Не пора ли отменить принудительную моногамию?
Дмитрий Целиков
Эволюционно обусловленная моногамность женщин может оказаться мифом. И тогда снижение сексуального влечения - это просто результат скуки, безрадостной жизни, нелепых ограничений
По оценкам, 10-15% женщин страдают (или «страдают») гиполибидемией (она же анафродизия), то есть снижением или полным отсутствием сексуального влечения.
Это состояние далеко не всегда обусловлено патологией. В некотором роде это даже норма. Только вот какая норма - биологическая или культурная? Да-да, об однозначности здесь можно только мечтать...
Полиандрия принята у многих народов планеты. Например, в Непале. (Фото Thomas Kelly.)
Согласно теории, взлелеянной дарвинизмом, дело обстоит примерно следующим образом. Природа создала женщину не для секса, а для вынашивания, рождения и воспитания детей. (Может быть, кого-то это удивит, но ещё в начале XX века было живо некогда непреложное убеждение в том, что женщина не способна на оргазм.) Так вот, женщина ищет подходящего партнёра, способного одарить её здоровым и перспективным потомством (в идеале ещё и защитой вкупе с пропитанием), а расплачивается тем удовольствием, что она дарит мужчине, и терпит его выходки. Некоторое время спустя способность к деторождению исчезает, но старуха пригождается в качестве воспитательницы внуков, после чего умирает. Мужчина же - это секс-машина с пролонгированным сроком годности, которая, согласно биологической программе, непрестанно ищет, где бы ещё бросить семя.
Обозреватель журнала New York Times Magazine Дэниэл Бергнер предлагает иную точку зрения, характерную для XXI века с его повальным (свальным?) стремлением решать все антропологические проблемы через призму гендерного равноправия. Вышесказанное - попытка объяснить ссылкой на «высший закон» (Божьего закона больше нет, пусть будет природный) то, что в действительности имеет культурные (то есть случайные, договорные) корни: мужчина сильнее, поэтому всё будет так, как он захочет. А хочет он известно чего - обладать гаремом, то есть переспать с максимально большим количеством женщин, тогда как последние «обязаны» хранить верность своему единственному.
В действительности, говорит г-н Бергнер, женский эрос ни в коей мере не запрограммирован на моногамию, о чём свидетельствуют недавние исследования.
Саманта Доусон из Королевского университета (Канада) и Стефани Бот из Медицинского центра Лейденского университета (Нидерланды) независимо друг от друга провели два похожих эксперимента (результаты пока не опубликованы). В обоих случаях гетеросексуальные мужчины и женщины смотрели фрагменты порнографических фильмов, пока ассистенты следили за кровотоком в половых органах зрителей. Респонденты неоднократно просматривали одну и ту же сцену минутной продолжительности с перерывами, достаточными для того, чтобы кровоснабжение гениталий возвращалось в исходное положение.
По обе стороны океана женская реакция поначалу была сильной, а затем снижалась - дамам становилось скучно смотреть одно и то же. С мужчинами непонятно: канадцы тоже переставали чувствовать возбуждение, а нидерландцы демонстрировали завидную стабильность.
Как только появлялось то, что учёные целомудренно именуют «новыми стимулами» (новые порнографические видеоролики, чего уж там), резко взлетали ввысь показатели обоих полов.
Короче говоря, лучшим лекарством от гиполибидемии у женщин (да и у мужчин, наверное) мог бы стать отказ от моногамии. Собственно, именно к этому западное общество и движется со времён сексуальной революции. И дело тут не только в сексе, конечно. Женщинам мало родиться, родить и умереть, им, как ни странно, хочется быть счастливыми во всех смыслах этого слова, то есть быть живыми, а не прозябать в тех рамках, которые установили для них мужчины много столетий назад.
Кстати, насчёт любви и секса есть одно любопытное рассуждение, которое неоднократно встречается в истории человеческой мысли. Эти психофизические переживания важны в связи с тем, что они подспудно напоминают нам о собственно жизни. Жизнь - это поток, и если мы попытаемся описать жизнь (или сознание) в момент A, мы опишем момент А, но не жизнь, которая в этот же самый момент будет находиться в точке Б, и так до бесконечности. «Живое отличается от мёртвого возможностью быть другим», - говорил Мераб Мамардашвили.
Для некоторых радость секса неотъемлема от радости жизни, и никто не имеет никакого человеческого права лезть к ним со своей моногамией.
Вот и всё лекарство. И совсем не обязательно ждать, когда появится «женская виагра».
