Варвары с моноклями
С.Дашевская || «Ленинградская правда» №172, 20 июля 1941 года
С именем Сталина мы побеждали, с именем Сталина мы победим!
# Все статьи за 20 июля 1941 года.
Летом 1936 года вместе с польской спортивной делегацией мне довелось быть в Берлине, на всемирной олимпиаде.
Олимпиада продолжалась три недели. И каждый день на трибуну, отделенную от простых смертных плотным кордоном полиции, подымалась тройка фашистских вожаков. Подымался похожий на обезьянку, хромоногий человечек с лицом дегенерата - Геббельс. Еле передвигая ноги, заплывший жиром, выходил к барьеру толстый, обрюзгший Геринг. И вот, наконец, вслед за ними появлялся сам Гитлер - узколобый человек с лицом профессионального убийцы.
Все три недели, что продолжалась олимпиада, я имела возможность из корреспондентской ложи следить за поведением Гитлера. Лицо его оставалось внешне спокойным все то время, когда на стадионе устанавливали свои рекорды спортсмены других стран, но видно было, что это внешнее спокойствие много стоило человеку с усиками, прижатыми к носу. Он нервничал, волновался, перешептывался с соседями, когда какая-либо из заграничных спортивных делегаций показывала слишком хорошие рекорды. Стоило только появиться на стадионе фашистским спортсменам, как Гитлер мгновенно преображался. Ничего, даже самого малого, что отличало бы в нем главу государства, не оставалось в его облике. Теперь это был типичный мясник, чудовище с ухватками зверя. Толкая своих приближенных, он подскакивал к барьеру, перегибался через него и кричал. Его рот изрыгал самые нецензурные ругательства, какие только придумали отбросы человечества. Покрасневший от натуги, со сбитой на затылок форменной фуражкой, «фюрер», брызгаясь слюной, неистовыми криками подбадривал своих спортсменов. Багровый, с глазами, налитыми кровью, с низким лбом, с растрепанным чубом, он напоминал в эти минуты пьяного палача.
Даже сами фашисты понимали, насколько отвратителен и мерзок в своем якобы «спортивном азарте» Гитлер, обнажавший все свое низменное нутро зверя.
Корреспондентам газет под угрозой ареста фашисты запрещали фотографировать Гитлера в такие минуты.
***
Преданная своими генералами, взрываемая изнутри саботажем и действиями диверсантов, польская армия осенью 1939 года пропустила гитлеровские полчища на территорию Польши. Однако, в тех местах, где во главе польских отрядов и воинских частей находились люди, которых Гитлер не мог подкупить, - там поляки давали достойный отпор немцам. Так было под Модлингом, так было на Вестер-платте под Гдыней, где вырастали горы немецких трупов и где сам вооруженный польский народ, лишенный всякого центрального командования, наносил врагу весьма чувствительные удары, хотя и местного значения. Наконец, почти месячная оборона Варшавы уже и тогда поколебала веру в непобедимость немецкой армии.
Сейчас я вижу, как сильно единство советского народа, какой уверенностью полны жители таких городов, как Ленинград, насколько крепка дисциплина городского населения, насколько велик под’ем советского патриотизма, и мне теперь становится понятно, как нехватало этих качеств жителям Варшавы. Но даже и при огромной панике населения, очень быстро подвергавшегося действию различных провокационных слухов, которые сеяли гитлеровские агенты, город сумел обороняться, хотя многим было ясно заранее, что оборона эта, лишенная какой бы то ни было поддержки извне, обречена на неудачу. Известно, что многие защитники Варшавы твердо верили, что рано или поздно Красная Армия придет на помощь польскому народу и избавит его от фашистского господства. Мысль об этом заставляла защитников Варшавы крепче сжимать винтовки.
