Ты приводи меня в свое сердце, когда заскучаешь
Ты приводи меня в свое сердце, когда заскучаешь
Когда все октябрь, или в упор горизонт
А может быть поезд летит… Слушай! А давай ты устанешь?
В ладонях, в руинах, и в пепельнице. «Я не знаю - а он отдохнёт?»
Я знаю, средь глупостей всяких я хуже всего научился молчать
А ты правда молчишь?
Не слушая сухости новостей, злых глаз, чувствовать как душа изнутри седела
Смотреть на то, что звали телефонной трубкой - брать/не брать
И как Дорогие, что на фото, или милые те, что в плацкарте, да с запахом моря?
Или другие, далёкие, что без круга мелОвого, в памяти уголках мягких и пьют и смеются?
Да, конечно, ведь ты же все знаешь- кому я рассказываю?
Кому мне рассказывать?
"Твое отраженье в Сети - ловлю как котёнок дурной
По привычке"
*Ангел перелистнул любимую, но зачитанную страницу, стараясь не попадать пальцем в старые отметки на исписанном и запачканном листе*
Лучше Неба ты знаешь с какой стороны меня знать
«Серьёзно? Твой дух укрепить? А ты не пробовал вслух помолчать?»
Что самое гадкое время перед каким-то рассветом они говорили, и так загадочно улыбались
Не те говорили, что знали как метаться от страха под одеялом
Мокрым от пота, тяжелым, свинцовым, душным
В руке зажимая книги ускользающий корешок или памятный фотоальбом
Кто перебрал в голове адреса, о которых «эхо как прежде поет» и имена холодные
Ты, кто одиночество как сигареты на остановке раздавал, считая копейки со словом и эхом хуёвым
Километры не получается на часы делить, и даже на рельсы что справа и слева
Не старые фотографии, границей разрублены, не знакомая графа «стоимость» у старого бежевого билета
Километры - не затертые песни на плеере без диска хрупкого, что на 720
(это там где песни про "разум когда-нибудь тоску победит")
А удобное, дорогое и ценное, как с когда-то чужой задницы, но теперь уже давно твои и любимые джинсы
Знаешь, ты мне почти не снишься, и от того по утрам бывает стыдно и горько
И рассказать нечего, когда хотел бы и выдумывать не хочу, но удивляюсь опять и молчать собираюсь -
Тебе мои цветные сны всегда с изнанки как витраж видно
Правда? Правда?
Всякое средство и мысль сгодятся, чтобы их положить в Пустоту
Даже если глаз твоих цвет запомнить не могу как пьяница
Тот самый цвет
Который
Который?
Какой?
Где я?
А, опять...
Положить в Пустоту, и коснуться невзначай, как ключи в кармане проверить
Спьяну смеяться, читая про чужую «самую ту»
У каждого живого в душе есть место, где лежит самое острое и смертельно опасное
Забавно (нет) получается, что мы находим такое у других (и сразу забываем где). Режем пальцы.
Раз за разом, до мозоли вместо шрама.
*Я ничего не знаю про такое твое, да, Astarta Mea? *
...
* ангел, которому люди приносят на ремонт свои крылья и сказки (и часто их забывают забрать) перелистнул страницу, совершенно забыв имена тех, о ком шла речь*
...Как джин
Как дурак
Как всегда...
"...старому Харму снова принесли на ремонт крылья так любимого им любимого цвета и звука (в такие дни старик с трудом скрывал признаки ликования на морщинистом лице). Он постоянно ворчал, что не очень любит эти цвета, и звук, но очень любил вид этих крыльев. Не смотря на то, что давным-давно ослеп. Он специально растягивал их починку, или техобслуживание седины, которую иногда перед праздником Рыбака приносили дети, потому что ему нравился голос хозяйки крыльев. И иногда (крайне редко!) он даже мог неосторожно коснуться ее руки. Или просто думать об этом, и рассказать детям, бережно раскрашивая седину в оттенки, которые только он себе представлял, и которые любил с тех пор, когда был еще мальцом, и смотрел, как на ее голову опустилась Диадема..."
Ангел закрыл книгу, достал из тоги сигарету и тихонько закурил, решив не доставать "cricket" из разгрузочного жилета. И обратил внимание на то, что дурак, слушавший историю давно уснул, уткнувшись лбом в грубый воротник рыбацкого свитера.
Астрата вздрогнула и протянула рассказчику мифриловую флягу с трехзвездочным караимским бренди. Нарушенное чирканьем зажигалок молчание перешло в процесс создания сложных геометрических фигур с применением табачного (табачного?) дыма."
К чему узнать хочешь?
Внутри той книги, на первом уголке причудливым почерком было выведено
"Ты приводи меня вдруг в свое сердце, когда заскучаешь"
И стояла какая-то дата, которой давно уже было не разглядеть. И кому какое дело. Но вроде-бы все уже было не так плохо, да?
