J.D. Cochrane на Колыме. Турист или шпион?
J.D. Cochrane (1780--1825) английской службы флота капитан, пионер пешего туризма и...."камчадал".
В начале ноября 1820 года на окраине далёкого Нижне-Колымска появился караван из собачьих упряжек, запряженных в легкие нарты. Он пришел со стороны деревни Омолонской, что в 120 верстах ниже по Колыме. Тридцатидвухградусный мороз выбелил инеем ресницы и бороды ездоков. То прибыла в главный свой опроный пункт научная экспедиция под началом лейтенанта русского флота Фердинанда Врангеля. Именно отсюда в последующие три года будут совершены дерзкие попытки поиска неведомой земли в Ледовитом океане к северу от Шелагского мыса, описано сибирское побережье от Колымы до Индигирки, изучены климат, этнический состав и уклад жизни населения, геологические и ландшафтные особенности края. Сегодня я расскажу о неожиданной встрече с удивительным человеком, которая случилась у путешественников в те дни.
Как утверждает Врангель, во всем Колымском округе тогда состояло русского населения и казаков 325 человек, якутов 1034, юкагиров и прочих 1139. Всего 2498 человек. Не густо! Кроме вышеупомянутых, на исследуемой территории были и "заезжие". Не имели "постоянной колымской прописки" некоторое количество постоянно кочующих лиц чукотского происхождения (20-30 семей), десяток купцов-челноков, члены научной экспедиции (где-то 15-30 человек) и....некий англичанин Джон Дундас Кокрен, бывший морской офицер, капитан королевского флота, принимавший участие в войне с Францией на Вест-Индийском театре военных действий.
Трудно сказать что заставило англичанина оставить службу и отдать всего себя пешим путешествиям по странам Европы.
Точно известно, что перед тем как отправиться в Россию, Кокрен уже протопал по дорогам Испании, Португалии и Франции. Правда, слово "протопал" здесь не совсем верное ибо есть свидетельства того, что Джон не отказывался при случае и от услуг гужевого транспорта. Побывав в Петербурге, наш герой решил отправиться к Полярному морю. Естественно пешком. Препятствий ему никто чинить не стал. Тем не менее многие русские смотрели на него как на чудака, а некоторые, возможно не без основания, подозревали представителя туманного Альбиона в тщательно скрываемом шпионаже. Уж слишком прославились его соотечественники своими колониальными наклонностями.
Граф М.М. Сперанский в личной переписке с дочерью писал:
"Здесь в Барнауле встретил я чудака Кохрана. Острота, бродяжничество, упрямство и вместе безрассудное легкомыслие и несвязность предприятий. Он кончит сумасшествием и, по моему мнению, есть уже и теперь помешан. Совсем неправда, чтоб он путешествовал пешком. Он благополучно нанимает лошадей и едет довольно покойно. Здесь купил даже и повозку; доселе он их переменял; вся особенность состоит только в том, что он один, без слуги, и отпустил себе маленькую рыженькую бородку. Добрый путь! Одна черта в его путешествии. Он был ограблен между Петербургом и Тосною и прошел половину Сибири, не потеряв ни одного волоса и хвалясь везде ласкою и гостеприимством. Я уверен, что пройдет и другую половину столь же покойно и безопасно"
Лейтенанты Врангель и Анжу отправились из столицы почти одновременно с чудаком. Первый, не столь, принципиальный в вопросах выбора способа передвижения как Кокрен, достиг Нижне-Колымска за 224 дня, преодолев за это время 11 тысяч километров. Спустя два месяца, 31 декабря 1820 года, в городе появился и англичанин.
Врангель:
"Гостеприимство русских и готовность оказать всякому нуждающемуся услугу и помощь дали Кокрену возможность совершить свое путешествие и доехать до Колымска. Для того нужны были только открытый лист от губернатора, казак для сопровождения, и Кокрен совершал без всякой платы по пустыням Сибири, на повозках и верхом, пешее свое путешествие. Он изъявил желание присоединиться к нашей экспедиции, но я не принял его предложения..." {C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C} ..,,
Огорченный отказом путешественник, не отчаялся. В его планы входило добраться до восточного побережья Евразии, переправиться через Берингов пролив и оказаться в Америке. У него созрел план. Основное место в этом плане отводилось чукчам. Дело в том, что представители этого воинственного народа осуществляли трансматериковые коммерческие операции.