Я находилась в Варшаве во время ее обороны и капитуляции. Я видела, как пьяные гитлеровские летчики, опускаясь над городом так низко, что колеса их машин едва не задевали труб, с необычайным удовольствием бомбили родильные дома, ясли и госпитали, хотя на крышах каждого из таких зданий были нарисованы огромные красные кресты. Я видела, как с немецких самолетов на улицы разгромленной Варшавы сбрасывались тысячи детских игрушек, вместо лака покрытых раствором иприта. У ребенка, который подбирал такую игрушку, ладони покрывались волдырями. Изнемогая от жажды, матери чуть свет выстраивались в очередь к нескольким уцелевшим водопроводным колонкам за водой для своих больных детей, а немецкие летчики, прекрасно видя цель, поливали эти очереди ливнем смертоносных пуль из своих автоматических пулеметов. Никогда не забыть мне бульваров Варшавы, превращенных в братские кладбища, не забыть мне многих подруг, погибших от бомб немецких варваров.
Прежде чем войти в город, фашисты дали два дня сроку и на уборку трупов. Жители Варшавы были предупреждены: если на улицах или бульварах будет найден хотя бы один труп, немедленно население подвергнется самым суровым репрессиям. За каждый труп будут расстреляны сто варшавян. Когда все трупы были убраны и зарыты, первыми в город ворвались ударные батальоны гестаповцев. Они маршировали в коричневых рубашках с изображением белого черепа и перекрещенных костей на груди.
А потом Варшаву посетил «фюрер». Накануне было об’явлено, что если кто завтра в течение дня подойдет к окну или даже тень его из глубины комнаты упадет на оконные стекла или на подоконник, - немедленно этот дом будет обстреливаться немецкими патрулями. Боясь быть убитыми, жители уцелевших домов либо скрывались в чуланах, либо целый день лежали на полу. Моя знакомая семья занимала квартиру на Вежбовой улице. Чтобы не быть пораженными пулей пьяных фашистов, отец, мать и двое детей из этой семьи целый день пролежали ничком на полу.
Велико было удивление многих жителей города, когда спустя некоторое время после приезда «фюрера» в разрушенную Варшаву немцы стали показывать кино-хронику, в которой изображалась встреча варшавянами Гитлера. В перебивку с изображением «фюрера», на улицах толпился народ, люди что-то кричали, бросали вверх шапки, но самое удивительное было то, что за всей этой толпой виднелись... совершенно целые варшавские дома с невыбитымк стеклами, с флагами, свисающими с балконов. Это «чудо» современной кинотехники было вскоре всеми разгадано.
Чтобы смастерить этот фильм, фашисты пошли на такой трюк: они воспользовались кинохроникой, снятой польскими операторами в день 1 сентября 1939 года по случаю вступления Польши в войну с Германией.
К подобным обманам гитлеровцы прибегали каждодневно. Я сама видела, как на разрушенную Маршалковскую в’ехал грузовик, заваленный буханками хлеба. На грузовике стояли два разнаряженных немецких офицера с моноклями. Они принялись разламывать буханки и швыряли куски хлеба в собравшуюся толпу, как собакам. Значительная часть населения Варшавы голодала. Понятно, что среди окруживших грузовик изголодавшихся обывателей находились и такие, что с жадностью набрасывались на эти куски хлеба. Сбоку «раздачу» хлеба снимал фашистский кинооператор. Через несколько дней в Германии, в Польше и в других завоеванных фашистами странах демонстрировались снятые ими кадры с надписью: «Офицеры имперской армии спасают от голодной смерти одичалое население Польши».
Эти «цивилизаторы» в моноклях оказались на поверку самыми беззастенчивыми мародерами.
Как изголодавшиеся звери, немецкие солдаты и офицеры в Польше набрасывались на все: они отнимали у жителей последнюю пачку цикория, у ребенка - последнюю кружку молока. На морозе и под проливными осенними дождями, уже у советской границы, они раздевали догола беженцев, которые шли под защиту Советской власти, вырывали золотые челюсти изо рта у стариков.
***
Скоро два года, как я живу в Советском Союзе под сенью его демократической Конституции. Я живу в стране, где никто меня не упрекает за мою национальность, где никто не лишает меня права говорить на родном языке. Сердце мое наполнилось гордостью, а глаза слезами, когда я, в начале этого года, слушала по радио трансляцию из Москвы торжественного заседания, посвященного празднованию юбилея Адама Мицкевича. Мне вспоминалась в эти минуты прежняя моя родина, растоптанная сапогами фашистских варваров. Я вспоминала разрушенную Варшаву, где жителям запрещено учить детей на их родном языке, где запрещено исполнять Шопена, где лучшие польские артисты, как Ярач, Стемповский, либо сидят в тюрьме, либо вынуждены служить официантами в кафе.