Когда все октябрь, или в упор горизонт
А может быть поезд летит… Слушай! А давай ты устанешь?
В ладонях, в руинах, и в пепельнице. «Я не знаю - а он отдохнёт?»
Я знаю, средь глупостей всяких я хуже всего научился молчать
А ты правда молчишь?
Не слушая сухости новостей, злых глаз, чувствовать как душа изнутри седела
Смотреть на то, что звали телефонной трубкой - брать/не брать
И как Дорогие, что на фото, или милые те, что в плацкарте, да с запахом моря?
Или другие, далёкие, что без круга мелОвого, в памяти уголках мягких и пьют и смеются?
Да, конечно, ведь ты же все знаешь- кому я рассказываю?
Кому мне рассказывать?
"Твое отраженье в Сети - ловлю как котёнок дурной
По привычке"
*Ангел перелистнул любимую, но зачитанную страницу, стараясь не попадать пальцем в старые отметки на исписанном и запачканном листе*
Лучше Неба ты знаешь с какой стороны меня знать
«Серьёзно? Твой дух укрепить? А ты не пробовал вслух помолчать?»
Что самое гадкое время перед каким-то рассветом они говорили, и так загадочно улыбались
Не те говорили, что знали как метаться от страха под одеялом
Мокрым от пота, тяжелым, свинцовым, душным
В руке зажимая книги ускользающий корешок или памятный фотоальбом
Кто перебрал в голове адреса, о которых «эхо как прежде поет» и имена холодные
Ты, кто одиночество как сигареты на остановке раздавал, считая копейки со словом и эхом хуёвым
Километры не получается на часы делить, и даже на рельсы что справа и слева
Не старые фотографии, границей разрублены, не знакомая графа «стоимость» у старого бежевого билета
Километры - не затертые песни на плеере без диска хрупкого, что на 720
(это там где песни про "разум когда-нибудь тоску победит")
А удобное, дорогое и ценное, как с когда-то чужой задницы, но теперь уже давно твои и любимые джинсы
Знаешь, ты мне почти не снишься, и от того по утрам бывает стыдно и горько
И рассказать нечего, когда хотел бы и выдумывать не хочу, но удивляюсь опять и молчать собираюсь -
Тебе мои цветные сны всегда с изнанки как витраж видно
Правда? Правда?
Всякое средство и мысль сгодятся, чтобы их положить в Пустоту
Даже если глаз твоих цвет запомнить не могу как пьяница
Тот самый цвет
Который
Который?
Какой?
Где я?
А, опять...
Положить в Пустоту, и коснуться невзначай, как ключи в кармане проверить
Спьяну смеяться, читая про чужую «самую ту»
У каждого живого в душе есть место, где лежит самое острое и смертельно опасное
Забавно (нет) получается, что мы находим такое у других (и сразу забываем где). Режем пальцы.
Раз за разом, до мозоли вместо шрама.
*Я ничего не знаю про такое твое, да, Astarta Mea? *
...
* ангел, которому люди приносят на ремонт свои крылья и сказки (и часто их забывают забрать) перелистнул страницу, совершенно забыв имена тех, о ком шла речь*
...Как джин
Как дурак
Как всегда...
"...старому Харму снова принесли на ремонт крылья так любимого им любимого цвета и звука (в такие дни старик с трудом скрывал признаки ликования на морщинистом лице). Он постоянно ворчал, что не очень любит эти цвета, и звук, но очень любил вид этих крыльев. Не смотря на то, что давным-давно ослеп. Он специально растягивал их починку, или техобслуживание седины, которую иногда перед праздником Рыбака приносили дети, потому что ему нравился голос хозяйки крыльев. И иногда (крайне редко!) он даже мог неосторожно коснуться ее руки. Или просто думать об этом, и рассказать детям, бережно раскрашивая седину в оттенки, которые только он себе представлял, и которые любил с тех пор, когда был еще мальцом, и смотрел, как на ее голову опустилась Диадема..."
Ангел закрыл книгу, достал из тоги сигарету и тихонько закурил, решив не доставать "cricket" из разгрузочного жилета. И обратил внимание на то, что дурак, слушавший историю давно уснул, уткнувшись лбом в грубый воротник рыбацкого свитера.
Астрата вздрогнула и протянула рассказчику мифриловую флягу с трехзвездочным караимским бренди. Нарушенное чирканьем зажигалок молчание перешло в процесс создания сложных геометрических фигур с применением табачного (табачного?) дыма."
К чему узнать хочешь?
Внутри той книги, на первом уголке причудливым почерком было выведено
"Ты приводи меня вдруг в свое сердце, когда заскучаешь"
И стояла какая-то дата, которой давно уже было не разглядеть. И кому какое дело. Но вроде-бы все уже было не так плохо, да?