В поддержку ветеранов. Как судья из Саранска на памятью народной издевался

[mamlas]

Оригинал взят у mamlas в В поддержку ветеранов. Как судья из Саранска на памятью народной издевался

Оригинал взят у putnik1 в ПЛАЦДАРМ КУПРЯШКИНА
ПЛАЦДАРМ КУПРЯШКИНА

"Их надо давить", - написал я недавно, призвав подавать иски против журналистки Ольги Романовой, назвавшей место последнего упокоения Героев Советского Союза и кавалеров Орденов Славы в Мытищах, «кладбищем домашних жывотных», и со мной согласились очень многие. Я даже не думал, если честно, что в России так много людей, воспринявших высер ртом похабной хамки, как личное оскорбление.
~~~~~~~~~~~

Click to view

Но потянуло и гнилью...

На 90-летний юбилей Павла Купряшкина, ветерана войны, подавшего такой иск против Романовой, саранский судья Дмитрий Матяев, сделал ветерану изящный сюрприз, предложив истцу (полный текст определения здесь)... ехать в Москву и подавать свой иск там. То есть, проще говоря, куда подальше и не мозолить глаза.


После чего грянул скандал, эхо которого докатилось аж до моих апельсиновых рощ: возмущенные ветераны прислали мне, - как (польщен!) "главному борцу против этой дряни", - ссылку на сайт общественной организации "За сбережение народа", где размещено письмо Нины Николаевны Р. (я ей написал, фамилия ее мне известна) из поселка Николаевка (Мордовия), хорошо знающей  (фамилия её у меня имеется). Она возмущена, и ее трудно не понять. Будь старый солдат хоть сколько-то моложе и крепче, проблем бы не было, но он стар и денег на оплату услуг столичных адвокатов у него нет. И чтобы оплатить поездку саранского адвоката, - внука ветерана, помогающему ему по зову сердца, без гонораров, - из пенсии тоже ничего не выкроишь. Как ни печально, но пенсии в России скудны, а уж в глубинке и подавно.


Что самое интересное, судья Матяев мало того, что не прав, но даже сам этого не отрицает. В решении четко написано: "В соответствии с пунктом 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года иски о компенсации морального вреда, могут быть предъявлены гражданином как по общему правилу территориальной подсудности - по месту жительства ответчика (по месту нахождения организации), так и в суд по месту своего жительства или месту причинения вреда (статьи 28 и 29 ГПК РФ)", то есть, иск подан по всем правилам и просто не мог быть не рассмотрен.

И ведь аж до зачтения решения, - как пишет в своем письме Нина Николаевна, - ни у кого никаких сомнений не возникало. Могли спорить о том, каким это самое решение будет, но что рассмотрят, казалось очевидным. Однако человек всего лишь предполагает. Старый, еще советского закала судья, принявший дело, не ко времени заболел, - всем мы люди, - а "молодому судье", судя по всему, просто страх как не хочется заниматься этим делом.

Почему?
Хрен его знает.

Возможно, просто лень.
Возможно, начитался в Сети о крутых связях Ольги Романовой и боится гнева "креативной общественности".
Возможно, сам креативен и не в силах применять закон против дамы, лично знакомой аж с самим Навальным.
А возможно, все еще проще и в ход пошли какие-то столичные аргументы, против которых человек слаб.
В любом случае, факт налицо: на фиг того настырного деда.
В Москву! В Москву!

И знаете, дорогие друзья, все это, - лень, боязнь, пристрастность, даже (не утверждаю, но и не исключено) своекорыстие, - само по себе, конечно, и гадко, и возмутительно, но как-то уж очень встык идет эта провинциальная история к нынешней нацистской истерии на Украине и к новой волне "антисталинской" кампании в России, помойно выплеснувшей в эфир гнусный опрос "Дождя" на тему "а не лучше ли было сдать Ленинград доброму Гитлеру, который спас бы множество людей от голодной смерти?".

Слишком уж все одно к одному.
Чересчур.

Вот только, - какова бы ни была мотивация "молодого судьи", - его, извините за выражение, честь, судя по всему, не следит за ситуацией. Если бы следил, мог бы понять, что теперича не то, что давеча, и страна уже не та, что даже три года назад. Тэрпэць, грубо говоря, урвався у страны хлебать дерьмо, - и поганцы с "Дождя", никак не ожидавшие, что после сотен тысяч возмущённых звонков и писем, операторы начнут в массовом порядке отказываться иметь с ними дело, визжат от злобного ужаса.

А то ли еще будет.
Недаром же в Думу внесён закон согласно которому, если он будет принят, - а он будет принят! -  за высказывания "оценочных суждений" типа романовских начнут (будьте уверены, начнут) вместо никому не страшных штрафов за моральный ущерб просто сажать. И совсем не зря на Украину со всех краев бывшего Союза идут письма поддержки и подарки для бойцов "Беркута", заживо горящих под вражеским огнем, с наказом бить бандеровцев, не жалея.

Все очень просто и очень справедливо.
Гражданское общество, о котором так долго грезили либералы, - не глупая массовка, а реальное сообщество граждан, - наконец возникло, осознало себя, сказало свое слово, и это слово оказалось вовсе не тем, которого ожидал "креативный класс". В чем, на мой взгляд, ничего удивительного нет: в понимании московской тусы "гражданское общество" есть толпа, идущая куда они, великие и мудрые, укажут,  а реально пробудившиеся граждане не терпят самозваных пастырей.

Короче.

В том, что Павел Гаврилович и его добровольные помощники из организации "За сбережение народа" не сдадутся, я уверен. Они, несомненно, подадут аппеляцию в Верховный суд Мордовии, и эта апелляция, тоже уверен, будет рассмотрена внимательно. Тем более внимательно, чем шире и жестче покатится общественный резонанс. А потому, думаю, всем, кому эта история царапнула душу, - место проживания неважно, советский человек остается самим собой хоть в России, хоть в других странах СНГ, а хоть и как я, на территории потенциального противника, - есть смысл потребовать справедливости.

По почте или по факсу, и неважно, в какой форме.
Я, например, написал такой черновик, но тут уж хозяин барин.

Главное, сделать всё, чтобы председатель Верховного суда Республики Мордовия обратил внимание на это дело и восстановил эту самую справедливость. Особенно здорово будет, если подключатся журналисты из саранских и общероссийских СМИ, - в чем я даже не сомневаюсь, и заранее им поклон.

Думаю, это очень важно. На Украине 20 лет назад решили, что на обеление нацистов и очернение Победы, а заодно и тех, кто проливал за нее кровь, можно не обращать внимания, ибо бабло побеждает зло, - и в результате нацизм пришел на улицы Киева, требуя власти. И это урок. Очень своевременный: Россия должна выжигать эту заразу в зарожыше, ради того, чтобы подобное когда-нибудь не случилось в Москве.

Бесспорно, мразь по имени Ольга Романова сама по себе ничтожна.
Она ничего не поняла, и глумливо пишет из Германии, что, дескать, "не может приехать в Саранск".
Ну и кол осиновый ей куда попадет.
На пулю, тем паче, серебряную, рылом не вышла.
И забыть бы.

Но ее победа по очкам над старым солдатом Павлом Купряшкиным будет букетом алых роз на могилу фюрера, а допустить это мы вряд ли имеем право. Хотя бы ради того, чтобы не прятать глаза при встрече с еще живыми дедами, которых мы не захотели защитить...

UPD:


Война и мир Павла Купряшкина
Думы фронтовика накануне Дня Победы

Через полгода ему исполнится 89 лет. Он живёт не в «царских хоромах», а в обыкновенной квартире кирпичной пятиэтажки в пригородном поселке Николаевка. Несмотря на солидный возраст, ветеран профессионально водит машину «Нива-Шевроле», ежедневно ездит на собственную пасеку и заботливо ухаживает за пчелами. А еще, как председатель первичной ветеранской организации, активно решает проблемы пожилых людей. Речь о фронтовике П.Г. Купряшкине, дошедшем с оружием в руках до Берлина и оставившем автограф на стенах Рейхстага. В канун 68-й годовщины Великой Победы над фашистской Германией Павел Гаврилович рассказывает о суровой действительности прошлого века и сегодняшней жизни. ©
~~~~~~~~~~~




