160 лет как та самая Алиса погуляла!
160 лет назад крайне серьёзный человек с истинно английским набором странностей по имени Чарльз Лютвидж Доджсон гулял с тремя маленькими девочками 4 июля 1862 года. На этой знаменитой прогулке сестры Лидделл Лорина, Алиса и Эдит упросили его сочинить им сказку, чтобы там были они и побольше глупостей. Год спустя этот многославный джентельмен, страстный театрал, диакон, педант, магистр математики, один из лучших фотографов Англии того времени (специализирующейся на съёмках маленьких девочек), затворник и чудак подарил 11-летней Алисе рукопись сказки, в которой сам нарисовал картинки. «Алиса, сказку юных дней храни до седины в том тайнике, где ты хранишь младенческие сны. Как странник бережет цветок далекой стороны». Когда Алисе Лидделл было 76 лет, она продала рукопись на аукционе Сотбис за 15,4 тысяч фунтов стерлингов. Спустя 20 лет группа американских благотворителей выкупила её за 100 тысяч долларов и передала в дар Британской библиотеке, короче был крайне серьезным человеком, но не без странностей.
Когда этот самиздат решили опубликовать Доджсон придумал себе псевдоним. Перевел на латынь свое имя Чарльз Лютвидж, получилось Каролюс Людовикус. Поменял местами имена и перевел на английский. Вышло Льюис Кэрролл. Книга пользовалась успехом у детей и королевы Великобритании, которая прочтя эту книжку сразу немедленно запросила все публикации этого автора. Её постигло жёсткое разочарование и кризис самоидентификации. Она не смогла уловить смысла в его математических трудах :(
ИЧСХ опять 4 июля 1867 года к нему заявился Белый Кролик. Им выступил его друг и коллега по церкви Генри Лиддон. Он предложил Кэрроллу посетить северную страну, чтоб перетереть с местными представителями РПЦ о тонких моментах в писании и интерпретации веры, и спустя всего неделю они уже отправились в путь. Самое поразившее эго было, что джентельмену в поезде можно спать на кровати, а не расстелив пиджак на полу между креслами! Да, в те времена в старой доброй Англии и континентальной Европе джентельмены в их поездах на полу спали :((
Исследователи полагают, что именно отсюда Кэрролл привез идею "Алисы в Зазеркалье". Россия писателя впечатлила: сначала Петербург, "город гигантов" с его широкими улицами ("даже второстепенные шире любой в Лондоне"), затем Москва, где он провел две недели, и Нижний Новгород, куда они с Лиддоном рванули на ярмарку, наивно надеясь обернуться туда-обратно за день! Он восхищенно транскрибировал в своей записной книжке длинные слова вроде "защищающихся" ("zashchishchaiushchikhsya"), торговался с извозчиками, подбирал сравнения для православных церквей - московские, по его мнению, "снаружи похожи на кактусы с разноцветными отростками", а их купола - на "кривые зеркала", в которых "отражаются картины городской жизни", встречался с православным духовенством, пробовал черный хлеб, который едят монахи ("несомненно, съедобный, но не аппетитный"), трясся по ухабам, дегустировал щи и рябиновую настойку, закупался иконами и игрушками, посещал театр - не смущаясь тому, что постановки на русском; вооружившись подзорной трубой, поднимался на колокольни, много гулял и, к счастью, вел дневник.
Кэрролл и Лиддон остановились в одной из самых дорогих гостиниц дореволюционной Москвы - Дюссо, знаменитой своим рестораном и постояльцами, среди которых бывали Лев Толстой, Федор Достоевский, Петр Чайковский. Не менее охотно писатели селили тут своих персонажей: так, в "Анне Карениной" Толстой отправлял пожить у Дюссо и Левина, и Каренина, и Вронского. Сам дом был перестроен и гостиница в нем не сохранилась, зато с недавних пор по этому адресу (Театральный проезд, дом 3) появился хостел.
Еще более странная судьба оказалась у "Московского трактира", куда друзья отправились знакомиться с русской кухней - сейчас на его месте гостиница "Москва", где также можно продегустировать действительно изысканные и вкусные блюда, только кухня уже будет не русской, а мексиканской.
Со свойственной ему тщательностью Кэрролл исследовал и Кремль: поднялся на Колокольню Ивана Великого, осмотрел многочисленные экспонаты Оружейной палаты - "троны, короны и драгоценности до тех пор, пока в глазах не зарябило от них, словно от ежевики", и дворец - "такой дворец, после которого все другие дворцы должны казаться тесными и неказистыми". И даже гид - "самый отвратительный из всех, с кем мне когда-либо приходилось иметь дело" не помешал ему обнаружить, что Собор Василия Блаженного "внутри так же причудлив (почти фантастичен), как снаружи".
И, конечно же, благочестивого Кэрролла интересовала церковь Св. Андрея. Единственная англиканская церковь в Москве расположена в Вознесенском переулке. Строгое здание красного кирпича, которое можно увидеть сейчас, - новодел, во времена Кэрролла построено еще не было. Неоднократно Кэрролл посещал и православные службы в московских монастырях. Высокопетровский, расположенный в самом центре, на Петровке, открыт и сейчас, впрочем, вставать в 5, как пришлось это сделать Кэрроллу, уже не надо - теперь утренние службы начинаются тут в 9, а на экскурсию можно попасть после полудня, а если повезет, то и с посещением трапезной. Эта точка Петровки - одно из мест, где историческая кэрроловская Москва сливается с современной: прямо напротив монастыря, в здании Музея современного искусства есть кафе "Март" с легкой и ненавязчивой аллюзией на чаепития кэрролловских героев.
