Some better day
Моя дорогая Лили
За последние несколько лет я так преуспел в приведении себя и того, что вокруг, к простоте будничных разговоров - слова, которые сейчас не дают мне покоя настолько, что я, пересиливая себя, записываю их на бумаге, вызывают оскомину. Хотя ты бы сказала, что в этом весь я: запутанные сентенции и граничащие с абсурдом метафоры, снобистские манеры принца развенчанного рода, которому всего и осталось что память и почти смешная гордость, - и, конечно, была бы права.
Моя дорогая Лили. Время не щадит наши сны. Я замечаю, как они выцветают, словно поношенная рубашка. Иногда я вижу, как расходятся ветхие нити, а за ними проступает, расползается пятнами тишина. В такие ночи я просыпаюсь на вдохе и с размаху падаю в реальность моего старого дома. Пытаясь выровнять дыхание, я думаю о том, что однажды сны истончатся и исчезнут совсем. Когда это случится, исчезну и я.
Чернота, поднимающаяся внутри, когда-нибудь затопит меня до конца. Я знаю, в те редкие моменты, когда ты позволяешь себе задуматься об этом, отвлечься от своей жизни, в которой достаточно и красок, и любви, и прислушаться к себе - ты ощущаешь то же самое. Но ты всегда была резче и сильнее меня, возможно, в твоих силах просто отмахнуться своей тонкой ладонью от всех чудовищ ночи разом, и они отступят, склонившись перед своей королевой, как было всегда.
После всех этих лет я все еще вижу тебя так же ясно, как в момент, когда мы вместе шагнули на деревянную пристань нашего города в последний раз и туман, никогда не покидающий то место, тянул нас за края одежды, отчаянно, как собака, которая чувствует себя покинутой любимым хозяином. Я знаю, теперь тебя бережно держат за руки, чтобы ты не оступилась, но не подозревают, что это ты, только ты, держишь небо, чтобы оно не пролилось звездным потоком на плечи и не погасло навсегда. А где-то там, в месте, откуда мы пришли, нашим снам мы больше не нужны. Они разрослись на крови, душном запахе маковых лабиринтов, пробились сквозь звонкий холод, и я надеюсь, что даже когда ничего не останется нам самим, они продолжат дышать влажным воздухом среди высоких гор, к которым не ведет ни одна дорога.
Впервые я стал бояться смерти. Этот страх пробрался внутрь и плотно свился вокруг позвоночника, - я и не заметил, когда, слишком занятый изучением своей новой жизни и удовольствий, которые она предлагает. Возможно, это случается с каждым здесь - и иногда я, глядя на очередного собеседника, пытаюсь понять, думает ли он об этом в самые темные часы ночи, когда остается один. Возможно, я знаю ответ.
Недавно в одной сказке мне встретились эти слова: «Somewhere not far inside him was the fear - the stark, utter, silently screaming terror - that if he got too close to the edge, then something would take over, and he would find himself walking to the edge of a clifftop and then he would just step off into space. It was if he could not entirely trust himself, and that scared him more than the simple fear of falling ever could», - я не смог бы точнее описать природу своего страха - в недоверии самому себе, намного более, чем в чем-то внешнем, он берет свое начало. Теперь я постоянно чувствую это щекочущее искушение, где-то на периферии сознания, эту возможность, эту грань, этот обрыв, и он ближе, чем кажется.
Моя дорогая Лили. Когда закончатся сны, закончусь и я. Но где-то наш город все так же будет дышать в тишине. Под далекими мостовыми и площадями, под землей и водой - мое сердце, и камень хранит его.
За последние несколько лет я так преуспел в приведении себя и того, что вокруг, к простоте будничных разговоров - слова, которые сейчас не дают мне покоя настолько, что я, пересиливая себя, записываю их на бумаге, вызывают оскомину. Хотя ты бы сказала, что в этом весь я: запутанные сентенции и граничащие с абсурдом метафоры, снобистские манеры принца развенчанного рода, которому всего и осталось что память и почти смешная гордость, - и, конечно, была бы права.
Моя дорогая Лили. Время не щадит наши сны. Я замечаю, как они выцветают, словно поношенная рубашка. Иногда я вижу, как расходятся ветхие нити, а за ними проступает, расползается пятнами тишина. В такие ночи я просыпаюсь на вдохе и с размаху падаю в реальность моего старого дома. Пытаясь выровнять дыхание, я думаю о том, что однажды сны истончатся и исчезнут совсем. Когда это случится, исчезну и я.
Чернота, поднимающаяся внутри, когда-нибудь затопит меня до конца. Я знаю, в те редкие моменты, когда ты позволяешь себе задуматься об этом, отвлечься от своей жизни, в которой достаточно и красок, и любви, и прислушаться к себе - ты ощущаешь то же самое. Но ты всегда была резче и сильнее меня, возможно, в твоих силах просто отмахнуться своей тонкой ладонью от всех чудовищ ночи разом, и они отступят, склонившись перед своей королевой, как было всегда.
После всех этих лет я все еще вижу тебя так же ясно, как в момент, когда мы вместе шагнули на деревянную пристань нашего города в последний раз и туман, никогда не покидающий то место, тянул нас за края одежды, отчаянно, как собака, которая чувствует себя покинутой любимым хозяином. Я знаю, теперь тебя бережно держат за руки, чтобы ты не оступилась, но не подозревают, что это ты, только ты, держишь небо, чтобы оно не пролилось звездным потоком на плечи и не погасло навсегда. А где-то там, в месте, откуда мы пришли, нашим снам мы больше не нужны. Они разрослись на крови, душном запахе маковых лабиринтов, пробились сквозь звонкий холод, и я надеюсь, что даже когда ничего не останется нам самим, они продолжат дышать влажным воздухом среди высоких гор, к которым не ведет ни одна дорога.
Впервые я стал бояться смерти. Этот страх пробрался внутрь и плотно свился вокруг позвоночника, - я и не заметил, когда, слишком занятый изучением своей новой жизни и удовольствий, которые она предлагает. Возможно, это случается с каждым здесь - и иногда я, глядя на очередного собеседника, пытаюсь понять, думает ли он об этом в самые темные часы ночи, когда остается один. Возможно, я знаю ответ.
Недавно в одной сказке мне встретились эти слова: «Somewhere not far inside him was the fear - the stark, utter, silently screaming terror - that if he got too close to the edge, then something would take over, and he would find himself walking to the edge of a clifftop and then he would just step off into space. It was if he could not entirely trust himself, and that scared him more than the simple fear of falling ever could», - я не смог бы точнее описать природу своего страха - в недоверии самому себе, намного более, чем в чем-то внешнем, он берет свое начало. Теперь я постоянно чувствую это щекочущее искушение, где-то на периферии сознания, эту возможность, эту грань, этот обрыв, и он ближе, чем кажется.
Моя дорогая Лили. Когда закончатся сны, закончусь и я. Но где-то наш город все так же будет дышать в тишине. Под далекими мостовыми и площадями, под землей и водой - мое сердце, и камень хранит его.