Тальцы. Часть 3. Хлебная.
Сибирь в моем представлении это прежде всего огромная территория с суровым климатом. Снег и морозы, зной и засухи, тайга и тундра могут сосуществовать в ней очень даже запросто. Но все это свойства природные. Кода же мне говорят о материальных образах, то на ум сразу приходят три из них. Это золото, мех и хлеб. Тут можно бы было добавить еще и нефть, но это будет уже не моя ассоциация.
Каскад наливных мельниц на берегу Ангары.
В архитектурно-этнографическом музее "Тальцы" "хлебной" теме отведена едва ли не пятая часть территории. Выбравшись из таежных пущ, где во всей своей самобытности доминируют эвенкийские и тофаларские чумы, тропа привела меня на полого спускающуюся к Ангаре лужайку и к каскаду из трех водяных мельниц на ней.
Мельник, как и кузнец, в деревне фигура особая. Объединяющая. Ведь мельницы, как правило, ставились не абы где. Загрузить в полном объеме зерном такое серьезное сооружение не каждому селению под силу. А простой убыточен. Да и условия для ее нормальной работы есть не везде. Где-то плотину нужно построить, где-то пристань чтобы муку отправлять. Поэтому мельница - средоточие путей. Она одна для всех на всю округу и стоит зачастую обособленно. Тут очередь! Место встреч. Как колодец на центральной площади. Казалось бы, чего там! Крутятся жернова, выдают муку "третьей руки" или выбойку. Радуйся! Однако если мельник рохля и порядка в хозяйстве нет, а крестьяне в ожидании толкутся и спорят, тогда может и смертоубийство случиться. Яркий пример - драка казаков с хохлами у мельницы в "Тихом Доне".
Известно, что мельницы существовали разные. Ветряные, водяные, паровые, на тяге и пр. Однако, не каждый знает, что было и другое деление. По степени помола. Так в 19-м веке существовало пять сортов пшеничной муки, или как тогда говорили пять рук. Наивысший называли крупчатная, конфетная или крупчатка первой руки. Она получается при последовательном просеивании через различные сита, в том числе и мельчайшее. Примесей в ней нет, частицы очень мелкие и от того цвет ее белоснежный. Все остальные сорта муки имели в той или иной степени примеси зерновых оболочек, зародышей, частиц эндоспермы. Из крупчатки изготавливали ситный хлеб, тесто для пельменей, сайки, элитные сорта хлеба. Чуть ниже ценилась мука второй руки, первый первач, крупчатка другач. По нашему это высший сорт. Такая идет на выпечку и высококачественные хлеба. Следующий сорт муки-третья рука, второй первач, подрукавная. Эта широко использовалась для производства обычного хлеба. Четвертая рука - куличная, грубый помол, серая. Пятая рука - выбойка, крючки, отруби. Далеко не каждая мельница могла производить высшие сорта муки. Высокая очистка требовала значительных затрат и приводила к существенному увеличению отходов. Грубый помол, или вовсе непросеянная мука обходились дешевле, отходов почти не было, но высокая конкуренция в среде производителей не позволяла задирать цены на готовый продукт. Мельнику перед тем, как обзавестись мельницей требовалось хорошенько прикинуть, а какую конкретно он хочет иметь. Крестьянину-наоборот, нужно было хорошо понимать к кому именно нужно вести зерно на помол.
Не бобслейная трасса, и не Луна-парк. Это осиновый акведук для подвода воды к мельнице.
Ручей с запрудой, водосброс, большое колесо с лопастями, под которым в специальном желобе бежит вода, домик с жерновами и толчеёю - вот привычный образ водяной мельницы. Такие назывались подошвенными или подливными. Их к концу 19-века почти не осталось.
Вспомнился мне здесь Михей Зотыч Колобов, герой романа "Хлеб", умнейший старичок-старовер с железной волей, хитрован и деляга, который по партизански, в тайне от конкурентов, всю округу обшарил в поисках подходящего места для строительства, вынюхивая где спрос высок и речка удобна. Он хотел выпускать крупчатку. Это был настоящий мельник середины 19 века. Стратег! У такого не забалуешь! Но до крупного промышленника все же ему было далеко. Спасибо за этот яркий образ Мамину-Сибиряку, который, признаться, великолепно описывал быт уральских и сибирских окраин Российской Империи.
Но не всегда мельник был единоличным хозяином как Колобов. Мельницы часто ставились сообща всем обществом или группой хозяйств в складчину. Тогда все вопросы решались миром, а работнику при ней платили монетой или выдавали часть обмолотого зерна.
Водяная стрелка.
