О логике и кибернетике настоящих мужчин...
Я строю здание только из троек и двоек.
Велимир Хлебников - П.В. Митуричу, 14.03.1922
Комментарий В. Молотилова
В семидесятые годы прошлого столетия кибернетика считалась дамой настоящих мужчин. Даже в спецовке промышленной электроники. Спросишь, бывало, настоящего мужчину: - Что такое 2−2−2−3И−4ИЛИ−НЕ с возможностью расширения по ИЛИ?
- 155ЛP3, - тотчас ответит коллега.
Не корысти единой ради мы переводили числа из десятичной системы в шестнадцатиричную, нам было дано предугадать, как отзовётся “исключающее ИЛИ”, когда на входах все единички (иной раз хлебом не корми, а дай сложить по модулю 2).
О, юность моя, о, моя свежесть! Имя тебе - “стрелка Пирса”.
На скучную таблицу истинности наплывает стрелка Чусовой-Камы,
Пирс теряет заглавную букву, - отталкиваешься от него веслом, и...
Шершавый как рашпиль “штрих Шеффера” почему-то не звал в даль светлую.
Звал Владимир Львович Кошкин, враг новомодных микропроцессоров.
Он порицал их избыточность, приводящую к сбоям.
То ли дело феррит-транзисторные ячейки!
Потом появились настольные ДВК-3 с двумя дисковводами
(один - для ОС, прообраз безвирусных Live-CD),
и мы вдохновенно сочиняли программульки на ассемблере,
пересыпая речь погремушками “драйвер”, “транслятор”, “макробиблиотека”.
Зеленоградская ДВК-3 приходилась то ли клоном, то ли кузиной знаменитой PDP-11.
Летом 1991 года я побывал в этом уютном городке.
Ходили слухи, что здесь будет наша Силиконовая Долина.
Китайские Стены пустующих новостроек, полностью готовых к заселению, впечатляли.
Но под шумок Перестройки мягко подкралась,
и ухватила страну за горло зубами, когтями и щупальцами свора приобретателей.
Ау, Силиконовая Долина у деревни Крюково.
Началась разруха и борьба за выживание.
Архаист Владимир Львович Кошкин вдруг взял верх над новаторами из «Ангстрема»:
сороконожки БИС изредка, но дохли, а феррит-транзисторные ячейки - никогда.
Настольные ДВК-3 одна за одной шли в утиль: желающих восстанавливать их не стало,
потому что Чубайс отрабатывал своё обещание “мы оставим этому народу только право на жизнь”,
Егор Гайдар - медаль «За заслуги перед чужим Отечеством»,
а харизмолик - право не просыхать.
Принудительные отпуска, неполная рабочая неделя, трудодни вместо зарплаты.
На чёрном знамени анархии костлявая рука голода малевала Шабашка! Шабашка! Шабашка!
Ничего я не преувеличиваю. 31 декабря 1996 выдали деньги: стольник каждому.
Впервые за три месяца. Хорошо помню каждую покупку к праздничной табуретке.
Весной директору надоело врать, что ВМФ (не путать с МВФ) вот-вот раскошелится, и он собрал СТК.
- Меня опять кинули. Что делать будем?
- Устроим самосожжение, - сказал очкарик в телогреечке.
- Кого сжигать будем?
- Меня.
- Нет, лучше еб‹...›м «Барком» по Кремлю, - сказал директор.
Заседание СТК окончено. Все свободны. Очкарика-экстремала просят остаться.
На другой день по заводскому радио была лекция о двоичной логике.
Её повторили ещё раз, по просьбам трудящихся.
Потом провели семинар в прямом эфире.
- А что такое 2−2−3И−3ИЛИ−НЕ с возможностью расширения по ИЛИ? -
рвался к знаниям голос из толпы.
- Это Раздел 2 Статья 2 пункт 3 абзац 3 «Закона о порядке разрешения трудовых споров», - отвечал народный трибун, - или надо браться за автоматы.
Началась бессрочная забастовка.
Через месяц она была приостановлена: дали первый кредит.
Через три года стали возвращать долги по зарплате.
Через пять их выплатили все, и забастовочный комитет проголосовал за самороспуск.
Усушка и утруска впечатляли, но денег хватило на компьютер, то есть на сайт www.ka2.ru.
Директора-экстремала выгнали. Сайты ему были ни к чему, и он умер от сердечного приступа.
Итак, триты.
Добывать себе пропитание двоичной логикой - занятие вполне хлебниковское, думал я.
И вдруг: “‹...› если мы хотим обрести нормальное мышление, мы должны уйти из двузначного мира
и освоить трёхзначную логику в том виде, как её создал Аристотель ‹...› двузначная логика противоестественна.
Вместо того чтобы изучение логики развивало интеллект человека, оно его подавляет”.
Всем известно, что Двойка у Хлебникова лучше Тройки.
Двойка это Дело, Дар, Добродетель. Тройка - Трата, Тризна, Трение, Труд.