В дни великой освободительной войны у меня родился сын. Я сделаю все, чтобы воспитать из него честного советского гражданина. Я верю, что миллионы советских героев, вместе со всем прогрессивным человечеством, растопчут коричневую гадину и что к тому времени, когда мой сын будет взрослым, могилы фашистов зарастут бурьяном.
Мне хочется сказать каждому советскому патриоту, отправляющемуся на фронт, каждому партизану, нападающему на лютого врага в тылу, мне хочется крикнуть всей славной Красной Армии, борющейся за правое дело освобождения всех порабощенных людей, в том числе и моих земляков:
- Беспощадно бейте гитлеровскую нечисть! Уничтожайте каждого коричневого гада! Отомстите фашистским вандалам за Польшу, Францию, Югославию, Грецию и другие страны! // Станислава Дашевская.
**************************************************************************************************************************************************
ПРОСЧИТАЛИСЬ!
Недавно на одном из заводов потребовалось пустить в ход специальные автоматы, полученные в свое время из Германии. Людей, знакомых с подобного типа станками, на заводе не было. Правда, станки были снабжены множеством всяких инструкций и указаний. Особенно много их было там, где схема и кинематика были совершенно ясны. Зато для тех узлов, где возникали неясности, инструкции были составлены так, что разобраться в них было невозможно. Расчет бесчестных составителей этих «инструкций» был очевиден - советские инженеры не справятся с пуском станков, завод не сможет их использовать.
Не вышло! Расчеты фашистских мазуриков не оправдались. Инженер тов. Максимов и наладчик тов. Парамонов проявили свойственные русскому народу смекалку и упорство в достижении цели. В короткие сроки станки были пущены в ход. С первого же дня работы на них стахановцы тт. Кордякова и Малков перевыполняют нормы. Производительность труда с пуском автоматов увеличилась в четыре раза. // В.Алюшинский.
* * *
ФАШИСТСКИЙ СТЕРВЯТНИК РАЗБИЛСЯ О ТЕЛЕГРАФНЫЙ СТОЛБ
Летчик-коммунист лейтенант Назаров, как только был дан сигнал боевой тревоги, поднялся в воздух. B районе станции он встретил вражеский бомбардировщик «10-88» и атаковал его. Следуя обычной уловке, фашистский бандит спикировал вниз, чтобы уйти от преследований нашего истребителя на бреющем полете. Летчик Назаров, однако, не отстал от стервятника и настолько прижал его земле, что фашистский бомбардировщик задел телеграфный столб и разбился. (ТАСС).
☆ ☆ ☆
За родимый наш край дорогой
За зеленым бором, за горою
Скрылись нивы, села, города...
Мы выходим с песней боевою
На защиту родины труда.
И сейчас в лесу иль в поле чистом
День и ночь сражаемся с врагом,
Мы громим без жалости фашистов
Меткой пулей, шашкой и штыком
И бесстрашно в грохоте и гуле
Мы встречаем каждый новый бой,
Мы идем сквозь дым, огонь и пули
За родимый край наш дорогой.
На больших походах, на привалах
Радость вей, по всем полкам лети,
Запевайте песню, запевалы,
Веселее с песней в бой итти.
И мы все полны одним желаньем
Вражьи орды с корнем истребить
Будем до последнего дыханья
В сердце имя Сталина носить.
Охраняем мы тебя, отчизна,
В небе, на земле и на воде.
Мы сердца свои и наши жизни
Беззаветно отдали тебе.
А.ЧУРКИН.
______________________________________________
П.Павленко: Изверги и людоеды || «Красная звезда» №158, 8 июля 1941 года
И.Эренбург: Фашистские мракобесы || «Красная звезда» №151, 29 июня 1941 года
Г.Александров: Фашизм - лютый враг человечества || «Правда» №175, 26 июня 1941 года
И.Ермашев: Фашистские зверства над пленными || «Красная звезда» №150, 28 июня 1941 года
Газета «Ленинградская правда» №172 (7965), 20 июля 1941 года
С именем Сталина мы побеждали, с именем Сталина мы победим!
