один старый мой стих
Рай для РаиУ нее в сердце камень, а у Раи - песок всех на свете пустынь, холод всех антарктид. Сводит скулы от боли и хочется плакать навзрыд. И жизнь Раи к черту летит.
Но каждое утро Рая просыпается с улыбкой и толкает себя вперед, в новый день, как толкают заглохшую машину в жаркий полдень на пыльной дороге. Рая просыпается с мечтою - не проснуться...
У нее в сердце пламень и бьют с колоколен в набат, она мчится по встречной. Как пуля, навылет, сражает. Она не отступит назад.
И она иногда звонит и молчит, когда Рая берет трубку, но та невозмутимо дует в пустоту и просит перезвонить. Помехи на линии... Вас не слышно.
У нее нет вопросов, а у Раи - ответов нет. Тучных стад пролетели счастливые годы. Настала пора бесконечных, засушливых лет. Каждый день Хиросима. Годы тощих потерь. Тризны Пирровых горьких побед.
Рая вышивает своих драконов на чужих знаменах. Рая обречена остаться за кадром.
Она смотрит на Раю, прищурив свой опытный глаз. Вот же дура, тетеха, ни сном и ни духом про нас. У, проклятая, стелет ему каждый вечер постель, он мне клялся, что вот уже восемь недель не касался ее, и я знаю, он мой, он хочет меня, он не врет. И мы будем с ним вместе, как только закончится год. Как же тянется время, кто бы дуре этой шепнул, что ее драгоценный не любит ее, что он ее обманул, чтоб она закричала, сорвало чтоб двери с петель…
Он не спит с Раей во-семь холодных недель…
Она покупает яркие помады и мечтает, как исказится лицо Раи, когда она увидит след на воротнике. Но Раин муж безупречен.
Я - скудельный сосуд, - говорит себе Рая, - набита костями. Труха. В моем горле - свинец. Я застыла, как столп соляной, на века посреди пепелища. Я с грязной водою река. Я все знаю. Давно. У покинутых поступь легка. Как у мертвых. Обители райские в бездну исторгнуты трелью чужого звонка:
- Алло, Рая? Здравствуйте. Вы меня не знаете. А Ваш муж...