Подготовлено по материалам New York Times Magazine.
http://compulenta.computerra.ru/chelovek/antropologiya/10006992/
Эволюционно обусловленная моногамность женщин может оказаться мифом. И тогда снижение сексуального влечения - это просто результат скуки, безрадостной жизни, нелепых ограничений
По оценкам, 10-15% женщин страдают (или «страдают») гиполибидемией (она же анафродизия), то есть снижением или полным отсутствием сексуального влечения.
Это состояние далеко не всегда обусловлено патологией. В некотором роде это даже норма. Только вот какая норма - биологическая или культурная? Да-да, об однозначности здесь можно только мечтать...
Полиандрия принята у многих народов планеты. Например, в Непале. (Фото Thomas Kelly.)
Согласно теории, взлелеянной дарвинизмом, дело обстоит примерно следующим образом. Природа создала женщину не для секса, а для вынашивания, рождения и воспитания детей. (Может быть, кого-то это удивит, но ещё в начале XX века было живо некогда непреложное убеждение в том, что женщина не способна на оргазм.) Так вот, женщина ищет подходящего партнёра, способного одарить её здоровым и перспективным потомством (в идеале ещё и защитой вкупе с пропитанием), а расплачивается тем удовольствием, что она дарит мужчине, и терпит его выходки. Некоторое время спустя способность к деторождению исчезает, но старуха пригождается в качестве воспитательницы внуков, после чего умирает. Мужчина же - это секс-машина с пролонгированным сроком годности, которая, согласно биологической программе, непрестанно ищет, где бы ещё бросить семя.
Обозреватель журнала New York Times Magazine Дэниэл Бергнер предлагает иную точку зрения, характерную для XXI века с его повальным (свальным?) стремлением решать все антропологические проблемы через призму гендерного равноправия. Вышесказанное - попытка объяснить ссылкой на «высший закон» (Божьего закона больше нет, пусть будет природный) то, что в действительности имеет культурные (то есть случайные, договорные) корни: мужчина сильнее, поэтому всё будет так, как он захочет. А хочет он известно чего - обладать гаремом, то есть переспать с максимально большим количеством женщин, тогда как последние «обязаны» хранить верность своему единственному.
В действительности, говорит г-н Бергнер, женский эрос ни в коей мере не запрограммирован на моногамию, о чём свидетельствуют недавние исследования.
Саманта Доусон из Королевского университета (Канада) и Стефани Бот из Медицинского центра Лейденского университета (Нидерланды) независимо друг от друга провели два похожих эксперимента (результаты пока не опубликованы). В обоих случаях гетеросексуальные мужчины и женщины смотрели фрагменты порнографических фильмов, пока ассистенты следили за кровотоком в половых органах зрителей. Респонденты неоднократно просматривали одну и ту же сцену минутной продолжительности с перерывами, достаточными для того, чтобы кровоснабжение гениталий возвращалось в исходное положение.
По обе стороны океана женская реакция поначалу была сильной, а затем снижалась - дамам становилось скучно смотреть одно и то же. С мужчинами непонятно: канадцы тоже переставали чувствовать возбуждение, а нидерландцы демонстрировали завидную стабильность.
Как только появлялось то, что учёные целомудренно именуют «новыми стимулами» (новые порнографические видеоролики, чего уж там), резко взлетали ввысь показатели обоих полов.
Короче говоря, лучшим лекарством от гиполибидемии у женщин (да и у мужчин, наверное) мог бы стать отказ от моногамии. Собственно, именно к этому западное общество и движется со времён сексуальной революции. И дело тут не только в сексе, конечно. Женщинам мало родиться, родить и умереть, им, как ни странно, хочется быть счастливыми во всех смыслах этого слова, то есть быть живыми, а не прозябать в тех рамках, которые установили для них мужчины много столетий назад.
Кстати, насчёт любви и секса есть одно любопытное рассуждение, которое неоднократно встречается в истории человеческой мысли. Эти психофизические переживания важны в связи с тем, что они подспудно напоминают нам о собственно жизни. Жизнь - это поток, и если мы попытаемся описать жизнь (или сознание) в момент A, мы опишем момент А, но не жизнь, которая в этот же самый момент будет находиться в точке Б, и так до бесконечности. «Живое отличается от мёртвого возможностью быть другим», - говорил Мераб Мамардашвили.
Для некоторых радость секса неотъемлема от радости жизни, и никто не имеет никакого человеческого права лезть к ним со своей моногамией.
Вот и всё лекарство. И совсем не обязательно ждать, когда появится «женская виагра».
Подготовлено по материалам New York Times Magazine.
http://compulenta.computerra.ru/chelovek/antropologiya/10006992/