла - знак. Знак того, что я лох беспедальный, дурилка картонная и, судя по вороху купюр, имею немножечко денег не только в кармане.
Дальше - не помню. Дальше мне включили сон с такими отборными, кошмарными, не слышанными ни разу до этого случая и ни разу после - матами и проклятиями. Нецензурные слова перемежались довольно болезненными щипками, толчками и торопливой возней гибких пальцев в карманах шубы, сумки, джинсов. Кто-то пытался стянуть кольцо с пальца, кто-то расстегивал "молнию" на внутреннем кармане сумки. Я видела все происходящее, но как будто со стороны. Не помню, пыталась ли я сопротивляться, но отлично помню, как неподалеку, стоя у тогрового киоска на всю эту кутерьму равнодушно пялился милиционер. Кажется, я даже пыталась ему что-то крикнуть.
...Из толпы цыган меня выдернула чья-то рука и быстро потащила за собой. Девушка, не отпуская моей руки, быстро бежала и не остановилась, пока мы не ушли с рынка. Не помню, спрашивала ли она у меня что-то, говорили мы о чем-то. Очнулась я позже, уже поднимаясь в лифте в свой номер и осознавая, что у меня нет ни-ма-лей-шей-ко-пей-ки. И до сих пор не сдана экономика. И отель только на сутки. И есть мне нечего.
Под кроватью нашла монетку в 10 рублей. Как раз ту, которую я искала на рынке, чтобы отдать черному бесенку. Как раз ту, которая выкатилась из кармана, когда я второпях собиралась в институт.
На эту десятку я, найдя переговорный пункт, позвонила брату в Ноябрьск. На автоответчик. "Сергей, меня обокрали, мне не на что приехать домой, у меня денег только на позвонить тебе, я поеду в институт". Щелк. Десятка кончилась.
Переночевав в отеле, поев водички из-под крана, я забрала вещи, сдала ключи от номера и поехала в институт. Сдавать экономику.
Не сдала.
Поныкавшись до конца учебного дня в институте, я пошла гулять на вокзал. Там и заночевала на лавке, читая на сон грядущий макроэкономику. Придя с утра в институт, не сдала ее снова.
Страшная женщина-экономист, сурово заглянув в мои сиреневые мешки под красными глазами, отчеканила: "Ты никогда у меня не сдашь этот предмет". В ответ на ее вердикт я зарыдала нечленораздельное "обокрали-вокзал-нету-билета-я-учила" и ...получила зачетку с "тройкой" по экономике.
Дальше меня нашла на кафедре преподавательница философии, разбитная женщина неопределенной ориентации, забрала меня в свою однушку с бабушкой, сыном-подростком и клопами - боже, как же они кусаются! Я про клопов. Спасая меня от клопов, неистово жрущих новое мясо, выложенное на полу, философская женщина забрала меня к себе в кровать - панцирную продавленную односпалку. Никогда еще философия не была мне близка, как в те две ночи. По утрам на меня недобро косилась немая бабушка, и неприязненно кидал "здрассти" философский подросток.
Подводя к финалу эту историю, скажу: мой брат меня таки спас, найдя в Екатеринбурге своего друга и передав мне через него деньги и билет домой. Спустя пять дней ограбленная цыганами, погрызанная клопами, похудевшая на несколько килограммов, сблизившаяся с философией настолько, что должна была на ней жениться, я вернулась домой.
Считаю, что "тройку" по экономике я отработала сполна. Даже на тройку с плюсом.