Вместо лаптей - сапоги

- Родился я в деревне Васильевка Кочелаевского, нынче Ковылкинского, района в 1924 году. Это было на Миколу, 19 декабря. По церковным канонам, меня должны были назвать Николаем, а нарекли Павлом. Отец так повелел. У него в Гражданскую войну был хороший друг Паша Миронов, который спас от смерти моего будущего папу…

Из детства помнится голод, разруха, болезни всякие. Однако мне удалось окончить сельскую школу. С лаптями впервые расстался, когда призвали в Армию. В феврале 1942 года меня направили в Киевское пехотное училище, которое к тому моменту располагалось в городе Рубцовск Алтайского края. Вот тогда-то впервые в жизни получил я нормальную одежду и армейские сапоги.

Мертвые сраму не имеют

- Примерно через месяц учебы в училище стал сержантом, а потом сам начал готовить пехотинцев. Так было до сентября 1943 года, пока меня не направили на фронт. Не скрою, на войне пришлось испытать всё. Многие солдаты перед смертью жестоко мерзли, леденели и застывали в окопах, на снежных полях. Лично доводилось видеть брошенные до весны солдатские трупы. Десятками и сотнями лежали они в штабелях. Как говорится, мёртвые сраму не имеют… Поначалу было страшно на это смотреть, а потом ко всему привыкли. Это клочья солдатской шинели со сгустками крови и кишок, висящих на сучках и ветках деревьев. Это сапоги, наполненные розовым месивом. Это ужасные условия под градом осколков и пуль. Шли в бой даже без касок. Почему? Они нам казались тяжелыми и мешали маневренности.

