Мирча Элиаде
Мирча Элиаде: Йога: Бессмертие и свобода === Ч.1
Мы приступили к написанию этой книги после трех лет обучения в Калькуттском университете (1928 - 1931) под руководством профессора Сурендраната Дасгупты, а также обогатившись опытом шестимесячного пребывания в ашрамах Ришикеша, что в Гималаях.
Если же при переводе «Йогасутр» и комментариев к ним мы иногда отклоняемся от традиционных методов, то поступаем так исходя из устных наставлений наших индийских учителей, особенно С. Дасгупты, ректора университета, вместе с которым мы перевели и обсудили все важнейшие сочинения йога-даршаны. В своем нынешнем виде книга адресована в первую очередь историкам религий, психологам, философам.
Как и в других религиозных посвящениях, йогин начинает с отказа от профанного мира (семьи, общества) и, ведомый своим гуру, последовательно избавляется от поведенческих образцов и ценностей, свойственных обыденным людям.
трактат этой школы - Санкхья-карика Ишваракришны; дата его создания точно не установлена, но вряд ли этомогло произойти позднее V в. н. э.
Другой важный текст - Санкхья-правачана-сутра (вероятно, XIV в.), с комментариями Анируддхи (XV в.) и Виджнянабхикшу (XVI в.).
Ишваракришна, автор самого раннего трактата по санкхье, утверждает, что краеугольный камень санкхьи - это желание избежать трех видов страдания: небесного (вызываемого богами), земного (влияния природы) и внутреннего, или органического страдания («Санкхья-карика», 1).
...человек не одинок в страдании: оно является мировой непреложностью, той онтологической модальностью, на уровне которой любая манифестирующаяся форма лишается своей подлинности. Неважно, божество это или крошечное насекомое - уже факт существования во времени, длительности вызывает страдание. В отличие от богов и других живых существ, человек обладает способностью превосходить свое положение и, следовательно, уничтожать страдание. Уверенность в том, что есть путь к прекращению страдания, - уверенность, разделяемая всеми философскими и мистическими течениями Индии, - не может вести ни к «отчаянию», ни к «пессимизму».
Причина и источник соединения Пуруши и пракрити - таковы два аспекта проблемы, которую санкхья и йога считает неразрешимой: она превышает возможности человеческого познания, ибо человек познает и понимает посредством того, что санкхья-йога называет «интеллектом», буддхи. Однако этот интеллект сам по себе - только продукт (хотя и исключительно тонкий продукт) материи, первозданной субстанции (пракрити).
Нет условий, при которых буддхи мог бы познать Я, потому что для него невозможно вступить в контакт с трансцендентальной реальностью.
...манас, «внутреннее чувство»; манас служит связующим звеном между перцептивным и моторным видами активности; основа и вместилище всех впечатлений, он координирует биологическую и психическую деятельность, в частности, деятельность подсознания.
Нравственность тоже аффектирована: чистота, доброта - не духовные качества, но «очищенная», «тонкая» материя в виде сознания.
Процесс творения, как считает эта система, является следствием нашего фундаментального неведения; Вселенная и полиморфизм жизни существуют благодаря ошибочному мнению человека о самом себе, т. е. благодаря факту смешивания подлинного Я с психоментальными состояниями.
«от Брахмана до травинки, творение существует ради того, чтобы душа достигла высшего знания»
тончайшая, прозрачнейшая часть ментальной жизни, т. е. интеллект (буддхи), в своем модусе чистого свечения (саттва) имеет особенное качество - отражать Дух.
«Состояния сознания» - это только продукты пракрити, они не могут иметь никаких связей с Пурушей; последний, по самой своей сущности, пребывает над всяким опытом.
Иллюзия (или невежество) состоит в смешивании неподвижного, вечного Пуруши с потоком сознания. Говорить «Я страдаю», «Я желаю», «Я ненавижу», «Я знаю» и полагать, что это «Я» относится к Духу - значит пребывать в иллюзии и продлевать ее.
