Уроки атеизма от Александра Невзорова (сумерки мифов уже и в России)
Огорчительно, но казенно-патриотические символы обычно становятся первой жертвой, на волю вырываются реальные факты и лопаются мыльные идеологические пузыри. Сначала лопнул Александр Невский, за ним, вероятно, последует Бородинская «победа». Про первого «героя» Руси общество узнает, что был он кровником-побратимом сына Батыя, ярлыки на княжение получал в Орде, по татарской указке лично разгромил и пожег единственный свободный на тот момент от татарской дани Новгород. Узнает и то, что в «грандиозной» битве на Чудском озере было убито... 20 рыцарей, а Лаврентьевская летопись руководителем русского отряда в той небольшой стычке называет не Александра, а Андрея Ярославича, его безвестного брата.
Примерно такая же малоприятная история - с Бородинской «победой». Желание церкви «потереться о ее ноги» обязывает нас вспомнить факты массового предательства духовенства в 1812 году, когда две трети служителей культа Могилевской епархии «учинили присягу на верность врагу», а православный клир Смоленска встречал Наполеона с образами и колоколами.
С самой «победой» все обстоит еще печальнее; «с поля русской славы» наши отступали так позорно, что бросили в селе Можайском и на самом Бородинском поле около 10 тысяч своих раненых солдат. Главный хирург наполеоновской армии Доминик Жан Ларей подробно описывает эту ситуацию, равно как Белло де Кергорр и Мерсье, которые, впрочем, приводят цифры даже чуть большие, чем 10 тысяч. Или уж совсем некстати всплывет тот милый факт, что пока война с Францией шла на территории Российской империи - дезертиров действительно было немного, поскольку бежать было некуда; русский пейзаж и тогда был богат капитан-исправниками, колодками и каторгами. Но как только русская армия перешла границу Франции - примерно четверть ее личного состава (около 40 тысяч человек) дезертировала, рассосавшись по французским провинциям и нанимаясь к фермерам Гиени, Пикардии и Монбельяра грести навоз из-под галльской скотины. А. М. Баранович, автор записок «Русские солдаты во Франции в 1813-1814 годах», оговаривает, что речь идет лишь о рядовых и унтерах, т. е. о рабах системы, для которых вольное батрачество у врага было куда соблазнительней, чем роль крепостного воина-победоносца православной державы. Чуть смущенный этим фактом Александр I за счет казны намеревался возвратить дезертиров в Россию, всем пообещав прощение, и даже дважды обращался за помощью в этом вопросе к Людовику XVIII, но вернуть удалось лишь около десятка человек.
И это лишь два примера, а их могут быть десятки, по всем ключевым идеологическим позициям. Конечно, такие вещи и не должны становиться известны, ибо они смертельны для казенного патриотизма, наспех сляпанного из «помятых киверов», «стойкостей» и профиля артиста Н. Черкасова. Иконки госидеологии надо показывать редко, кратко и по возможности издали. Совать их под нос народонаселению не рекомендуется, так как возникает опасность их пристального изучения.
Скажу еще менее приятную вещь - рано или поздно топорная клерикализация общества спровоцирует совсем уже страшный вопрос: а чьей, собственно, религией было православие? Какого такого народа? Дело в том, что понятие «народ» очень сложно коррелируется с понятием «рабы». Рабу немыслимо любить ту систему, которая предполагает возможность его продажи, публичной порки, тихого убийства, истязаний подневольным трудом, его безграмотность и жизнь в дикости и грязи. Раб не может быть ни патриотом, ни гражданином. А таких рабов, крепостных, в Российской империи до 1861 года было почти 88% населения. Так что, это ИХ религия?
Александр Невзоров
Читать полностью: http://www.mk.ru/social/article/2012/09/11/747090-uroki-ateizma.html#start=10