# Все статьи за 20 июля 1941 года.
Летом 1936 года вместе с польской спортивной делегацией мне довелось быть в Берлине, на всемирной олимпиаде.
Олимпиада продолжалась три недели. И каждый день на трибуну, отделенную от простых смертных плотным кордоном полиции, подымалась тройка фашистских вожаков. Подымался похожий на обезьянку, хромоногий человечек с лицом дегенерата - Геббельс. Еле передвигая ноги, заплывший жиром, выходил к барьеру толстый, обрюзгший Геринг. И вот, наконец, вслед за ними появлялся сам Гитлер - узколобый человек с лицом профессионального убийцы.
Все три недели, что продолжалась олимпиада, я имела возможность из корреспондентской ложи следить за поведением Гитлера. Лицо его оставалось внешне спокойным все то время, когда на стадионе устанавливали свои рекорды спортсмены других стран, но видно было, что это внешнее спокойствие много стоило человеку с усиками, прижатыми к носу. Он нервничал, волновался, перешептывался с соседями, когда какая-либо из заграничных спортивных делегаций показывала слишком хорошие рекорды. Стоило только появиться на стадионе фашистским спортсменам, как Гитлер мгновенно преображался. Ничего, даже самого малого, что отличало бы в нем главу государства, не оставалось в его облике. Теперь это был типичный мясник, чудовище с ухватками зверя. Толкая своих приближенных, он подскакивал к барьеру, перегибался через него и кричал. Его рот изрыгал самые нецензурные ругательства, какие только придумали отбросы человечества. Покрасневший от натуги, со сбитой на затылок форменной фуражкой, «фюрер», брызгаясь слюной, неистовыми криками подбадривал своих спортсменов. Багровый, с глазами, налитыми кровью, с низким лбом, с растрепанным чубом, он напоминал в эти минуты пьяного палача.
Даже сами фашисты понимали, насколько отвратителен и мерзок в своем якобы «спортивном азарте» Гитлер, обнажавший все свое низменное нутро зверя.
Корреспондентам газет под угрозой ареста фашисты запрещали фотографировать Гитлера в такие минуты.
***
Преданная своими генералами, взрываемая изнутри саботажем и действиями диверсантов, польская армия осенью 1939 года пропустила гитлеровские полчища на территорию Польши. Однако, в тех местах, где во главе польских отрядов и воинских частей находились люди, которых Гитлер не мог подкупить, - там поляки давали достойный отпор немцам. Так было под Модлингом, так было на Вестер-платте под Гдыней, где вырастали горы немецких трупов и где сам вооруженный польский народ, лишенный всякого центрального командования, наносил врагу весьма чувствительные удары, хотя и местного значения. Наконец, почти месячная оборона Варшавы уже и тогда поколебала веру в непобедимость немецкой армии.
Сейчас я вижу, как сильно единство советского народа, какой уверенностью полны жители таких городов, как Ленинград, насколько крепка дисциплина городского населения, насколько велик под’ем советского патриотизма, и мне теперь становится понятно, как нехватало этих качеств жителям Варшавы. Но даже и при огромной панике населения, очень быстро подвергавшегося действию различных провокационных слухов, которые сеяли гитлеровские агенты, город сумел обороняться, хотя многим было ясно заранее, что оборона эта, лишенная какой бы то ни было поддержки извне, обречена на неудачу. Известно, что многие защитники Варшавы твердо верили, что рано или поздно Красная Армия придет на помощь польскому народу и избавит его от фашистского господства. Мысль об этом заставляла защитников Варшавы крепче сжимать винтовки.
