Как встретились Богдан Хмельницкий с Яном Собеским
Оригинал взят у fon_eichwald в Как встретились Богдан Хмельницкий с Яном Собеским
"...Демку сказал, чтобы препроводил ко мне шляхтича Собесского, которого поймали, когда он хотел пробраться к коронному войску из Кодака. Демко сказал об этом еще в день моего приезда, но у меня не было времени увидеть шляхтича, да я не очень и хотел его видеть, почто он мне?
Теперь почему-то подумалось, что этот шляхтич мог бы быть как бы моим посланцем к панству, против которого иду.
Я ждал его в своей светлице, не имел намерения угощать, поскольку не был с ним знаком, да и слишком молод он, как сказано мне, стало быть разговор простой, как у отца с сыном, да и дело с концом.
Шляхтич был молоденький, как мой Тимош, но держался с достоинством, мне поклонился, видно, не столько как гетману, сколько как старшему человеку, собственно, отцу. Я пригласил его сесть, долго молчал, он тоже не рвался к беседе, смотрел перед собой без любопытства в глазах. Тогда я сказал ему:
- Казаки поймали тебя, могли снять голову, но, вишь, помиловали. Не думай, что такие добрые.
- Я и не думаю, - сказал он. Голос у него был сильный, немного резковатый для помещения, но это не имело значения: у меня тоже был такой же голос, разве лишь больше в нем было весомости, накопившейся за многие годы.
- Не жгли тебя железом, выпытывая про Кодак, ибо и так знаем все об этой звезде шестиконечной, впившейся в нашу землю, будто клещ, - продолжал я дальше.
- Не жгли, - согласился он.
- А теперь я отпущу тебя свободно.
- Но я не нарушу верности своему королю и, если придется, буду биться против тебя, гетман! - торопливо сказал Собесский.
- Разве я нарушил верность его королевской мосци? И разве я пошел против короля?
- Тогда против кого же ты пошел, пане Хмельницкий? - удивился он.
- Не понял еще, потому как молод, - терпеливо промолвил я. - Да и не принадлежишь к крупной магнатерии, а только к шляхте служилой, которая всегда и крошками сыта была. Магнаты кричали, якобы любят достоинство королевское, но власти королевской не любили никогда, да и не давали ее королю тоже никогда, так что он вынужден был платить золотом и землями за поступки, за которые следовало бы рубить головы. Вот и вышло так, что всю Украину раздали под имения не за добрые дела, а только за кровопролитие. Топталась великая шляхта по нашим спинам и по нашим душам, ела хлеб с пота убогих подданных, кощунствовала над верой нашей и духом нашим, так до каких же пор?! Вот выгоню всю шляхту с Украины, тогда и буду говорить с королем, как нам дальше быть! Из несчастий наших, беды, горечи, гнева и бунта создадим огненный шар и зажжем все королевство, пусть выгорит в нем вся мерзость шляхетская!
- Речь Посполитая не даст этого сделать! - горячо крикнул Собесский.
- А что есть Речь Посполитая? На латыни означает "республика". Республикой же, как считали когда-то, может быть только один город, как это были Афины, Рим или ныне Венеция, а вокруг одни рабы, которые тяжко работают на этот город. Когда же целая держава называет себя республикой, то она пытается за своими пределами подчинить как можно больше земель и поработить людей. На великих и благословенных просторах, которые заняли наши народы, достаточно места для всех. Но одни живут, как люди, а другие стали мучителями своих братьев, бросились угнетать и грабить. Так как же должны вести себя эти угнетенные или честные люди в самой республике? Разве не известны своим разумом были мужи Николай Рей и Ян Кохановский, а уж и они пришли к мысли, что добро отчизны требует не только хвалы, но и несогласия и насмешек. Я проявил свое несогласие, выгнав панов со своей земли, еще и посмеюсь вдоволь над ними. Ты же хочешь отстаивать несправедливое дело, как тебе бог даст. Так я помогу твоему богу. Отпущу тебя. Подобно Цезарю: мол, мне труднее сказать это, чем сделать, - ты враг есть и врагом останешься, но я не боюсь врагов. Стало быть, иди и скажи своим, что слышал от меня. Нелегко тебе будет пройти по взбудораженной земле, но разве мне легко? Попытайся выбраться отсюда целым - и бог тебе судья!
Он поклонился и вышел, а я еще долго сидел, закрыв глаза. Никто не знал тогда, что этот Собесский через два десятка лет станет королем польским и славным громителем силы турецкой под Веной, теперь с высоты своей вечности я уже знаю это и не жалею о своем поступке в Чигирине, хотя и не записываю его в свои заслуги!"
Перед Корсунской битвой было дело. Конечно, не в действительности, а только в фантазии Павла Загребельного - как, впрочем, и то, будто Собеский был мелким шляхтичем. Был он магнатом средней руки, правнуком великого гетмана Жолкевского, потомком Даниловичей, Гербуртов и Тарло (через последних, кстати, был в родстве с Мнишеками). Первой женой его отца была княжна Вишневецкая. Только Ян был младшим сыном от второй жены, находясь в тени брата Марека - одного из храбрейших офицеров коронной армии, если верить современникам. Это потом всё изменилось - татары помогли.