Правда, настоящие “правополушарники”, художники,
не доверяют начальной букве Добро:
Май Митурич по поводу очередного сокрушения писал мне: “Пришла Двойка, большая как ж‹...›”.
У настоящих правополушарников нехорошая выходит Двойка.
А им нужно верить: провидцы, догадочники.
Правда, родители Мая Митурича загадывали его девочкой с именем Двоя.
Так и коснеть бы недоумком в двоичности, не попади в руки эта статья.
Подлейший заговор молчания вокруг Брусенцова и его (велимировых) тритов - налицо.
Но почему велимировых? Попробую обосновать.
Торжество двоичности всеобщее и полное: computer в переводе на русский “вычислитель”,
причём вычислитель именно двоичный (bit это двоичная цифра, от binary digit).
Есть и философские обоснование торжества добродетели:
• “Бритва Оккама” (следует отсекать лишние сущности);
• Народная мудрость (“Простота - высота”. Сам Брусенцов говорит:
“Простота вещи - это главное её качество”).
Двоичность вопиюще проста: bit это строго 1 или 0, т.е. 20 или 0.
В n-разрядном слове двойки получают n −1 показатель степени.
Бит, содержащий 1, установлен, а содержащий 0, сброшен. И всё.
Камень преткновения двоичной системы -
идиотский дополнительный код для отрицательных чисел (Н.П. Брусенцов)
Легко усвоить, что 108 = 2^2 + 2^3 + 2^5 + 2^6,
а вот код −108 это прости-прощай всякая наглядность.
Слегка утешает, что геометрия Лобачевского тоже воображаемая,
но, “с точки зрения” отрицательных чисел, простота двоичности - хуже воровства.
Если “навязать” биту ещё и знак, т.е. сделать из него трит,
отрицательные числа выразят бурное одобрение, но прости-прощай простота.
В самом деле, кроме единицы, нуля и минус-единицы, появится минус-ноль.
Минус-единица очень полезная вещь,
особенно если взять из неё квадратный корень
(чтоб увидать в стране ума / русалку у кокорин), но кому нужен этот минус-ноль?
А вот нужен: с ним трит естественным, т.е. простым и красивым образом
объединяет чёт и нечет, - те самые ветви двоек и троек Велимира Хлебникова:
ДА, НЕТ и ЗНАК (нечет) разворачиваются в ДА, НЕТ, НЕ-ДА и НЕ-НЕТ (чёт).
Никакой мистики чисел здесь нет, как нет её в помине у Хлебникова.
Мистика - у Пифагора (число Три это · · · и никак иначе!)
Для уяснения сути отношения Велимира Хлебникова к числам обращусь, как обычно,
к рукописи А.Н. Андриевского (полностью не издана до сих пор).
‹...› Хлебников часто применял термин “отдельность”. Я очень удивлён тем, что ни в рукописях
( П.В. Митурич: “‹...› к этому времени Серёжа ‹Исаков› сблизился с Андриевским, который кумекал кое-что в математике, и привлёк его к редактированию «Досок судьбы»”. - В.М.), ни в печатных его работах я нигде не обнаружил этот термин ‹...› Под “отдельностью” Хлебников подразумевал каждый способный к “быванию” объект в мироздании, т.е., как он пояснял, - то, к чему можно применить английское слово many, но не much. “Отдельностью” для Хлебникова являлся электрон, атом, молекула, квант энергии (имя Планка он упоминал часто и с его работами был хорошо знаком), солнце, земной шар и т.п.
К таким понятиям, как: кг, м., сек. и множеству им подобных также можно применить слово many, но Хлебников не причислял их к “отдельностям” потому, что они не имеют “бывания” в природе, а являются плодом произвольного членения реально существующих объектов мироздания на условные и “равнодушные” к существу явлений разряды той или иной системы счисления (здесь и ниже выделено мной.- В.М.) или на градации случайно избранных мер. ‹...›
В «Досках судьбы» Хлебникова читаем: Многие соглашаются: бывающее едино. Но никто ещё до меня не воздвигал своего жертвенника перед костром моей мысли, что если всё едино, то в мире остаются только одни числа, т.к. числа и есть ни что иное, как отношения между единым, между тождественным, то, чем может разниться единое.
Термины “бывающее”, “бывание” Хлебников применял в разговорах со мною довольно часто в качестве синонимов для понятий: бытие, существование, объективная реальность, действительность ‹...›
«Доски судьбы» были написаны в 1922 году, но ещё в январе 1920 года Хлебников почти дословно излагал мне мысли, содержащиеся в цитированном выше отрывке.