Я находилась в Варшаве во время ее обороны и капитуляции. Я видела, как пьяные гитлеровские летчики, опускаясь над городом так низко, что колеса их машин едва не задевали труб, с необычайным удовольствием бомбили родильные дома, ясли и госпитали, хотя на крышах каждого из таких зданий были нарисованы огромные красные кресты. Я видела, как с немецких самолетов на улицы разгромленной Варшавы сбрасывались тысячи детских игрушек, вместо лака покрытых раствором иприта. У ребенка, который подбирал такую игрушку, ладони покрывались волдырями. Изнемогая от жажды, матери чуть свет выстраивались в очередь к нескольким уцелевшим водопроводным колонкам за водой для своих больных детей, а немецкие летчики, прекрасно видя цель, поливали эти очереди ливнем смертоносных пуль из своих автоматических пулеметов. Никогда не забыть мне бульваров Варшавы, превращенных в братские кладбища, не забыть мне многих подруг, погибших от бомб немецких варваров.
Прежде чем войти в город, фашисты дали два дня сроку и на уборку трупов. Жители Варшавы были предупреждены: если на улицах или бульварах будет найден хотя бы один труп, немедленно население подвергнется самым суровым репрессиям. За каждый труп будут расстреляны сто варшавян. Когда все трупы были убраны и зарыты, первыми в город ворвались ударные батальоны гестаповцев. Они маршировали в коричневых рубашках с изображением белого черепа и перекрещенных костей на груди.
А потом Варшаву посетил «фюрер». Накануне было об’явлено, что если кто завтра в течение дня подойдет к окну или даже тень его из глубины комнаты упадет на оконные стекла или на подоконник, - немедленно этот дом будет обстреливаться немецкими патрулями. Боясь быть убитыми, жители уцелевших домов либо скрывались в чуланах, либо целый день лежали на полу. Моя знакомая семья занимала квартиру на Вежбовой улице. Чтобы не быть пораженными пулей пьяных фашистов, отец, мать и двое детей из этой семьи целый день пролежали ничком на полу.
Велико было удивление многих жителей города, когда спустя некоторое время после приезда «фюрера» в разрушенную Варшаву немцы стали показывать кино-хронику, в которой изображалась встреча варшавянами Гитлера. В перебивку с изображением «фюрера», на улицах толпился народ, люди что-то кричали, бросали вверх шапки, но самое удивительное было то, что за всей этой толпой виднелись... совершенно целые варшавские дома с невыбитымк стеклами, с флагами, свисающими с балконов. Это «чудо» современной кинотехники было вскоре всеми разгадано.
Чтобы смастерить этот фильм, фашисты пошли на такой трюк: они воспользовались кинохроникой, снятой польскими операторами в день 1 сентября 1939 года по случаю вступления Польши в войну с Германией.
К подобным обманам гитлеровцы прибегали каждодневно. Я сама видела, как на разрушенную Маршалковскую в’ехал грузовик, заваленный буханками хлеба. На грузовике стояли два разнаряженных немецких офицера с моноклями. Они принялись разламывать буханки и швыряли куски хлеба в собравшуюся толпу, как собакам. Значительная часть населения Варшавы голодала. Понятно, что среди окруживших грузовик изголодавшихся обывателей находились и такие, что с жадностью набрасывались на эти куски хлеба. Сбоку «раздачу» хлеба снимал фашистский кинооператор. Через несколько дней в Германии, в Польше и в других завоеванных фашистами странах демонстрировались снятые ими кадры с надписью: «Офицеры имперской армии спасают от голодной смерти одичалое население Польши».
Эти «цивилизаторы» в моноклях оказались на поверку самыми беззастенчивыми мародерами.
Как изголодавшиеся звери, немецкие солдаты и офицеры в Польше набрасывались на все: они отнимали у жителей последнюю пачку цикория, у ребенка - последнюю кружку молока. На морозе и под проливными осенними дождями, уже у советской границы, они раздевали догола беженцев, которые шли под защиту Советской власти, вырывали золотые челюсти изо рта у стариков.
***
Скоро два года, как я живу в Советском Союзе под сенью его демократической Конституции. Я живу в стране, где никто меня не упрекает за мою национальность, где никто не лишает меня права говорить на родном языке. Сердце мое наполнилось гордостью, а глаза слезами, когда я, в начале этого года, слушала по радио трансляцию из Москвы торжественного заседания, посвященного празднованию юбилея Адама Мицкевича. Мне вспоминалась в эти минуты прежняя моя родина, растоптанная сапогами фашистских варваров. Я вспоминала разрушенную Варшаву, где жителям запрещено учить детей на их родном языке, где запрещено исполнять Шопена, где лучшие польские артисты, как Ярач, Стемповский, либо сидят в тюрьме, либо вынуждены служить официантами в кафе.