И первый этап обретения этого «знания» состоит в том, чтобы отвергнуть у Пуруши любые признаки - что эквивалентно отрицанию страданий как чего-то, касающегося нас лично, рассматриванию их в качестве объективного факта, вне Духа, т. е. не оценивая, не придавая им значения, потому что все оценки и значения созданы интеллектом - в той мере, в какой он отражает Пурушу.
Страдание - явление мирового порядка; человек испытывает его, увековечивает его просто в силу того, что позволяет себе соблазняться иллюзией.
...Надежда же только продлевает и усиливает человеческую несвободу; лишь тот, кто потерял любую надежду, счастлив (СС, IV, 11), «ибо надежда - это величайшая из всех пыток, а безнадежность - величайшее счастье». (Текст из « Махабхараты», цитируемый комментатором Махадевой Ведантином (к СС, IV, 11).)
Интеллект, будучи совершеннейшим творением пракрити, сам способен - благодаря своей динамичности - помочь процессу избавления: он служит предварительной ступенью на пути к прозрению.
На самом деле «порабощенный» Дух свободен изначально. Если процесс его освобождения кажется нам неким драматическим событием, это потому, что мы рассматриваем его слишком по-человечески.
...истинный Дух «бесстрастно созерцает» драму «личности».
...человеческая личность не существует как конечный элемент; она - только синтез психических переживаний, которые разрушаются (иными словами, перестают действовать), едва наступает прозрение.
Страдание остается, потому что это космический факт, но оно теряет свою значимость. Страдание ликвидируется посредством того, что его игнорируют как страдание.
Психологический и парапсихологический опыт Востока в целом и йоги в частности несравненно более обширен и лучше организован, чем опыт, на котором основываются западные теории структуры псюхе; возможно, что и в этом пункте йога права и что действительно, как это ни покажется парадоксом, подсознание может быть познано, поставлено под контроль и завоевано.
Отданный во власть ассоциативных связей, порожденных ощущениями и васанами, человек проводит дни свои в постоянных психических колебаниях, которые являются внешними по отношению к нему.
Правдивость есть соответствие речи и ума реальной действительности.
Инстинкт не должен оставаться в скрытом виде, в недрах бессознательного, не должен быть «сублимированным», как у мистиков; его надо просто разрушить, «вырвать с корнем» из сознания и органов чувств.
Чтобы преодолеть их [трудности], Патанджали рекомендует внедрять противоположную мысль: «во избежание вреда, вызванного сомнением, следует установить противоположность [этого сомнения]» (ЙС, II, 33)
...йогин, находящийся в асане, может быть сопоставлен с растением или священной статуей, но отнюдь не с человеком как таковым, который, по определению, есть существо подвижное, возбужденное, неритмичное.
Дыхание обычного человека в целом аритмично; оно подчиняется внешним обстоятельствам или ментальному напряжению. Эта нерегулярность производит бесцельную психическую текучесть, что влечет за собой неустойчивое и рассеянное внимание.
Ишвара может привести к самадхи, при условии, что йогин практикует Ишварапранидхану - т. е. почитание Ишвары (II, 45).
Объект больше не постигается через цепочку ассоциаций, т. е. через включение его в серии представлений, порожденных посторонними связями (именами, размерностью, пользой, типологией) и более не разрушается привычным процессом абстракций, присущих мирскому сознанию - он схвачен непосредственно, в своей экзистенциальной обнаженности, как конкретная, нередуцируемая данность.
Йогин медитирует на «тонком» (сукшма) аспекте материи; он проникает, поясняет Виджнянабхикшу, в аханкару и пракрити, но это созерцание все еще сопровождается сознанием времени и пространства (сознанием не эмпирической длительности и протяженности, но самих категорий пространства и времени).
Посредством того факта, что это созерцание (фактически синонимичное «соучастию») осуществлено, боль существования исчезает.
Так, например, практикуя санъяму относительно различия между «предметом» и «идеей», йогин постигает звуки, издаваемые всеми существами (ЙС, III, 17). Практикуя санъяму в отношении к подсознательным импульсам, санскарам, он познает свои предыдущие существования (III, 18).
Самадхи результируется в стабильном отождествлении созерцающего субъекта с созерцаемым объектом.