Из материалов экспедиции:
".....чукчи составляют п о-настоящему только посредников в торговле между русскими и американцами; собственных своих произведений, кроме разве оленьих шкур, пускают они в оборот немного. За американские произведения, меха и моржовые клыки платят чукчи по большей части табаком, железом, бисером и другими русскими товарами. При сем торге обе стороны, т. е. чукчи и русские, получают огромные прибыли. Чукчи выменивают у американцев за полпуда листового табаку партию мехов, которую продают за два пуда и на 100 получают 300 процентов выгоды, а русские, заплатив, по большей мере 160 рублей за два пуда табаку, променивают его на меха, которые по крайней мере стоят 260 рублей, и выигрывают 60 процентов. {C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}{C}"
В Островном, находящемся в десятках километров к востоку от Нижне-Колымска каждые два года проходил торг, куда привозили свои произведения труда не только якуты, юкагиры и чукчи, но и приехавшие за тысячу верст коряки, ламуты и чуванцы. К месту торга подтягивались и представители власти, взимавшие пошлину с каждого торгующего.
Конечно, столь удачный повод познакомиться с представителями самых разных народов в одном месте не мог быть упущен и в Островное отправился помощник Врангеля мичман Матюшкин. За ним увязался и Кокрен. Он надеялся познакомившись с главой одного из чукотских тейпов упросить его о разрешении присоединиться чтобы вместе отправиться в Америку.
Матюшкин пишет:
"Переговоры моего спутника Кокрена не были ...... удачны. Выдавая себя за купца, он просил чукчей провести его до залива Св. Лаврентия для переезда оттуда в Америку, обещая им за то щедрую награду табаком и вином. Леут (глава рода) вызвался доставить Кокрена к Мегчименской губе в июне месяце, но требовал в награду 30 пудов табаку; Валетка (глава другого рода), напротив того, хотел безвозмездно довести англичанина до своего кочевья на реку Веркон и оттуда отправить с родственником на Чукотский Нос или в будущем году привести обратно в Островное. Леут требовал цену слишком огромную, а бескорыстие Валетки рождало подозрение. Между тем Кокрен, познакомившись несколько с чукчами, увидел, что долгое пребывание с ними сопряжено с бесчисленными лишениями и затруднениями, не может доставить большого удовольствия, а при совершенном незнании их языка будет даже бесполезно. По сим причинам, уверившись, что данный ему от губернатора открытый лист не будет большой защитой от чукчей, Кокрен решился переменить свое намерение и возвратиться в Нижне-Колымск."
И всё же англичанину удалось добраться до Петрпавловска-Камчатского - форпоста российского военного флота на Тихом океане. Там он прожил одиннадцать месяцев и совершил поступок, указывающий на то, что Джон Дундас Кокрен если и шпион, то очень изворотливый и ему не чуждо джентельменство. В 1822 году он женился на дочери петропавловского священнослужителя Ивана Логинова. Супругу звали Ксения Ивановна. В чертах ее лица,не смотря на русские ФИО, было что-то азиатское. Якобы, в 1823 году молодая чета покинула Россию, также якобы Ксения Ивановна была помещена в одно из английских учебных заведений, и еще якобы Кокрен оставил ей свое состояние.
Точно известно, что через два года в 1825 году сорокапятилетний путешественник, беспокойный человек и светский лев умер в Америке.
Может быть, дорогие друзья, пора учредить уже международную премию имени Джона Дундаса Кокрена коей будут отмечаться наиболее выдающиеся представители человечества, проявившие себя на ниве активного туризма. Наш Фёдор Конюхов, например, чем не кандидат!?