Причины пьянства в «эпоху застоя»
Тема меры употребления алкоголя как оказалась актуальна для многих моих интернет-друзей. Поэтому продолжу (уже серьезно).
В России в начале двадцатого века (по крайней мере, на севере) алкоголь практически не употребляли. Отец рассказывал, что на всю деревню (примерно 200 человек) был всего один алкоголик. Он и жил беднее всех.
Хлебное вино (водку) покупали только на большие церковные праздники. На застольях было принято так, что наливали всем взрослым, но женщины свои рюмки только пригубливали во время тостов.
В детстве с родителями ходил в гости к многочисленным петрозаводским родственникам, и везде соблюдалось это правило, женщины вино пили маленькими глоточками. Большой граненой рюмки хватало на целый вечер. Да и среди мужчин напиваться до пьяна было не принято. Считалось позором, если человек из гостей шел, качаясь из стороны в сторону, а уж тем более падал.
Так жили люди с детства воспитанные в православной вере. То, что заложено с молоком матери, невозможно вытравить никакой атеистической пропагандой.
До начала шестидесятых годов в Петрозаводске не было женщин алкоголичек. Такое даже представить себе было невозможно.
К сожалению, потом такой порядок вещей стал меняться. Собраться с друзьями и напиться до чертиков, стало считаться чуть ли не доблестью. Недавно прочитал, у одного своего френда Киприана Шахбазяна в посте Алкоголическая логика:
«Логика советского алкоголика эпохи Застоя была, на мой взгляд, не всегда строго рациональной, но духовно почти безупречной.
Тем, кто тогда не жил, или не пил, трудно понять, насколько ясным в наших, замутненных пивом, портвейном, водкой и другими суррогатами христианства, головах и душах был сложившийся образ современности: все рухнуло нах... И я сегодня, уже трезво уразумевая прошлое, подтверждаю: рухнуло действительно все.
И мы тому были вдумчивыми (или, скорее, задумчивыми), хотя и пьяненькими свидетелями.
Мы же жили в обществе и не могли быть свободными от него, нас же чему-то учили, мы же не сразу стали алкоголиками, но многие из нас даже в детский садик ходили и разучивали песни про Щорса, про Коричневую пуговку, про Трех товарищей в маленьком городе Эн, про Тишину на Мамаевом Кургане... Мы слушали, а потом сами читали книжки про Мальчиша Кибальчиша, про Сашу Чекалина, про Илью Муромца, про Спартака. И мы оказывались в мире, подлинной сутью которого были труд, самопожертвование, верность другу и долгу, доблесть, справедливость, честь, братская любовь, бескорыстие, преданность Родине. Мы вступали в мир, в котором, как мы думали, почти всеми его обитателями презирались ложь, предательство, жажда денег и остальное - все, противоположное сути нашего мира. Это же нам твердо глядя в глаза повторяли наши родители. И у нас не было сомнений. И мы хотели быть летчиками (и непременно летчиками-испытателями), военными (и лучше - пограничниками), учеными (хорошо бы полярниками), врачами (хирургами), рабочими (у доменной печи)
Но.
Но потом мы взрослели. И мы видели совсем другое. Я мог бы много чего перечислять, но расскажу об одном случае.
В 1978 году я поступал на худграф. Папа мой тогда был заведующим кафедрой графики. Разумеется, мое поступление было делом предрешенным. Когда выкликали мою фамилию, и я шел в аудиторию, где проходил тот или иной экзамен, я непременно слышал в спину: «Пятерка пошла!». Так и было. При том, что мой средний балл аттестата не мог быть назван большим (всего 3,5!), я «умудрялся» получать пятерки не только по рисунку и черчению, но и по физике с математикой (какой идиот придумал заставить художников сдавать эти предметы?!), о которых не имел почти никакого представления. Потом было так называемое собеседование. И декан наш, который, как потом оказалось, вел Историю КПСС, глядя на мои отличные отметки, заметил: «Молодец! Со школы подтянулся по предметам!». Всепонимающе улыбались. И я тоже понимающе улыбался. Я не буду врать, что мне было стыдно. Нет, не было. Но я чувствовал, что моя понимающая улыбка была отчасти улыбкой соучастника в глумлении над тем, во что нас учили верить, и во что мы верили.
Я могу сказать, что ложь пропитала всю страну, так или иначе поселилась в душе почти каждого. Утрата веры и тотальная ложь, сопровождавшаяся треском лозунгов, становились привычны. Но не для всех. Да, кто-то встраивался и принимал условия новой игры. Да, кто-то пытался ни о чем не думать, стараясь - с грехом (все-таки!) пополам - как-то оставаться более-менее приличным человеком.
Ну, а мы решили: Да пошло оно все в ж…! Наливай!
Слабым был этот выход? Да. Но, сука, честным».
Мое глубокое убеждение, что причины, по которым человек начинает пить и медленно, но неуклонно спиваться, катится в бездонную пропасть… имеют глубокие социальные, психологические и духовные корни.
