Про счастливый финал. Конечно, его нет и быть не могло, - никто и не обещал (а вот чтобы наоборот - это как раз обещали всю дорогу), но. (Дальше не то что спойлеры, а прост-таки краткое содержание третьей книги с некоторыми вкраплениями из второй, так что если не читали, то и заглядывать под кат незачем) [Но вот если...] Вот если убрать роковой выстрел, оставив все остальное так, как оно к этому моменту сложилось, - окажется, что сложилось-то все очень даже ничего. Самое главное - этот мальчик, судя по всему, не может, не умеет, просто физически неспособен существовать вне состояния влюбленности. Не то чтобы она решала все или хоть какие-нибудь проблемы, нет, - но без нее он буквально дышать не может. Так вот пожалуйста, он наконец снова влюбился - после двух лет безнадежного скакания из одной чужой койки в другую (Ты с такой лёгкостью несчастливо влюбляешься, потому что на самом деле ты не влюбляешься - ты просто несчастлив). Проблем с Группировкой больше не будет - Рамона была права: одним для понимания нужно время, другим - мозги, причем вторых почти не существует. Но именно почти - так-то есть и старый тренер Суне, и сама Рамона, и Цаккель, и, пожалуй, отчасти Теему. А когда первый шок прошел и новость перестала быть новостью, она начала укладываться в головах как нейтральная информация, данность, не требующая непременно и немедленно определить собственное отношение к ней. Со временем острота вопроса спала, зеленые плащи черные куртки (а уж остальные и подавно) успокоились, а после двухлетней разлуки еще и соскучились (ведь любили они его - собственно, потому так и взбеленились: будь он посторонним, отнеслись бы куда спокойнее, на чужого-то было бы наплевать, а тут...) - и при встрече кинулись обниматься, даже не осознав двусмысленности своего порыва. При этом о хоккее никто и не заговаривал - то есть о нем, конечно, говорили, как все и всегда здесь, - но безотносительно к собеседнику, то есть его уверенность, что быть "не таким" позволено только победителю, оказалась ошибочной (или по меньшей мере устаревшей, что, впрочем, в практическом аспекте то же самое). Хотя дверь в спорт для него открыта - думаю, что его взяли бы в команду, едва он попросился бы обратно, а то и не дожидаясь просьбы; восстановить форму (не совсем и утраченную) в двадцать лет еще вполне реально, до НХЛ не дотянет - ну так он-то как раз туда никогда и не рвался, а для занюханного "Бьорнстад-Хоккея" хватит небось и того, что есть, талант и наработанная техника никуда не делись (что, кстати, аккуратно проиллюстрировано на человеке, не выходившем на лед не два года, а все двадцать: Казалось, ветерана НХЛ застали врасплох, исход мог быть только один, но у синей линии Петер с неожиданной для себя быстротой метнулся к противнику и отбил бросок. Может, он постарел и набрал вес, но некоторые инстинкты остаются навсегда). Новый друг, с которым у них сразу же возникло полное взаимопонимание, они предугадывают движения друг друга - на льду были бы непобедимы вместе! - та же настроенность на одну волну, как было с недоброй памяти Кевином в прежние времена, и который так же, как Кевин тогда, нуждается в защите (а уж это-то он умеет!) - и опять есть ради чего выходить на лед, и можно снова почти вернуться в счастливое прошлое, разве что острова теперь уже не будет. Да, до десятилетнего стажа (с Кевином они дружили с семи до семнадцати) этой дружбе еще лет десять, зато теперь от друга не нужно таиться, скрывая свою нетрадиционную ориентацию - о ней и так уже знает весь город, - а при том, что у него самого, похоже, та же, нет необходимости скрывать и влюбленность, тем более что она явно взаимна - осторожное полупризнание с той стороны уже прозвучало. И, может быть, новые отношения даже смогли бы вытеснить постоянную тоску по Кевину, которую он все эти годы безуспешно пытался хотя бы приглушить.
Ах, если бы...
[PS:]А в общем-то Бакман сделал достаточно элементарную вещь: написал обаятельного юного героя, которого почти невозможно не полюбить, а потом убил его, не дав даже повзрослеть. И все. Но действует безотказно...