В "Тальцах" мельница иная - наливная. Или, по другому - верхобойка. Поток воды на рабочее колесо подавался сверху. До того как попасть сюда сооружение находилось в деревне Владимировка Братского района Иркутской области. Там, видимо, река слишком большая, а ее долина узкая. Поэтому воду брали из верховьев притока - быстрого и незамерзающего ручья. Возможно таких ручьев было два или даже больше. Осиновые акведуки, протянувшиеся на сотни метров, сходились к мельнице подобно железнодорожным путям. Помню как удивило меня тогда такое инженерное решение. Тем не менее у него есть свои достоинства. Оно позволяет выбрать для каскада такое место где ему не будет грозить опасность быть смытым в случае половодья. А такое бывало. И не раз. Когда мельничная плотина переполнялась. Опять-таки, продуваемый всеми ветрами склон куда лучше сырой низины. Это сказывается на муке при ее производстве и хранении.
Три мельницы в каскаде. Три сестрицы. И каждая с темницей. Стоят себе красавицы в ряд. Вода, сбежав с одной, спешит на другую. Энергия потока как бы удваивается. Если присмотреться, то выглядят "сестры" несколько странно. Ни крыльца ни окошечек. Лишь прорези что бойницы. Называются продухи. В такие и голова не пролезет. Зато входов-выходов в каждой по три. Да в таком сооружении не молоть - воевать хорошо. Готовая крепость!
Входящий желоб.
Крыша тесовая. Конек-бревно здоровенное. Отливы на еловых клюках крепятся. Клюки-то эти не составные - целиковые. Ель для таких не сразу и сыщешь! Не один день, наверное, плотничьих дел мастер по лесу бегал. Поморские избы в беломорье такой же фокус имеют.
Мельница второго уровня. В правом нижнем углу - отводящий желоб.
В темнице у каждой "сестрицы" - колесо лопастное. Но крутится оно не всегда. Покуда работы нет, водичка в сторону отводится, чтобы механизм почем зря не снашивался. Тут же внизу, за стенкой сквозь которую проходит колесный вал, главное рабочее отделение. Передающие шестерни (сухие колеса), вспомогательные валы и тяги сообщают движение на все направления. И, прежде всего, на камни-жернова. Есть тут и сита тонкой очистки для крупчаточки. Поддоны, ссыпные лотки и прочая снасть - вдоль стен и на крючьях. Стоит только открыть заслонки для воды - заскрипит, заскрежетает, заходит ходуном вся конструкция. Мучная пыль встанет столбом, запахнет сырым хлебушком. Курить даже не думай - рванет!
Э! Да тут и горница есть! Но не у всех "сестер", а лишь у одной, старшенькой. Небольшая такая комнатка. С лавками вдоль стен и столом. Чтобы было куда скрыться от стужи или дождя тем, кто помола дожидается.
На второй ярус можно подняться по надежной пологой лесенке. Прямо с улицы. Если сани во двор вошли - не зевай, хватай пузатый мешок на загривок и айда наверх. Если зерно не очищено, то его роговать надо. Не теряйся, сыпь его в ступку. Тут и воду на колеса запускать нужно. Заходит вверх-вниз тяжелый пест, враз шелуху снимет. Тогда уж перегружай зернышко в короб, что прямо над жерновами. Есть под ним курушка, на воронку для воды похожая. Но подожди, не пускай в нее пшеницу до тех пор пока мельник клинышками нужный зазор между камнями не установит. Тут порядок такой: чем плотнее жернова стянуты - тем тоньше мука. Однако, не всем же ситный делать, кому-то и отруб нужен. Для птицы. Или борова. На фуражное зерно, к примеру, малый зазор тоже ни к чему. Жди пока дядя расклинет жернова
Ну, вот! Теперь готово! Ссыпай урожай в курушку. Да не спеши - чем тоньше струя падает на прием жерновов - тем тщательней мелется. Ну, а если тебе крупа, скажем, нужна - тогда не стесняйся, сыпь от души!
Но крупчатку конфетную так просто не получишь. Надо всю эту массу сквозь сито продавить. Чтобы примесь всякую исключить напрочь. И раз, и два, и три пропустишь - глядишь и появится белоснежная. Радуйся! Будет праздник! С сайками и кренделями! Ребятишек угостишь.
Жернова. Хорошо видна насечка и паз для фиксирующего клина.
От долгой работы устают жернова. Перестают молоть - стираются. Тогда надо мельнику мужиков звать. Будут они жернова ковать. Придут семеро, а то и десять. Снимут камушек и на щеку его положат. Рабочей поверхностью вверх. Самый умелый и терпеливый возьмет молоток и зубило-клевец да начнет новые насечки делать. От центра к краям. Канавки все ровненькие, 5-6 миллиметров в ширину. Как "вершник" сделают - за "нижник" примутся. "Вершник" и "нижник" - два жернова верхний и нижний. Работа нелегкая, упорства требующая. Но ничего не поделаешь, если корочкой хлебной хрустеть любишь - терпи!
