Яхрома. Река Яхрома. Фабрика.
Странно. Город Яхрома протянулся с юга на север километра на три. Одноименная река пронизывает его насквозь в том же направлении. Но нигде в черте города невозможно увидеть, хоть что-нибудь отдаленно напоминающее набережную. Берега нашей речки заросли лопухом и крапивой. На въезде в город, у стадиона, все русло завалено плавником и вывороченными деревьями, которые обазуют небольшие запруды. Здесь собирается все то, что попадает в воду благодаря людям. Банки, бутылки, пакеты и даже отслужившие свое кузова автомобилей. Печальная картина. И все же, наверное, когда-нибудь придет день, в который все изменится. Я верю в это.
"Родники" - тэг, под которым я размещаю посты о кровеносной системе моего родного края, о его реках и речушках, прудах и озерах, ключах и колодцах. Словом о всем том, без чего яхромчанам совершенно не прожить. В этом смысле, река Яхрома - аорта, существованию котрой обязан своим рождением наш город. И вот, этот важнейший сосуд, находиться в таком печальном состоянии. Что же тогда говорить о городе! Может быть, пора начать понимать это нашей городской и районной администрации. Скажут, мол нет денег - не поверю, ведь Дмитров, наш сосед блестит ярче чем причинное место у мартовского кота. Пора делиться!
Не так давно остановилось сердце города - его градообразующее предприятие, Яхромская прядильно-ткацкая фабрика. Как и положено сердцу, оно билось и было непосредственно связано с аортой-рекой. Его корпуса почти на километр обрамляют западный берег. Основатель-фабрикант хорошо понимал, что есть река для его детища. Река и люди! Без этих двух составляющих вложенный капитал пропал бы безвозвратно.
Вот они старые цеха и конторские помещения. Ныне заброшены, но по прежнему впечатляют своей основательностью. Эти стены многое перенесли. Пожары, бомбежки, перепланировки. Выстояли. И стояли бы еще, но случилось нечто такое, что сильнее бомбежек, что еще не до конца осознано.
Какая кладка! Кирпич к кирпичу! Крепость!
Глупо это ломать или дать погибнуть в запустении.
Сколько себя помню, над городом всегда плыл монотонный низкий гул. Крутились шестеренки производства. Теперь тишина. У опустевших цехов, там где когда-то все бурлило и кипело, расползлась листвою по бурьяну и строительному мусору неприхотливая тыква. Зреет урожай.
Последняя ткачиха с холстом в руках. Рада бы сбежать, да не в силах сойти сместа.
Третья Починовская казарма.
Северная оконечность Яхромы - Починки. Бывшая деревня, а может рабочий поселок, вошедшая в состав города. Судя по названию здесь жил промышленный люд: слесаря, токари, плотники, шорники, механики и мастера производства. А может быть, опять-таки из названия, здесь был положен почин или начало производству. Какая из версий ближе к истине, мне неизвестно. Река здесь делает небольшое колено и уходит к западу, покидая городскую застройку. Впрочем, такая картина имеет место сегодня, а как было ранее, до строительства канала имени Москвы сказать не могу: русло реки было во многих местах спрямлено.
Здесь, рядом с Починками, Лямин - первый хозяин фабрики, возвел несколько строений для тех рабочих, которые нуждались в жилье. В Яхроме эти здания называют казармами, и есть они не только в Починках.
Вот руины второй Починовской казармы. Они вовсе не древние. Им лет двадцать, не более. Я не только хорошо помню эту казарму еще заселенной всякого рода людом, но и даже приходил сюда учиться в ДОСААФ, ячейка которого располагалась в северном торце.
Кажется, и сейчас меня преследует тот казарменный дух. Запах жаренной картошки, кошачий аромат, нотки человеческой старости и грязного белья, влажная тяжесть душевых - все переплелось в нечто непередаваемое. Трудно забыть этот длинющий, от торца до торца, широченный коридор, похожий на оживленную городскую улицу. Шумные старухи, отвыкшие за долгую трудовую жизнь в громыхающем цеху от разговоров в полголоса, горластая детвора разных возрастов на трехколесных велосипедах и без, пьянчужки ползущие вдоль стены и вопящие во всю мощь своих легких: "Славное море, священный Байкал". Это наша яхромская Хитровка, наш "Дом - Утюг". Эй! Гиляровский! Помоги, брат, описать это горестное место! Сколько трагедий случилось в этих двадцатиметровках, что примостились по бокам от коридора! Сколько скандалов видела эта кухня на двадцать плит! Какие очереди теснились у общественных санузлов. Здесь любой малыш, едва закончивший ясли мог огреть вас трехэтажным матом, а старушечьему коварству не было пределов. Здесь игрались свадьбы, от которых качались стены, а поминки были похожи на митинги. Было! Всё было. И ушло. Руины.
А река.... Что река!? Она побежала дальше. К северу. Просто вильнула изгибом-другим и не прощаясь зажурчала в бескрайних полях, где как говорят, богатейший торфяной пласт достигает четырнадцатиметровой толщины.
"Пока!"- говорю вам и я. Мне пора. До следующего поста.