..для индийского сознания всякое обладание подразумевает связанность обладаемой вещью.
Мы приступили к написанию этой книги после трех лет обучения в Калькуттском университете (1928 - 1931) под руководством профессора Сурендраната Дасгупты, а также обогатившись опытом шестимесячного пребывания в ашрамах Ришикеша, что в Гималаях.
Если же при переводе «Йогасутр» и комментариев к ним мы иногда отклоняемся от традиционных методов, то поступаем так исходя из устных наставлений наших индийских учителей, особенно С. Дасгупты, ректора университета, вместе с которым мы перевели и обсудили все важнейшие сочинения йога-даршаны. В своем нынешнем виде книга адресована в первую очередь историкам религий, психологам, философам.
Как и в других религиозных посвящениях, йогин начинает с отказа от профанного мира (семьи, общества) и, ведомый своим гуру, последовательно избавляется от поведенческих образцов и ценностей, свойственных обыденным людям.
трактат этой школы - Санкхья-карика Ишваракришны; дата его создания точно не установлена, но вряд ли этомогло произойти позднее V в. н. э.
Другой важный текст - Санкхья-правачана-сутра (вероятно, XIV в.), с комментариями Анируддхи (XV в.) и Виджнянабхикшу (XVI в.).
Ишваракришна, автор самого раннего трактата по санкхье, утверждает, что краеугольный камень санкхьи - это желание избежать трех видов страдания: небесного (вызываемого богами), земного (влияния природы) и внутреннего, или органического страдания («Санкхья-карика», 1).
...человек не одинок в страдании: оно является мировой непреложностью, той онтологической модальностью, на уровне которой любая манифестирующаяся форма лишается своей подлинности. Неважно, божество это или крошечное насекомое - уже факт существования во времени, длительности вызывает страдание. В отличие от богов и других живых существ, человек обладает способностью превосходить свое положение и, следовательно, уничтожать страдание. Уверенность в том, что есть путь к прекращению страдания, - уверенность, разделяемая всеми философскими и мистическими течениями Индии, - не может вести ни к «отчаянию», ни к «пессимизму».
Причина и источник соединения Пуруши и пракрити - таковы два аспекта проблемы, которую санкхья и йога считает неразрешимой: она превышает возможности человеческого познания, ибо человек познает и понимает посредством того, что санкхья-йога называет «интеллектом», буддхи. Однако этот интеллект сам по себе - только продукт (хотя и исключительно тонкий продукт) материи, первозданной субстанции (пракрити).
Нет условий, при которых буддхи мог бы познать Я, потому что для него невозможно вступить в контакт с трансцендентальной реальностью.
...манас, «внутреннее чувство»; манас служит связующим звеном между перцептивным и моторным видами активности; основа и вместилище всех впечатлений, он координирует биологическую и психическую деятельность, в частности, деятельность подсознания.
Нравственность тоже аффектирована: чистота, доброта - не духовные качества, но «очищенная», «тонкая» материя в виде сознания.
Процесс творения, как считает эта система, является следствием нашего фундаментального неведения; Вселенная и полиморфизм жизни существуют благодаря ошибочному мнению человека о самом себе, т. е. благодаря факту смешивания подлинного Я с психоментальными состояниями.
«от Брахмана до травинки, творение существует ради того, чтобы душа достигла высшего знания»
тончайшая, прозрачнейшая часть ментальной жизни, т. е. интеллект (буддхи), в своем модусе чистого свечения (саттва) имеет особенное качество - отражать Дух.
«Состояния сознания» - это только продукты пракрити, они не могут иметь никаких связей с Пурушей; последний, по самой своей сущности, пребывает над всяким опытом.
Иллюзия (или невежество) состоит в смешивании неподвижного, вечного Пуруши с потоком сознания. Говорить «Я страдаю», «Я желаю», «Я ненавижу», «Я знаю» и полагать, что это «Я» относится к Духу - значит пребывать в иллюзии и продлевать ее.
И первый этап обретения этого «знания» состоит в том, чтобы отвергнуть у Пуруши любые признаки - что эквивалентно отрицанию страданий как чего-то, касающегося нас лично, рассматриванию их в качестве объективного факта, вне Духа, т. е. не оценивая, не придавая им значения, потому что все оценки и значения созданы интеллектом - в той мере, в какой он отражает Пурушу.
