Стажер. Ночной поезд
- В общем так, - сказал машинист тепловоза оглядывая меня с головы до ног, - Так и быть, ехать в кабине тепловоза разрешаю до следующей станции. Встань пока вон там, руками ничего не трогай. Все понял!
- Да, понял, Иван Севастьянович! - бодро ответил я.
Машинисту понравилось, что я его по имени отчеству величаю.
- А тебя парень, как звать-то?
- Николай! Коля.
- Ага, Коля, - Иван Севастьянович кивнул, - сейчас Коля подаем состав на станцию к посадке пассажиров. В 23 часа 05 минут отправляемся в путь. В 01:42 будем на станции Верхняя Лотра. Там стоим 15 минут. Выходишь из локомотива, идешь в свой вагон и дальше едешь, как обычный пассажир. Все понятно?
- Да, понятно, - кивнул я.
- Молодец, - похвалил Севастьянович, - бери тряпку и протри дверь кабины.
- А чего ее протирать? - удивился я, беря тряпку, - Дверь вроде чистая.
- Эх-х, - сокрушенно сказал Севастьянович, - ты видишь, как я одет. Рубашка белая, галстук, костюм отглажен, брюки стрелочка к стрелочке, жена постаралась. Машинист - это можно сказать лицо поезда. Всегда впереди, на виду у всего перрона. И что будет если я изгваздаюсь в машинное масло, которое нерадивый стажер вовремя не вытер с двери? А!? Не слышу ответа!
- Да понял, я понял, - ответил я.
Во время нашего столь содержательного разговора помощник машиниста Толян, мой хороший знакомый, сидел на своем месте и улыбался. Это по его просьбе машинист согласился взять меня в кабину тепловоза.
Я и сам будущий машинист, учусь в Колледже железнодорожного транспорта, сейчас возвращаюсь с практики - три с лишним месяца стажировался на грузовом магистральном тепловозе.
В городе случайно встретил Толяна, узнал, что он сегодня отправляется в рейс и напросился взять меня, хотя бы ненадолго, в кабину тепловоза.
От перрона поезд отошел четко по расписанию. Локомотивной бригаде предстояла длинная бессонная ночь.
Иван Севастьянович оказался нормальным мужиком. Ему сразу понравилось, что я не чинясь взялся за тряпку, и стал протирать и без того чистую дверь. На железной дороге он проработал уже более 20 лет, знал много интересного. Железнодорожные истории, прибаутки и присказки из него сыпались, как из рога изобилия.
Мне все это было интересно. Я все мотал себе на ус. За шутками и смешками проскальзывали и серьезные вещи, о которых не узнаешь нигде кроме как вот так разговаривая с живым человеком. Преподаватели ведь не рассказывают о взаимоотношениях в коллективе железнодорожников. Что там и как? А Севастьянович все это знал досконально и тепловоз для него был дом родной. Он пол жизни провел на железной дороге.
За разговорами я и не заметил, как поезд подошел к станции Верхняя Лотра.
- Все Коля, - сказал машинист, - «станция Дерезай», бери вещи и вылезай.
- А можно я еще с вами до следующей станции проеду? - спросил я. Уж очень мне не хотелось покидать столь гостеприимную кабину тепловоза.
- Когда у нас следующая станция? - спросил Иван Севастьянович у Толяна.
- В 03:10, - ответил тот.
- Ладно, Коля, - сказал машинист, - так и быть разрешаю проехать с нами до следующей станции, но на этом все.
- Разумеется все, - заверил я Ивана Севастьяновича.
В 2 часа ночи машинист сказал Толяну:
- Ну ка, пересядь в мое кресло, а я на твоем месте пока спокойно кофе попью.
Толян сел за пульт тепловоза. Он сам уже без пяти минут машинист поезда, за плечами высшее железнодорожное образование, на железной дороге работает третий год.
Толяна вообще-то зовут Анатолий Федорович, ему 27 лет, но он невысокого роста, худенький, нескладный, одним словом Толян. На такое к нему обращение он не обижается, его все так зовут. Вот станет машинистом, тогда, наверное, и будут называть уважительно Анатолий Федорович.
- Смотри на дорогу, никуда не сворачивай, - пошутил машинист и наклонившись стал возиться в своей сумке. Достал большой термос с кофе, бутерброды. А я встал за спиной Толяна, внимательно следя за его действиями.
- А что это у тебя? - спросил я у Толяна, протягивая руку к пульту. В этот момент меня дернуло током и электрический разряд проскочил между моей рукой и пультом. Статическое электричество. Так бывает, когда протянешь руку к кошке, чтобы ее погладить. Вот только разряд во много раз сильнее. Меня даже не слабо так тряхнуло.
- Ничего не трогай! - чуть не в один голос закричали на меня Толян и Иван Севастьянович.
В этот момент все и произошло. Поезд неожиданно нырнул в темноту, как в тоннель. Ночь и так была темная, безлунная, а тут наступила тьма кромешная.
