Прочла у чудесной Дарьи Сивашенковой рассказ о миро, принесенном блудницей. Миро, чей аромат длился дольше, чем оставалось жить Христу, и не могла не написать о том, как отозвалось на этот эпизод мое сердце ипотешницы.
Итак, блудница покупает сосуд драгоценного чистого мира - целое состояние по тем временам. Откуда у нее деньги? Ответ прост: она копила. Ясно, что не за один день заработана такая колоссальная по меркам того времени сумма. Миро в прямом смысле драгоценное и стоит дороже многих сокровищ.
Блудница копила. Значит, тяготила ее такая жизнь, значит, у нее была цель. И деньги были для нее способом обрести свободу. Начать новую жизнь.
Так и я копила несколько лет, чтобы закрыть ипотеку. Не отдыхала, бралась за любую халтуру, работала в 3 смены. Иногда пересчитывала уже собранное, записывала и представляла, каким счастливым будет тот день, когда я сброшу эту кабалу.
И вот скопить сумму, равную покупке домика у моря, где тебя никто не знает, где есть шанс даже замуж выйти... Или лавчонку купить, или сад и жить с доходов до старости... Быть в шаге от мечты. А потом взять и бросить эти деньги в огонь. Держать ключ от твоей тюрьмы в руках и выбросить в море.
И не на храм отдать, чтобы хотя бы имя твое помнили. Не на исцеление больного ребенка, что хотя бы душе твоей авось на том свете участь получше гарантирует. Нет! В один миг вылить миллионы под ноги бродячему Учителю, коих десятки бродят по Израилю.
Дом Симона прокаженного. Мы знаем его имя. А блудницы - нет. Значит, не знала она Христа раньше. Может, стояла в толпе, зажав нос, когда воскрес Лазарь. Или говорила с матерью воскресенного отрока. Хотя кто станет с ней разговаривать? Или слышала на пире о других чудесах Христа. Но спьяну мало ли что болтают...
Она приносит Христу больше, чем драгоценные благовония. Она приносит Ему все свои чаяния и надежды, мечты о свободе и новой жизни. Веру в то, что все еще можно изменить. И ничего не просит взамен. Ей не хватает благоразумия разбойника прошептать хотя бы: "Помяни, меня, Господи, во Царствии Твоем!" У нее есть только слезы, смешанные с благоухающим миро.
Поступок настолько нелогичный и совершенно безумный. Вне принятых систем координат. Не подарила, а пролила. Опрокинула свою жизнь под израненные ноги Бродяги.
Смогла бы я так? Бросить под ноги нищему Проповеднику плод трудов нескольких лет? Нет. А ведь мне мои гроши доставались мне гораздо легче, чем ей.
О чем думала она, когда через несколько дней узнала о казни Христа? Пошла ли на казнь проводить взглядом Учителя? Как смеялись, наверное, над ней ее знакомые. Но волосы пахли миром, и ветер разносил этот аромат над городом, и дороги назад не было. Я верю, что Господь не оставил ее без утешения.