Выслушав его, я воскликнул: “Но ведь это же пифагорейство!” - “Вы улавливаете лишь чисто внешнее сходство. На самом деле я антипод Пифагора ‹...› Заявив, что в мире остаются только числа, я тем самым “расправился” с числами, как Спиноза “расправился с Богом”. Спиноза определил свою единую субстанцию словами “Бог или природа”. Но в русском переводе определение Спинозы звучит недостаточно остро и правильно. Русское или имеет два смысла, а в латинском языке этим смыслам отвечают два различных слова: то есть, что тоже - и одна из двух возможностей. Перевести следует “Бог, то есть природа”‹...› “
Вы часто говорите: “Материя различена внутри себя и существует в гигантском разнообразии своих форм, их состояний и стадий развития, а единство мира - в его материальности”. Я спрашиваю, а что же едино в самой материальности, если она внутри себя столь многообразна? Очевидно, её единство есть всеобщее единство пронизывающих её связей. Но подлинно единым в таких связях может быть только то, что их единым образом “сопрягает”, то есть числа, которые и суть отношения внутри единого, внутри бывающего, и которые вне этого бывающего сами по себе не существуют, ибо количественные отношения присущи не числам, а только элементам различенной внутри себя действительности, то есть звеньям и компонентам подлинной реальности. Когда я обнаруживаю какую-либо числовую закономерность, я всегда помню, что самим числам она не может принадлежать. Поэтому я начинаю искать, каким реально существующим отношениям и связям в мироздании может отвечать такая закономерность”.
Высказывались предположения, что Хлебников января 1920 года в «Моих ночных беседах» Андриевского - сам автор, который навязал свои более чем полувековые умопостижения Велимиру.
Но существуют дневниковые записи “сурового реалиста эпохи авангарда” П.В. Митурича, который, боясь запамятовать хотя бы одно слово Учителя, записывал его скупые шелестящие речи, как Прохор за Иоанном Богословом.
Вот что незадолго до ухода из жизни Велимир Хлебников втолковывал будущему душеприказчику:
‹...› Велимир чувствует себя лучше, сегодня бродит по комнате. Мне дает читать рукопись из «Досок судьбы». Я туго воспринимаю формулы, пытаюсь их решать. Говорю ему, что тут я неуверенно себя чувствую. Он проверяет мои познания по математике. “Два в первой степени - сколько будет?” Отвечаю: “Два”. “Правильно. А в нулевой?” Отвечаю: “Ноль”. “Нет, единица”. “Что означают числа времени в степенях?” Я молчу. Он за меня отвечает. Берёт спичечную коробку, показывает её рубашкой вверх и говорит: “Это плюс”, - и дно - “Это минус””. Кладёт на стол “плюс” наверх и затем переворачивает один раз, сверху “минус”, и другой - опять сверху “плюс”. “Это число два. Теперь число три. Поворачивает коробку, лежавшую “плюсом” сверху один раз - получился “минус” сверху, два раза - “плюс”, и третий раз - сверху “минус”. “Был ‘плюс’, но под действием тройки пришел ‘минус’. Таково развитие формы во времени”. “Очень просто, - говорю, - и понятно, но я подозреваю тут не простые вещи”. “Да, тайна первых трёх не проста, но она будет раскрыта”.
Лаборантки Брусенцова вручную мотали сердечники для «Сетуни», не подозревая, что каждым витком провода повторяли это наглядное пособие Велимира Хлебникова по его основному закону времени.
На «Хлебникова поле» филологов уже заметно теснят философы.
“Основной закон времени - не поэзия, а наука”, -
заявляют они, и обосновывают свои убеждения.
Обобщая их, мы воздвигаем свой треножник перед костром мысли Велимира Хлебникова:
Двойка безраздельно царит в косной материи.
По мере ожизнения материи нарастает роль Тройки.
По мере одухотворения материи роль Двойки падает.
В Царстве Чистого Духа безраздельно царит Тройка.
Чем ближе к Царству Чистого Духа, тем сильнее троичность.
“Закон ударов сердца”, как нам представляется, точка равноправия Двойки и Тройки,
Закон толп - падение роли Двойки (2·3n)
а “Закон перелётов творческого духа (со строчной буквы)”, возможно, вообще чужд бинарности.
Вернемся, наконец, к троичному вычислителю Брусенцова.
Его потому и не могут повторить, что двоичные вычислители даже “в железе” -
плоскатики: кремниевые чипы с МОП-транзисторами на плоских кишочках.
У Брусенцова на идею работало само Пространство-Время:
бесконечность (тор, кольцо сердечника), развитие (спирали обмоток тора).
При этом “опыт, сын ошибок трудных” Н.П. Брусенцова
доказал превосходство Тройки над Двойкой именно в области “искусственного мышления”, а не, скажем, химии.
Сами создатели двоичных вычислителей втайне догадывались об этом:
двоичное слово (байт) - триада битов!
Заговор молчания? Так ведь и Хлебникова дважды списывали в утиль.
Мы уверенно заявляем: будут и био-, и нейрокомпьютеры, и вдруг окажется, что
бит всего лишь частный случай трита,
как труп - частный случай Тела.
Вполне себе подходящий жирный наброс для «Жирного вторника», пользующегося и у них заслуженной дурной славой, и известного под прозванием - Марди Гра!