На железной дороге даже ночью абсолютной темноты не бывает. Горит приглушенный свет в кабине тепловоза. Мощные фары - освещают путь впереди. По сторонам железной дороги мелькают огоньки населенных пунктов, фары проезжающих по дорогам машин. Даже когда поезд идет через лес, на небе виден отсвет электрического освещения от населенных пунктов расположенных за лесом. А тут полная тьма. Даже прожектор впереди стал светить тускло.
- Это что за фигня!? - Иван Севастьянович аж подскочил со своего места расплескивая кофе из открытого термоса, - Николай, ты что сделал?
- Ничего не делал! - ответил смущенно я, чувствуя свою вину за то, что не вовремя сунулся к помощнику машиниста со своим вопросом, - Даже пульта не касался.
- В какой-то туннель въехали, Иван Севастьянович, - вежливо сказал Толян.
Поезд уже выскочил из тоннеля и мчался дальше по рельсам.
- Какой тоннель! Здесь никакого туннеля быть не может! Я по этой дороге 10 лет поезда вожу.
Иван Севастьянович снова пересел на место машиниста.
- Ничего не пойму, - осмотревшись, неуверенно начал он, - железная дорога вроде та же, а путь один. Всегда было два пути. Слева должен быть второй путь. Где он?
- Может мы свернули куда в тоннеле? - спросил я.
- Нет здесь никакого тоннеля. Это в горах тоннели, а тут равнина. Соединяй меня с диспетчером.
- Так связи нет, - ответил Толян, - передавая ему трубку радиостанции. Только гул какой-то и все. Может антенну погнули в этом клятом тоннеле?
Я достал из сумки свой мобильный телефон. Значок наличия связи был на нуле.
- Что делать будем? - спросил Толяна в недоумении Иван Севастьянович, - я впервые в таком дерьме! Никогда ничего подобного не было. В любой внештатной ситуации мы должны в первую очередь связаться с диспетчером, а связи нет. А если встречный поезд? Представляешь, что будет?
Я на минуту представил, как нам навстречу мчится грузовой поезд с лесом. Не дай то Бог! Хоть я и не очень верующий, но тут от души перекрестился. Раз с диспетчером связи нет, может до Бога удастся достучаться.
Толян все возился с радиостанцией, пытаясь наладить ее работу.
- А ну не дрейфить, - бросив взгляд на меня, сказал Севастьянович, - доедем до ближайшей станции, там и разберемся. А ты Толян давай связь налаживай!
Но связь не налаживалась. Между тем впереди стали заметны огни какой-то станции. Издали виднелся деревянный вокзал, построенный в стиле начала XX века и четыре пути. На самом крайнем, четвертом, несколько открытых грузовых вагонов. Первые три пути свободны.
Иван Севастьянович остановил поезд в сотне метров от стрелки. Долго вглядывался в станцию и пути впереди, потом повернулся к нам с Толяном.
- Какая-то ретро станция. Сейчас такие строят для туристов. Вон даже стрелка переводится вручную. И настоящий семафор. Я похожий видел, когда помощником машиниста начинал свою работу на железной дороге. Сейчас для туристов по таким железнодорожным веткам настоящие паровозы пускают, с вагонами в ретро стиле. Ладно, - обратился он к Толяну, - семафор открыт, иди переводи стрелку, встанем на третий путь, он свободен. На станции наверняка есть связь. Электрические фонари горят, значит все в порядке.
Толян спустился из кабины на рельсы и перевел стрелку. Поезд медленно втянулся на третий путь и стал напротив станции.
- Значит так, - распорядился машинист, - сейчас я иду на станцию, нужно установить связь с диспетчером. Толян, ты остаешься в локомотиве!
- А можно я с вами? - спросил я Ивана Севастьяновича. Он кивнул в ответ.
Машинист шел впереди, я за ним. Интересно на этой ретро станции все сделано: узорчатый заборчик вдоль перрона, скамейки с витыми ножками, старинные фонари на столбах. Свет электрический. Здание вокзала погружено во тьму, но в соседнем одноэтажном домике свет горит. Туда мы и направились.
Иван Севастьянович открыл толстую деревянную дверь и замер от вида открывшейся картины.
Ну, ни хрена себе! - воскликнул машинист.
Я заглянул в комнату из-за его спины. Прямо напротив двери сидел человек, откинувшись на спинку стула. У него во лбу была дырка и тоненькая струйка крови стекала на нос.
Второй мужчина справа от двери лежал на полу и вокруг его головы растекалась лужа крови. В нос ударил запах сгоревшего пороха, а во рту я почувствовал привкус железа.
Оба мужчины были в форме железнодорожников, но эта форма была совсем не похожа на нашу.
Ни телефона, ни рации нигде видно не было. Справа на столе, под которым лежал мужчина с пробитой головой, стоял какой-то странный аппарат… Телеграф? «Все страньше и страньше», - подумал я.
- Пошли к начальнику поезда, - сказал мне машинист, - Нам одним тут не разобраться.
Иван Севастьянович достал из кармана носимую радиостанцию и попытался связаться с начальником поезда, но связи все еще не было.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧИТАЙТЕ ЗАВТРА В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