Представьте, пешком пройти от станции Бологое триста километров до переднего края боевых действий! Это в направлении Невеля, Великих Лук. А дальше были ожесточенные бои за села и деревни Витебской области. В составе четвертой ударной армии я был автоматчиком. Наша рота примерно из 120 человек всегда была в распоряжении командира полка. Выполняли самые сложные задания, участвовали в особых операциях по уничтожению противника. Сколько немцев застрелил? Такой подсчет на войне пехотинцы не вели.

Земля и снег - ночное ложе

- Прошло больше семидесяти лет с той поры. Однако я и сейчас во сне слышу грохот орудий, приказы командиров, стоны солдат из окопов и воронок. Нынче сам удивляюсь тому, как выжил. За все время боевых действий мне ни разу не приходилось ночевать не то что в какой-либо избе, но даже в сарае. Спали прямо на земле, на снегу, в окопах и землянках. Однажды, в феврале 1944 года, нам надо было пересечь болотистое место в Белоруссии. По грудь были в воде, и никто из нас не простудился. Согревались водкой? Ни в коем случае! Её нам просто не выдавали. За всю войну, может, выпил всего лишь 4-5 раз, в праздничные дни.

В вещевом мешке всегда лежал суточный запас продуктов - сухари, консервы, в основном, американские. И махорка, конечно. Вроде бы и кормили солдат, но все равно мы часто испытывали ощущение голода. В нашей роте автоматчиков были представители многих национальностей - русские, мордва, татары, казахи, грузины… Дружба и согласие между собой - вот что ускоряло приближение Победы.



Бои после Победы

- На «том свете» тоже побывал, потому что дважды был ранен. В первом случае ощущение было таково, как будто меня разорвало пополам, а голова продолжала мыслить… Но после лечения меня снова направляли на фронт. В минуты передышки писал письма родным и близким. Из Васильевки однажды мне прислали адрес моего отца, который тоже воевал. Одно письмо лишь успел получить от него. Он погиб при освобождении Харькова от немцев.

Никогда не забуду то, как после 9 мая 1945 года мы еще продолжали воевать против немцев. Это было в западной части Латвии. Курляндская группировка немцев, а это около 200 тысяч человек, была окружена со всех сторон советскими войсками. Но фашисты все равно не сдавались. Было пролито много крови. Все завершилось поднятием противником белых флагов и пленением фашистов.

От Потсдама до… «Парижской коммуны»

- После окончания войны мне еще четыре года пришлось служить в Германии, в частности, в Потсдаме, где в августе 1945 года состоялась конференция Сталина, Трумэна и Черчилля. Я заметил, что даже в поверженных городах сохранилась их вековая культура, поддерживался порядок и чистота. Мирные немцы к нам относились хорошо, они сопровождали нас даже до бывшего кабинета Гитлера. Я в то время мог довольно сносно объясняться на немецком языке.

Вернулся в родную Васильевку лейтенантом, а вскоре меня пригласили в райком КПСС. Стал работать инструктором, потом - освобожденным секретарем парторганизации Самовольевской МТС. Позже были учеба в Горьковской высшей партийной школе, работа председателем колхозов «Парижская коммуна» и «Рассвет» Ковылкинского района и почти тридцать лет - в пригородном совхозе «Свердловский». Мирный труд на земле - не менее благороден, чем защищать Родину. Занимаясь решением хозяйственных и социальных вопросов, я всегда стремился помогать людям. Пусть это звучит немного нескромно, но это правда…

Забота сильно опоздала…

- Что я думаю о сегодняшней жизни? Ветераны войны нынче не обижены властью. Но государственное внимание и забота пришли с большим опозданием. Речь, прежде всего, о тех фронтовиках, кого давно уже нет рядом с нами. На могилах многих солдат Победы до сих пор не могут установить мраморные обелиски. Ругают иногда молодежь за всё подряд. Это несправедливо. Большинство молодых людей - очень толковая, энергичная и любящая свою страну часть общества. Хочется, чтобы в России быстрее искоренили коррупцию; чтобы все молодые семьи имели собственное жилье; чтобы зарплаты у тружеников села были достойными; чтобы медицинская помощь не разоряла бюджеты малоимущих; чтобы, наконец, олигархов принудили к выплате справедливых налогов на роскошь.

Завтра будем отмечать День Победы. Поздравляю всех с этим святым праздником! Фронтовики, наденьте ордена!

Беседу записал Н. Атласов,
Фото Н. Каранов, май 2013
Купряшкин Павел Гаврилович. Видеоинтервью (17.06.2012)