Мене, текел, фарес.
Прочитал книгу Олеси Николаевой «Мене, текел, фарес». Автор с юмором пишет о себе и людях церкви. Имена изменены, но легко можно догадаться, кто есть кто. Описываются события до сих пор обсуждаемые в православной блогосфере. Некоторые истории перекликаются с рассказами из книги архимадрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые». Описан и он сам, и все те злоключения, которые выпали на его долю в Москве. Прочитать обо всём этом конечно интересно. Хотя у противоположной стороны, я так понимаю, совершенно иная точка зрения.
Некоторые герои книги выведены слишком абстрактно. В некоторых местах автор, на мой взгляд, переходит границу и начинает чересчур «юморить», как принято говорить - «на грани фола». Но в целом книга мне понравилась. Написано искренне, а это уже не мало.
Лучший рассказ в книге - «Не те китайцы». Французский католик Поль Делакруа переходит в православие и становится монахом на Афоне под именем Габриэль. Но на этом не останавливается, а едет дальше - в Россию.
«- А кстати, почему ты оставил католичество? - вдруг спросила я.
Он поморщился, ответил нехотя, произнес по-русски:
- Ну это совсем другой мистик, другой аскез.
Замолчал, подыскивая слова, снова перешел на родной язык:
- Все очень по-мирски: небо приспособлено к земле и начинает жить по ее законам. Папа становится наместником Христа. Церковь превращается в государство. Дух подменяется воображением. Человеческий ум претендует на статус Божественного. Подвижники, думая что умерщвляют плоть, лишь распаляют в себе чувственность… Ты знаешь, что они потеряли уже Европу?
- Кто потерял? - испугалась я.
- Католики. Европа уплыла из-под них, и они остались кучкой стоять на маленьком островке. Европа больше не желает их слушать, не желает их знать. Она говорит: вы - такие же, как и я, - так почему я должна слушать вас? Что знаете вы, чего бы не знала я? Что есть такого у вас, чего бы не было с избытком у меня? И если я сейчас начну вас гнать, кто из вас прольет за Своего Бога кровь? Так где же ваша любовь? Где ваша жертва? Кто из вас положит душу свою за ближнего? А какая любовь без жертвы? Так говорит Европа.
А католики разводят руками: но мы ведь так хотели понравиться тебе, слиться с тобой, тебе угодить, заслужить твою похвалу… А в Православии всё не так».
В русском монастыре монаха-француза встречают не очень ласково. И не смотря на то, что он имеет сан иерея, от всей русской души загружают тяжёлым физическим трудом на благо обители.
«Потому что наместник Платон подозревал, что Патриарх поручил ему этого пришлого монаха исключительно для того, чтобы здесь из него выбили чужеродный дух и, как сказано в Псалтири, пасли его «жезлом железным».
Но Габриэль на него не обижался - у него за спиной была длинная, кропотливая и искусная школа монашеского послушания: он всегда оставался ясным, спокойным и благожелательным. Он помнил чудную историю из жития преподобного Серафима, которую ему рассказал в назидание его русский старец с Афона. Была она в том, как преподобный Серафим старательно переносил с места на место тяжелейшие камни. И когда его спрашивали, удивляясь видимой бессмысленности этого тяжкого труда (или, по наместнику Платону, «отсутствию капэдэ»). «Что же ты делаешь, честный отче?» - тот отвечал: «Я томлю томящего меня». Так и Габриэль понимал, что игумен Платон всего-навсего «томит томящего». И таким образом становится соработником своего чернеца и выполняет свой наместничий долг… И, честно говоря, Габриэль был счастлив, как может быть счастлив лишь настоящий воин Христов, наконец-то выпущенный на поле битвы, видящий своего внутреннего врага и владеющий неотразимым оружием против него».
Даже ради этого одного рассказа стоит прочитать всю книгу.
Некоторые герои книги выведены слишком абстрактно. В некоторых местах автор, на мой взгляд, переходит границу и начинает чересчур «юморить», как принято говорить - «на грани фола». Но в целом книга мне понравилась. Написано искренне, а это уже не мало.
Лучший рассказ в книге - «Не те китайцы». Французский католик Поль Делакруа переходит в православие и становится монахом на Афоне под именем Габриэль. Но на этом не останавливается, а едет дальше - в Россию.
«- А кстати, почему ты оставил католичество? - вдруг спросила я.
Он поморщился, ответил нехотя, произнес по-русски:
- Ну это совсем другой мистик, другой аскез.
Замолчал, подыскивая слова, снова перешел на родной язык:
- Все очень по-мирски: небо приспособлено к земле и начинает жить по ее законам. Папа становится наместником Христа. Церковь превращается в государство. Дух подменяется воображением. Человеческий ум претендует на статус Божественного. Подвижники, думая что умерщвляют плоть, лишь распаляют в себе чувственность… Ты знаешь, что они потеряли уже Европу?
- Кто потерял? - испугалась я.
- Католики. Европа уплыла из-под них, и они остались кучкой стоять на маленьком островке. Европа больше не желает их слушать, не желает их знать. Она говорит: вы - такие же, как и я, - так почему я должна слушать вас? Что знаете вы, чего бы не знала я? Что есть такого у вас, чего бы не было с избытком у меня? И если я сейчас начну вас гнать, кто из вас прольет за Своего Бога кровь? Так где же ваша любовь? Где ваша жертва? Кто из вас положит душу свою за ближнего? А какая любовь без жертвы? Так говорит Европа.
А католики разводят руками: но мы ведь так хотели понравиться тебе, слиться с тобой, тебе угодить, заслужить твою похвалу… А в Православии всё не так».
В русском монастыре монаха-француза встречают не очень ласково. И не смотря на то, что он имеет сан иерея, от всей русской души загружают тяжёлым физическим трудом на благо обители.
«Потому что наместник Платон подозревал, что Патриарх поручил ему этого пришлого монаха исключительно для того, чтобы здесь из него выбили чужеродный дух и, как сказано в Псалтири, пасли его «жезлом железным».
Но Габриэль на него не обижался - у него за спиной была длинная, кропотливая и искусная школа монашеского послушания: он всегда оставался ясным, спокойным и благожелательным. Он помнил чудную историю из жития преподобного Серафима, которую ему рассказал в назидание его русский старец с Афона. Была она в том, как преподобный Серафим старательно переносил с места на место тяжелейшие камни. И когда его спрашивали, удивляясь видимой бессмысленности этого тяжкого труда (или, по наместнику Платону, «отсутствию капэдэ»). «Что же ты делаешь, честный отче?» - тот отвечал: «Я томлю томящего меня». Так и Габриэль понимал, что игумен Платон всего-навсего «томит томящего». И таким образом становится соработником своего чернеца и выполняет свой наместничий долг… И, честно говоря, Габриэль был счастлив, как может быть счастлив лишь настоящий воин Христов, наконец-то выпущенный на поле битвы, видящий своего внутреннего врага и владеющий неотразимым оружием против него».
Даже ради этого одного рассказа стоит прочитать всю книгу.