Про могилизацию стодвадцатилетней давности
в небольшом отрывке из книги военного врача Викентия Викентьевича Вересаева “На японской войне”, 1907г.:
В апреле я уехал из Москвы в Тулу, оттуда в деревню. Везде жадно хватались за газеты, жадно читали и расспрашивали. Мужики печально говорили:
- Теперь еще больше пойдут податей брать!
В конце апреля по нашей губернии была объявлена мобилизация. О ней глухо говорили, ее ждали уже недели три, но все хранилось в глубочайшем секрете. И вдруг, как ураган, она ударила по губернии, В деревнях людей брали прямо с поля, от сохи. В городе полиция глухою ночью звонилась в квартиры, вручала призываемым билеты и приказывала немедленно явиться в участок. У одного знакомого инженера взяли одновременно всю его прислугу: лакея, кучера и повара. Сам он в это время был в отлучке, - полиция взломала его стол, достала паспорты призванных и всех их увела.
Было что-то равнодушно-свирепое в этой непонятной торопливости. Людей выхватывали из дела на полном его ходу, не давали времени ни устроить его, ни ликвидировать. Людей брали, а за ними оставались бессмысленно разоренные хозяйства и разрушенные благополучия.
Наутро мне пришлось быть в воинском присутствии, - нужно было дать свой деревенский адрес на случай призыва меня из запаса. На большом дворе присутствия, у заборов, стояли телеги с лошадьми, на телегах и на земле сидели бабы, ребята, старики. Вокруг крыльца присутствия теснилась большая толпа мужиков. Солдат стоял перед дверью крыльца и гнал мужиков прочь. Он сердито кричал:
- Сказано вам, в понедельник приходи!.. Ступай, расходись!
- Да как же это так в понедельник?.. Забрали нас, гнали, гнали: «Скорей! Чтоб сейчас же явиться!»
- Ну, вот, в понедельник и являйся!
- В понедельник! - Мужики отходили, разводя руками. - Подняли ночью, забрали без разговоров. Ничего справить не успели, гнали сюда за тридцать верст, а тут - «приходи в понедельник». А нынче суббота.- Нам к понедельнику и самим было бы способнее… А теперь где ж нам тут до понедельника ждать?
По всему городу стояли плач и стоны. Здесь и там вспыхивали короткие, быстрые драмы. У одного призванного заводского рабочего была жена с пороком сердца и пятеро ребят; когда пришла повестка о призыве, с женою от волнения и горя сделался паралич сердца, и она тут же умерла; муж поглядел на труп, на ребят, пошел в сарай и повесился. Другой призванный, вдовец с тремя детьми, плакал и кричал в присутствии:
- А с ребятами что мне делать? Научите, покажите!.. Ведь они тут без меня с голоду передохнут!
Он был как сумасшедший, вопил и тряс в воздухе кулаком. Потом вдруг замолк, ушел домой, зарубил топором своих детей и воротился.
- Ну, теперь берите! Свои дела я справил.
Его арестовали.
Интересно, что во время той войны было проведено множество мобилизаций (всего 11, 9 в европейской части России), которые именовались частными. Сейчас все пишущие на эту тему "околоисторики" в скобочках стыдливо добавляют слово частичные, но что-то мне подсказывает, что это "уточнение" не отражает подлинный смысл явления (скорее даже искажает). Сам термин mobilisation в переводе с французского юридического буквально означает обращение в движимое имущество. У матричных пидоров тут все про коммерцию и управление имуществом, трасты, доверительное управление и т.п... По сути сама эта война и последующая за ней "пегвая гусская геволюция" были той "дымовой завесой", за которой спрятали подбитие балансов и последующее закрытие 300-летнего имперского траста, чтобы не отдавать украденные ресурсы их настоящим хозяевам, мужчинам и женщинам, живущим на соответствующих землях.
В апреле я уехал из Москвы в Тулу, оттуда в деревню. Везде жадно хватались за газеты, жадно читали и расспрашивали. Мужики печально говорили:
- Теперь еще больше пойдут податей брать!
В конце апреля по нашей губернии была объявлена мобилизация. О ней глухо говорили, ее ждали уже недели три, но все хранилось в глубочайшем секрете. И вдруг, как ураган, она ударила по губернии, В деревнях людей брали прямо с поля, от сохи. В городе полиция глухою ночью звонилась в квартиры, вручала призываемым билеты и приказывала немедленно явиться в участок. У одного знакомого инженера взяли одновременно всю его прислугу: лакея, кучера и повара. Сам он в это время был в отлучке, - полиция взломала его стол, достала паспорты призванных и всех их увела.
Было что-то равнодушно-свирепое в этой непонятной торопливости. Людей выхватывали из дела на полном его ходу, не давали времени ни устроить его, ни ликвидировать. Людей брали, а за ними оставались бессмысленно разоренные хозяйства и разрушенные благополучия.
Наутро мне пришлось быть в воинском присутствии, - нужно было дать свой деревенский адрес на случай призыва меня из запаса. На большом дворе присутствия, у заборов, стояли телеги с лошадьми, на телегах и на земле сидели бабы, ребята, старики. Вокруг крыльца присутствия теснилась большая толпа мужиков. Солдат стоял перед дверью крыльца и гнал мужиков прочь. Он сердито кричал:
- Сказано вам, в понедельник приходи!.. Ступай, расходись!
- Да как же это так в понедельник?.. Забрали нас, гнали, гнали: «Скорей! Чтоб сейчас же явиться!»
- Ну, вот, в понедельник и являйся!
- В понедельник! - Мужики отходили, разводя руками. - Подняли ночью, забрали без разговоров. Ничего справить не успели, гнали сюда за тридцать верст, а тут - «приходи в понедельник». А нынче суббота.- Нам к понедельнику и самим было бы способнее… А теперь где ж нам тут до понедельника ждать?
По всему городу стояли плач и стоны. Здесь и там вспыхивали короткие, быстрые драмы. У одного призванного заводского рабочего была жена с пороком сердца и пятеро ребят; когда пришла повестка о призыве, с женою от волнения и горя сделался паралич сердца, и она тут же умерла; муж поглядел на труп, на ребят, пошел в сарай и повесился. Другой призванный, вдовец с тремя детьми, плакал и кричал в присутствии:
- А с ребятами что мне делать? Научите, покажите!.. Ведь они тут без меня с голоду передохнут!
Он был как сумасшедший, вопил и тряс в воздухе кулаком. Потом вдруг замолк, ушел домой, зарубил топором своих детей и воротился.
- Ну, теперь берите! Свои дела я справил.
Его арестовали.
Интересно, что во время той войны было проведено множество мобилизаций (всего 11, 9 в европейской части России), которые именовались частными. Сейчас все пишущие на эту тему "околоисторики" в скобочках стыдливо добавляют слово частичные, но что-то мне подсказывает, что это "уточнение" не отражает подлинный смысл явления (скорее даже искажает). Сам термин mobilisation в переводе с французского юридического буквально означает обращение в движимое имущество. У матричных пидоров тут все про коммерцию и управление имуществом, трасты, доверительное управление и т.п... По сути сама эта война и последующая за ней "пегвая гусская геволюция" были той "дымовой завесой", за которой спрятали подбитие балансов и последующее закрытие 300-летнего имперского траста, чтобы не отдавать украденные ресурсы их настоящим хозяевам, мужчинам и женщинам, живущим на соответствующих землях.