В дни великой освободительной войны у меня родился сын. Я сделаю все, чтобы воспитать из него честного советского гражданина. Я верю, что миллионы советских героев, вместе со всем прогрессивным человечеством, растопчут коричневую гадину и что к тому времени, когда мой сын будет взрослым, могилы фашистов зарастут бурьяном.
Мне хочется сказать каждому советскому патриоту, отправляющемуся на фронт, каждому партизану, нападающему на лютого врага в тылу, мне хочется крикнуть всей славной Красной Армии, борющейся за правое дело освобождения всех порабощенных людей, в том числе и моих земляков:
- Беспощадно бейте гитлеровскую нечисть! Уничтожайте каждого коричневого гада! Отомстите фашистским вандалам за Польшу, Францию, Югославию, Грецию и другие страны! // Станислава Дашевская.
**************************************************************************************************************************************************
ПРОСЧИТАЛИСЬ!
Недавно на одном из заводов потребовалось пустить в ход специальные автоматы, полученные в свое время из Германии. Людей, знакомых с подобного типа станками, на заводе не было. Правда, станки были снабжены множеством всяких инструкций и указаний. Особенно много их было там, где схема и кинематика были совершенно ясны. Зато для тех узлов, где возникали неясности, инструкции были составлены так, что разобраться в них было невозможно. Расчет бесчестных составителей этих «инструкций» был очевиден - советские инженеры не справятся с пуском станков, завод не сможет их использовать.
Не вышло! Расчеты фашистских мазуриков не оправдались. Инженер тов. Максимов и наладчик тов. Парамонов проявили свойственные русскому народу смекалку и упорство в достижении цели. В короткие сроки станки были пущены в ход. С первого же дня работы на них стахановцы тт. Кордякова и Малков перевыполняют нормы. Производительность труда с пуском автоматов увеличилась в четыре раза. // В.Алюшинский.
* * *
ФАШИСТСКИЙ СТЕРВЯТНИК РАЗБИЛСЯ О ТЕЛЕГРАФНЫЙ СТОЛБ
Летчик-коммунист лейтенант Назаров, как только был дан сигнал боевой тревоги, поднялся в воздух. B районе станции он встретил вражеский бомбардировщик «10-88» и атаковал его. Следуя обычной уловке, фашистский бандит спикировал вниз, чтобы уйти от преследований нашего истребителя на бреющем полете. Летчик Назаров, однако, не отстал от стервятника и настолько прижал его земле, что фашистский бомбардировщик задел телеграфный столб и разбился. (ТАСС).
☆ ☆ ☆
За родимый наш край дорогой
За зеленым бором, за горою
Скрылись нивы, села, города...
Мы выходим с песней боевою
На защиту родины труда.
И сейчас в лесу иль в поле чистом
День и ночь сражаемся с врагом,
Мы громим без жалости фашистов
Меткой пулей, шашкой и штыком
И бесстрашно в грохоте и гуле
Мы встречаем каждый новый бой,
Мы идем сквозь дым, огонь и пули
За родимый край наш дорогой.
На больших походах, на привалах
Радость вей, по всем полкам лети,
Запевайте песню, запевалы,
Веселее с песней в бой итти.
И мы все полны одним желаньем
Вражьи орды с корнем истребить
Будем до последнего дыханья
В сердце имя Сталина носить.
Охраняем мы тебя, отчизна,
В небе, на земле и на воде.
Мы сердца свои и наши жизни
Беззаветно отдали тебе.
А.ЧУРКИН.
______________________________________________
П.Павленко: Изверги и людоеды || «Красная звезда» №158, 8 июля 1941 года
И.Эренбург: Фашистские мракобесы || «Красная звезда» №151, 29 июня 1941 года
Г.Александров: Фашизм - лютый враг человечества || «Правда» №175, 26 июня 1941 года
И.Ермашев: Фашистские зверства над пленными || «Красная звезда» №150, 28 июня 1941 года
Газета «Ленинградская правда» №172 (7965), 20 июля 1941 года