Предыдущий материал на эту тему: Как правильно употреблять алкоголь
В России в начале двадцатого века (по крайней мере, на севере) алкоголь практически не употребляли. Отец рассказывал, что на всю деревню (примерно 200 человек) был всего один алкоголик. Он и жил беднее всех.
Хлебное вино (водку) покупали только на большие церковные праздники. На застольях было принято так, что наливали всем взрослым, но женщины свои рюмки только пригубливали во время тостов.
В детстве с родителями ходил в гости к многочисленным петрозаводским родственникам, и везде соблюдалось это правило, женщины вино пили маленькими глоточками. Большой граненой рюмки хватало на целый вечер. Да и среди мужчин напиваться до пьяна было не принято. Считалось позором, если человек из гостей шел, качаясь из стороны в сторону, а уж тем более падал.
Так жили люди с детства воспитанные в православной вере. То, что заложено с молоком матери, невозможно вытравить никакой атеистической пропагандой.
До начала шестидесятых годов в Петрозаводске не было женщин алкоголичек. Такое даже представить себе было невозможно.
К сожалению, потом такой порядок вещей стал меняться. Собраться с друзьями и напиться до чертиков, стало считаться чуть ли не доблестью. Недавно прочитал, у одного своего френда Киприана Шахбазяна в посте Алкоголическая логика:
«Логика советского алкоголика эпохи Застоя была, на мой взгляд, не всегда строго рациональной, но духовно почти безупречной.
Тем, кто тогда не жил, или не пил, трудно понять, насколько ясным в наших, замутненных пивом, портвейном, водкой и другими суррогатами христианства, головах и душах был сложившийся образ современности: все рухнуло нах... И я сегодня, уже трезво уразумевая прошлое, подтверждаю: рухнуло действительно все.
И мы тому были вдумчивыми (или, скорее, задумчивыми), хотя и пьяненькими свидетелями.
Мы же жили в обществе и не могли быть свободными от него, нас же чему-то учили, мы же не сразу стали алкоголиками, но многие из нас даже в детский садик ходили и разучивали песни про Щорса, про Коричневую пуговку, про Трех товарищей в маленьком городе Эн, про Тишину на Мамаевом Кургане... Мы слушали, а потом сами читали книжки про Мальчиша Кибальчиша, про Сашу Чекалина, про Илью Муромца, про Спартака. И мы оказывались в мире, подлинной сутью которого были труд, самопожертвование, верность другу и долгу, доблесть, справедливость, честь, братская любовь, бескорыстие, преданность Родине. Мы вступали в мир, в котором, как мы думали, почти всеми его обитателями презирались ложь, предательство, жажда денег и остальное - все, противоположное сути нашего мира. Это же нам твердо глядя в глаза повторяли наши родители. И у нас не было сомнений. И мы хотели быть летчиками (и непременно летчиками-испытателями), военными (и лучше - пограничниками), учеными (хорошо бы полярниками), врачами (хирургами), рабочими (у доменной печи)
Но.
Но потом мы взрослели. И мы видели совсем другое. Я мог бы много чего перечислять, но расскажу об одном случае.
В 1978 году я поступал на худграф. Папа мой тогда был заведующим кафедрой графики. Разумеется, мое поступление было делом предрешенным. Когда выкликали мою фамилию, и я шел в аудиторию, где проходил тот или иной экзамен, я непременно слышал в спину: «Пятерка пошла!». Так и было. При том, что мой средний балл аттестата не мог быть назван большим (всего 3,5!), я «умудрялся» получать пятерки не только по рисунку и черчению, но и по физике с математикой (какой идиот придумал заставить художников сдавать эти предметы?!), о которых не имел почти никакого представления. Потом было так называемое собеседование. И декан наш, который, как потом оказалось, вел Историю КПСС, глядя на мои отличные отметки, заметил: «Молодец! Со школы подтянулся по предметам!». Всепонимающе улыбались. И я тоже понимающе улыбался. Я не буду врать, что мне было стыдно. Нет, не было. Но я чувствовал, что моя понимающая улыбка была отчасти улыбкой соучастника в глумлении над тем, во что нас учили верить, и во что мы верили.
Я могу сказать, что ложь пропитала всю страну, так или иначе поселилась в душе почти каждого. Утрата веры и тотальная ложь, сопровождавшаяся треском лозунгов, становились привычны. Но не для всех. Да, кто-то встраивался и принимал условия новой игры. Да, кто-то пытался ни о чем не думать, стараясь - с грехом (все-таки!) пополам - как-то оставаться более-менее приличным человеком.
Ну, а мы решили: Да пошло оно все в ж…! Наливай!
Слабым был этот выход? Да. Но, сука, честным».
Мое глубокое убеждение, что причины, по которым человек начинает пить и медленно, но неуклонно спиваться, катится в бездонную пропасть… имеют глубокие социальные, психологические и духовные корни.
Предыдущий материал на эту тему: Как правильно употреблять алкоголь