Среди достойных внимания мест кэрролловского "наследия" панорамный ресторан "White Rabbit” (с мишленовской звездой( на Смоленской пл., д. 3 и памятник Белому кролику (ул. Щербаковская, 54).
Судьба Чарльза Лютвиджа Доджсона - это чудесная головоломка и пример того, как случайным образом случайный человек входит в историю, литературу, становится национальным достоянием. И все, над чем он упорно трудился долгие годы, (все-таки он математик) отходит на десятый план после одной прогулки с тремя маленькими девочками.
Когда этот самиздат решили опубликовать Доджсон придумал себе псевдоним. Перевел на латынь свое имя Чарльз Лютвидж, получилось Каролюс Людовикус. Поменял местами имена и перевел на английский. Вышло Льюис Кэрролл. Книга пользовалась успехом у детей и королевы Великобритании, которая прочтя эту книжку сразу немедленно запросила все публикации этого автора. Её постигло жёсткое разочарование и кризис самоидентификации. Она не смогла уловить смысла в его математических трудах :(
ИЧСХ опять 4 июля 1867 года к нему заявился Белый Кролик. Им выступил его друг и коллега по церкви Генри Лиддон. Он предложил Кэрроллу посетить северную страну, чтоб перетереть с местными представителями РПЦ о тонких моментах в писании и интерпретации веры, и спустя всего неделю они уже отправились в путь. Самое поразившее эго было, что джентельмену в поезде можно спать на кровати, а не расстелив пиджак на полу между креслами! Да, в те времена в старой доброй Англии и континентальной Европе джентельмены в их поездах на полу спали :((
Исследователи полагают, что именно отсюда Кэрролл привез идею "Алисы в Зазеркалье". Россия писателя впечатлила: сначала Петербург, "город гигантов" с его широкими улицами ("даже второстепенные шире любой в Лондоне"), затем Москва, где он провел две недели, и Нижний Новгород, куда они с Лиддоном рванули на ярмарку, наивно надеясь обернуться туда-обратно за день! Он восхищенно транскрибировал в своей записной книжке длинные слова вроде "защищающихся" ("zashchishchaiushchikhsya"), торговался с извозчиками, подбирал сравнения для православных церквей - московские, по его мнению, "снаружи похожи на кактусы с разноцветными отростками", а их купола - на "кривые зеркала", в которых "отражаются картины городской жизни", встречался с православным духовенством, пробовал черный хлеб, который едят монахи ("несомненно, съедобный, но не аппетитный"), трясся по ухабам, дегустировал щи и рябиновую настойку, закупался иконами и игрушками, посещал театр - не смущаясь тому, что постановки на русском; вооружившись подзорной трубой, поднимался на колокольни, много гулял и, к счастью, вел дневник.
Кэрролл и Лиддон остановились в одной из самых дорогих гостиниц дореволюционной Москвы - Дюссо, знаменитой своим рестораном и постояльцами, среди которых бывали Лев Толстой, Федор Достоевский, Петр Чайковский. Не менее охотно писатели селили тут своих персонажей: так, в "Анне Карениной" Толстой отправлял пожить у Дюссо и Левина, и Каренина, и Вронского. Сам дом был перестроен и гостиница в нем не сохранилась, зато с недавних пор по этому адресу (Театральный проезд, дом 3) появился хостел.
Еще более странная судьба оказалась у "Московского трактира", куда друзья отправились знакомиться с русской кухней - сейчас на его месте гостиница "Москва", где также можно продегустировать действительно изысканные и вкусные блюда, только кухня уже будет не русской, а мексиканской.
Со свойственной ему тщательностью Кэрролл исследовал и Кремль: поднялся на Колокольню Ивана Великого, осмотрел многочисленные экспонаты Оружейной палаты - "троны, короны и драгоценности до тех пор, пока в глазах не зарябило от них, словно от ежевики", и дворец - "такой дворец, после которого все другие дворцы должны казаться тесными и неказистыми". И даже гид - "самый отвратительный из всех, с кем мне когда-либо приходилось иметь дело" не помешал ему обнаружить, что Собор Василия Блаженного "внутри так же причудлив (почти фантастичен), как снаружи".
И, конечно же, благочестивого Кэрролла интересовала церковь Св. Андрея. Единственная англиканская церковь в Москве расположена в Вознесенском переулке. Строгое здание красного кирпича, которое можно увидеть сейчас, - новодел, во времена Кэрролла построено еще не было. Неоднократно Кэрролл посещал и православные службы в московских монастырях. Высокопетровский, расположенный в самом центре, на Петровке, открыт и сейчас, впрочем, вставать в 5, как пришлось это сделать Кэрроллу, уже не надо - теперь утренние службы начинаются тут в 9, а на экскурсию можно попасть после полудня, а если повезет, то и с посещением трапезной. Эта точка Петровки - одно из мест, где историческая кэрроловская Москва сливается с современной: прямо напротив монастыря, в здании Музея современного искусства есть кафе "Март" с легкой и ненавязчивой аллюзией на чаепития кэрролловских героев.
Среди достойных внимания мест кэрролловского "наследия" панорамный ресторан "White Rabbit” (с мишленовской звездой( на Смоленской пл., д. 3 и памятник Белому кролику (ул. Щербаковская, 54).
Судьба Чарльза Лютвиджа Доджсона - это чудесная головоломка и пример того, как случайным образом случайный человек входит в историю, литературу, становится национальным достоянием. И все, над чем он упорно трудился долгие годы, (все-таки он математик) отходит на десятый план после одной прогулки с тремя маленькими девочками.