"...Демку сказал, чтобы препроводил ко мне шляхтича Собесского, которого поймали, когда он хотел пробраться к коронному войску из Кодака. Демко сказал об этом еще в день моего приезда, но у меня не было времени увидеть шляхтича, да я не очень и хотел его видеть, почто он мне?
Теперь почему-то подумалось, что этот шляхтич мог бы быть как бы моим посланцем к панству, против которого иду.
Я ждал его в своей светлице, не имел намерения угощать, поскольку не был с ним знаком, да и слишком молод он, как сказано мне, стало быть разговор простой, как у отца с сыном, да и дело с концом.
Шляхтич был молоденький, как мой Тимош, но держался с достоинством, мне поклонился, видно, не столько как гетману, сколько как старшему человеку, собственно, отцу. Я пригласил его сесть, долго молчал, он тоже не рвался к беседе, смотрел перед собой без любопытства в глазах. Тогда я сказал ему:
- Казаки поймали тебя, могли снять голову, но, вишь, помиловали. Не думай, что такие добрые.
- Я и не думаю, - сказал он. Голос у него был сильный, немного резковатый для помещения, но это не имело значения: у меня тоже был такой же голос, разве лишь больше в нем было весомости, накопившейся за многие годы.
- Не жгли тебя железом, выпытывая про Кодак, ибо и так знаем все об этой звезде шестиконечной, впившейся в нашу землю, будто клещ, - продолжал я дальше.
- Не жгли, - согласился он.
- А теперь я отпущу тебя свободно.
- Но я не нарушу верности своему королю и, если придется, буду биться против тебя, гетман! - торопливо сказал Собесский.
- Разве я нарушил верность его королевской мосци? И разве я пошел против короля?
- Тогда против кого же ты пошел, пане Хмельницкий? - удивился он.
- Не понял еще, потому как молод, - терпеливо промолвил я. - Да и не принадлежишь к крупной магнатерии, а только к шляхте служилой, которая всегда и крошками сыта была. Магнаты кричали, якобы любят достоинство королевское, но власти королевской не любили никогда, да и не давали ее королю тоже никогда, так что он вынужден был платить золотом и землями за поступки, за которые следовало бы рубить головы. Вот и вышло так, что всю Украину раздали под имения не за добрые дела, а только за кровопролитие. Топталась великая шляхта по нашим спинам и по нашим душам, ела хлеб с пота убогих подданных, кощунствовала над верой нашей и духом нашим, так до каких же пор?! Вот выгоню всю шляхту с Украины, тогда и буду говорить с королем, как нам дальше быть! Из несчастий наших, беды, горечи, гнева и бунта создадим огненный шар и зажжем все королевство, пусть выгорит в нем вся мерзость шляхетская!
- Речь Посполитая не даст этого сделать! - горячо крикнул Собесский.
- А что есть Речь Посполитая? На латыни означает "республика". Республикой же, как считали когда-то, может быть только один город, как это были Афины, Рим или ныне Венеция, а вокруг одни рабы, которые тяжко работают на этот город. Когда же целая держава называет себя республикой, то она пытается за своими пределами подчинить как можно больше земель и поработить людей. На великих и благословенных просторах, которые заняли наши народы, достаточно места для всех. Но одни живут, как люди, а другие стали мучителями своих братьев, бросились угнетать и грабить. Так как же должны вести себя эти угнетенные или честные люди в самой республике? Разве не известны своим разумом были мужи Николай Рей и Ян Кохановский, а уж и они пришли к мысли, что добро отчизны требует не только хвалы, но и несогласия и насмешек. Я проявил свое несогласие, выгнав панов со своей земли, еще и посмеюсь вдоволь над ними. Ты же хочешь отстаивать несправедливое дело, как тебе бог даст. Так я помогу твоему богу. Отпущу тебя. Подобно Цезарю: мол, мне труднее сказать это, чем сделать, - ты враг есть и врагом останешься, но я не боюсь врагов. Стало быть, иди и скажи своим, что слышал от меня. Нелегко тебе будет пройти по взбудораженной земле, но разве мне легко? Попытайся выбраться отсюда целым - и бог тебе судья!
Он поклонился и вышел, а я еще долго сидел, закрыв глаза. Никто не знал тогда, что этот Собесский через два десятка лет станет королем польским и славным громителем силы турецкой под Веной, теперь с высоты своей вечности я уже знаю это и не жалею о своем поступке в Чигирине, хотя и не записываю его в свои заслуги!"
Перед Корсунской битвой было дело. Конечно, не в действительности, а только в фантазии Павла Загребельного - как, впрочем, и то, будто Собеский был мелким шляхтичем. Был он магнатом средней руки, правнуком великого гетмана Жолкевского, потомком Даниловичей, Гербуртов и Тарло (через последних, кстати, был в родстве с Мнишеками). Первой женой его отца была княжна Вишневецкая. Только Ян был младшим сыном от второй жены, находясь в тени брата Марека - одного из храбрейших офицеров коронной армии, если верить современникам. Это потом всё изменилось - татары помогли.