Страдание - явление мирового порядка; человек испытывает его, увековечивает его просто в силу того, что позволяет себе соблазняться иллюзией.
...Надежда же только продлевает и усиливает человеческую несвободу; лишь тот, кто потерял любую надежду, счастлив (СС, IV, 11), «ибо надежда - это величайшая из всех пыток, а безнадежность - величайшее счастье». (Текст из « Махабхараты», цитируемый комментатором Махадевой Ведантином (к СС, IV, 11).)
Интеллект, будучи совершеннейшим творением пракрити, сам способен - благодаря своей динамичности - помочь процессу избавления: он служит предварительной ступенью на пути к прозрению.
На самом деле «порабощенный» Дух свободен изначально. Если процесс его освобождения кажется нам неким драматическим событием, это потому, что мы рассматриваем его слишком по-человечески.
...истинный Дух «бесстрастно созерцает» драму «личности».
...человеческая личность не существует как конечный элемент; она - только синтез психических переживаний, которые разрушаются (иными словами, перестают действовать), едва наступает прозрение.
Страдание остается, потому что это космический факт, но оно теряет свою значимость. Страдание ликвидируется посредством того, что его игнорируют как страдание.
Психологический и парапсихологический опыт Востока в целом и йоги в частности несравненно более обширен и лучше организован, чем опыт, на котором основываются западные теории структуры псюхе; возможно, что и в этом пункте йога права и что действительно, как это ни покажется парадоксом, подсознание может быть познано, поставлено под контроль и завоевано.
Отданный во власть ассоциативных связей, порожденных ощущениями и васанами, человек проводит дни свои в постоянных психических колебаниях, которые являются внешними по отношению к нему.
Правдивость есть соответствие речи и ума реальной действительности.
Инстинкт не должен оставаться в скрытом виде, в недрах бессознательного, не должен быть «сублимированным», как у мистиков; его надо просто разрушить, «вырвать с корнем» из сознания и органов чувств.
Чтобы преодолеть их [трудности], Патанджали рекомендует внедрять противоположную мысль: «во избежание вреда, вызванного сомнением, следует установить противоположность [этого сомнения]» (ЙС, II, 33)
...йогин, находящийся в асане, может быть сопоставлен с растением или священной статуей, но отнюдь не с человеком как таковым, который, по определению, есть существо подвижное, возбужденное, неритмичное.
Дыхание обычного человека в целом аритмично; оно подчиняется внешним обстоятельствам или ментальному напряжению. Эта нерегулярность производит бесцельную психическую текучесть, что влечет за собой неустойчивое и рассеянное внимание.
Ишвара может привести к самадхи, при условии, что йогин практикует Ишварапранидхану - т. е. почитание Ишвары (II, 45).
Объект больше не постигается через цепочку ассоциаций, т. е. через включение его в серии представлений, порожденных посторонними связями (именами, размерностью, пользой, типологией) и более не разрушается привычным процессом абстракций, присущих мирскому сознанию - он схвачен непосредственно, в своей экзистенциальной обнаженности, как конкретная, нередуцируемая данность.
Йогин медитирует на «тонком» (сукшма) аспекте материи; он проникает, поясняет Виджнянабхикшу, в аханкару и пракрити, но это созерцание все еще сопровождается сознанием времени и пространства (сознанием не эмпирической длительности и протяженности, но самих категорий пространства и времени).
Посредством того факта, что это созерцание (фактически синонимичное «соучастию») осуществлено, боль существования исчезает.
Так, например, практикуя санъяму относительно различия между «предметом» и «идеей», йогин постигает звуки, издаваемые всеми существами (ЙС, III, 17). Практикуя санъяму в отношении к подсознательным импульсам, санскарам, он познает свои предыдущие существования (III, 18).
Самадхи результируется в стабильном отождествлении созерцающего субъекта с созерцаемым объектом.
..для индийского сознания всякое обладание подразумевает связанность обладаемой вещью.