Люблю рассматривать кованые изделия и изучать нехитрые приемы кузнеца. Оказывается, у каждого мастера свой почерк.
Да, ребятушки, есть тут на что посмотреть! Славное место! Жаль только времени у меня в обрез было. Так и не понял я действующая это модель или так, для интерьеру поставленная. Разум подсказывает, что игрушка все это, но надеяться очень хотелось. Как бы здорово было своими глазами водяную мельницу в действии увидеть.
От мельника, по правилам, без откупа не уходили. Ведь он, трудяга, не пахал и не сеял. Кто чего, кто муки куль, кто сала шмат оставлял, кто копеечку кровную, кто кисет с табаком. Кузнец мог и петли дверные подарить. Винокур - наливочку. Они тоже для мельника надобны. Добрые же люди не забывали на мельнице и для бедных сирот ковшичек муки оставить. Сами натерпелись - понимали.
Одна такая мельница могла переработать до пяти тысяч пудов зерна в год. А мельниц по всей Сибири было тысячи. Сила! Недаром в дореволюционной России хлебушек был главным экспортным богатством.
Мангазея, она же гамазея, он же мангазин. Конец 19-го века.
Темна и загадочна жизнь старой деревни. Читаешь, скажем, того же Мамина-Сибиряка и думаешь: кто он такой этот сельский писарь? Не земский же чиновник?! Земство, оно же не во всякой деревне. И тут, в "Тальцах" открылось мне.
С 1799 года высоким повелением в обязанность сел и деревень вменялось создание сельских запасных магазейнов. Или, как их стали называть в народе: мангазей. Что это такое? Это банк зерна, который создается в поселении из расчета необходимого годового запаса на все ревизские души. Созданный раз, такой банк должен был ссуживать населению зерно впрок. После сбора урожая должник обязан был вернуть долг, который назывался недоимкой. Поскольку, по свидетельству современников собранного зерна большинству тружеников хватало едва ли до весны, в долгах к лету оказывалась значительная часть населения. Ссуда помогала дотянуть до страды.
Рабочее место сельского писаря. Дощечки с зарубками на столе - долговые расписки крестьян.
Сельский писарь - это тот человек, в ведении которого был письменный учет всех движений зерна в мангазее. Кому сколько выдано и с кого сколько удержано. В его обязанность также входило личное присутствие при всех расчетах. Для взыскания недоимок из числа хозяев выбирали понудителей, которые ходили по дворам и терзали домовладельцев. В их праве было забрать земельный надел в случае затянувшейся неуплаты. В самой же мангазее распоряжались вахтеры, которые также избирались сроком на год из числа наиболее честных крестьян. Надзор за деятельностью мангазеи был в обязанности сельского старшины и выборных надзорных.
Мангазея. Рычажные весы с гирями.
Все запасы, что оставались в мангазее на момент сбора нового урожая, раздавались населению. Не бесплатно. Взамен с получателя удерживалось свежее зерно. Таким образом не допускалось чтобы запасы в мангазее гибли от старости или гнили. Все сусеки в хранилище имели равный объем чтобы губернские чиновники при проверках могли бы легко контролировать исправность ведения дел. Если среди работников мангазеи обнаруживался нечестный или проворовавшийся, то такой человек пожизненно терял право на повторное избрание, привлекался к наказанию, а его проступок подлежал широкой огласке.
Вот так! Хлеб, получается, не только всему голова, он порядок и народовластие.
Сусеки в мангазее.
Мангазеи существовали во всех хлебородных губерниях. В больших селах могло быть и две и три мангазеи. Крепкие как крепость, иногда двухэтажные они имели надежную охрану и засовы. Вот такие, насыпные, были не везде. Если в губернии лесов не было, а сооружение хранилища по этой причине хлопотно, то разрешалось иметь годовой запас зерна в скирдах, обеспечив им надежную караульную стражу. Караульные, обычно избирались из беднейших крестьян.
Точно так же как и на мельницах, в мангазее нередко существовал благотворительный зерновой фонд, куда каждый желающий жертвовал по мере сил для тех, кому уже не на что было надеяться. Конфетной крупчаткой сквозь мельчайшее сито житейских трудностей, оседало то добро, которое называют человечностью. Наверное, именно в этом характер настоящего сибиряка, о славных качествах которого знают многие. Поэтому кроме хлеба, золота и мехов, при упоминании Сибири в моем воображении возникает довольно сложный, но такой человечный собирательный образ труженика, не побоявшегося жить в этом суровом, но благодатном краю.