За интернационализм!
Во времена СССР детей действительно воспитывали в духе интернационализма. В школе учились дети разных национальностей, первой моей учительницей была финка (Валентина Тойвовна), но тогда этому никакого значения не придавалось. Вокруг были советские люди. Все были равны между собой и ни одна нация не получала преимущества перед другими. По-крайней мере, такова была политика государства. С проявлением национализма, впервые столкнулся уже взрослым.
После училища работал на заводе модельщиком по деревянным моделям. Модели действительно деревянные, используют для отливки деталей в литейном производстве.
Мастер у нас в цеху был не то карел, не то финн, явной скандинавской наружности и одевался соответственно. Первый год я по заводским меркам зарабатывал мало, выходило в месяц рублей сто восемьдесят - двести. Собрался в первый отпуск. Зашел по какому-то делу к мастеру. Он спросил, куда собираюсь ехать в отпуск. Я ответил, что поеду в Кибаш (лесной поселок на границе с Финляндией).
- А кто там у тебя? - удивился мастер.
- Тетя, - я назвал карельскую фамилию. Мастер аж в лице переменился. Фамилия у меня русская, и он считал меня обычным русским пареньком. Я сказал ему, что дядя у меня из северных карел, бабушки со стороны отца и мамы тоже карелки. Когда вернулся из отпуска, отношение мастера ко мне изменилось. На заводе от мастера очень многое зависит, он распределяет работы. Есть выгодные, когда выполняешь быстро, получаешь много (работали на сделке), а есть невыгодные, которые оплачиваются плохо, но с которыми долго и нудно будешь возиться целый месяц.
С этих пор зарплата моя резко выросла. В месяц стало выходить под 300 рублей (для сравнения: зарплата инженера на заводе равнялась 180 руб.).
В этом же цеху одному рабочему предложили стать наставником для молодых рабочих. Он освобождался от тяжелой сделки, но за ним сохранялась та оплата, которую он привык получать, где-то около 350 руб. Естественно это назначение обсуждалось в курилке. Многие бы хотели, как говорили рабочие, «ничего не делать и получать большую зарплату».
Я спросил у своего товарища, как этому рабочему удалось так устроиться.
- Так он же еврей, - не задумываясь, ответил товарищ.
- И что? - недоумевал я.
- Так и в заводоуправлении наставничеством на заводе заведует еврей. У них так принято, один другому помогает, наверх за собой тянет.
- А разве у русских не так? - удивился я.
- Нет, не так. Русский начальник смотрит не на национальность подчиненного, а на способности человека.
Я тогда сильно удивился и задумался. Действительно, было о чем подумать. В школе, мы были октябрятами, потом пионерами. Старшие всегда нас учили: при капитализме, человек человеку - волк; при социализме, человек человеку - друг; нужно всегда помогать, тем, кто слабее тебя - защити маленького, если его обижают взрослые хулиганы, переведи старушку через дорогу, сделай для птиц скворечник или кормушку. Все было просто и ясно. Но взрослая жизнь в эти детские установки вносила свои коррективы. В то время только в страшном сне можно было представить, что когда-нибудь появятся русские националисты.
Через год я закончил ШРМ (школа рабочей молодежи), поступил в вуз, а через пять лет пришел в школу учителем с окладом в 100 рублей. Гримасы социализма - чтобы мало получать, нужно долго учиться.
После училища работал на заводе модельщиком по деревянным моделям. Модели действительно деревянные, используют для отливки деталей в литейном производстве.
Мастер у нас в цеху был не то карел, не то финн, явной скандинавской наружности и одевался соответственно. Первый год я по заводским меркам зарабатывал мало, выходило в месяц рублей сто восемьдесят - двести. Собрался в первый отпуск. Зашел по какому-то делу к мастеру. Он спросил, куда собираюсь ехать в отпуск. Я ответил, что поеду в Кибаш (лесной поселок на границе с Финляндией).
- А кто там у тебя? - удивился мастер.
- Тетя, - я назвал карельскую фамилию. Мастер аж в лице переменился. Фамилия у меня русская, и он считал меня обычным русским пареньком. Я сказал ему, что дядя у меня из северных карел, бабушки со стороны отца и мамы тоже карелки. Когда вернулся из отпуска, отношение мастера ко мне изменилось. На заводе от мастера очень многое зависит, он распределяет работы. Есть выгодные, когда выполняешь быстро, получаешь много (работали на сделке), а есть невыгодные, которые оплачиваются плохо, но с которыми долго и нудно будешь возиться целый месяц.
С этих пор зарплата моя резко выросла. В месяц стало выходить под 300 рублей (для сравнения: зарплата инженера на заводе равнялась 180 руб.).
В этом же цеху одному рабочему предложили стать наставником для молодых рабочих. Он освобождался от тяжелой сделки, но за ним сохранялась та оплата, которую он привык получать, где-то около 350 руб. Естественно это назначение обсуждалось в курилке. Многие бы хотели, как говорили рабочие, «ничего не делать и получать большую зарплату».
Я спросил у своего товарища, как этому рабочему удалось так устроиться.
- Так он же еврей, - не задумываясь, ответил товарищ.
- И что? - недоумевал я.
- Так и в заводоуправлении наставничеством на заводе заведует еврей. У них так принято, один другому помогает, наверх за собой тянет.
- А разве у русских не так? - удивился я.
- Нет, не так. Русский начальник смотрит не на национальность подчиненного, а на способности человека.
Я тогда сильно удивился и задумался. Действительно, было о чем подумать. В школе, мы были октябрятами, потом пионерами. Старшие всегда нас учили: при капитализме, человек человеку - волк; при социализме, человек человеку - друг; нужно всегда помогать, тем, кто слабее тебя - защити маленького, если его обижают взрослые хулиганы, переведи старушку через дорогу, сделай для птиц скворечник или кормушку. Все было просто и ясно. Но взрослая жизнь в эти детские установки вносила свои коррективы. В то время только в страшном сне можно было представить, что когда-нибудь появятся русские националисты.
Через год я закончил ШРМ (школа рабочей молодежи), поступил в вуз, а через пять лет пришел в школу учителем с окладом в 100 рублей. Гримасы социализма - чтобы мало получать, нужно долго учиться.