Б.Лавренев. У обломков фашистского самолета
Б.Лавренев || «Ленинградская правда» №158, 5 июля 1941 года
Создадим могучее Народное ополчение, поднимем на отечественную войну с германским фашизмом всех трудящихся. Грудью защитим свою свободу, свою честь, свою родину!
# Все статьи за 5 июля 1941 года.
Несколько месяцев назад, разбирая в архиве пожелтелые, выцветшие листы документов, относящихся к Отечественной войне русского народа против наполеоновских полчищ в 1812 году, я наткнулся на донесение корнета гусарского полка Ревукина, командира партизанской группы казаков. Неровным и детским почерком корнет, сильно враждовавший с русской орфографией и грамматикой, сообщал своему начальнику, подполковнику Савину о налете казаков на село Панчихино, в Смоленском уезде, занятое французскими фуражирами. Фуражиры стремительно бежали под натиском донцов. В селе осталось трое убитых французских солдат. Их тела были обысканы, и корнет, с добросовестностью ревностного служаки, приводит в донесении точную опись найденного в сумках мертвецов бедного солдатского имущества:
«У рядового 18-го егерского полка Антуана Риво в ранце, опричь кожаных щиблет, галет ржаных, рубахи с подштаниками, гребенки бычьего рога и разного хламу, найдено книг, в том числе сочинения Жана-Жака Руссо две и Корнелия поема «Сид» - одна».
Солдат наполеоновской армии Антуан Риво, брошенный волей завоевателя в необ’ятные просторы России, тащил с собой, кроме своего нищенского служивого достатка, творения светочей человечества. Может быть, в жестокие московские морозные ночи Риво вынимал из ранца затрепанные томики и листал их при дрожащем свете костра, улетая мыслью в родную Францию, к прежней тихой жизни. Неизвестно, кем был Антуан Риво до солдатчины - может быть, учителем, поэтом, критиком, но, очевидно, он ценил эти книга, как сокровище, и не расставался с ними до конца.
Жестокая воля тирана вырвала его из тихой жизни, из культурной среды и бросила в мировую военную катастрофу. Но Антуан Риво, рядовой, был сыном французской революции и унес с собой в поход не только оружие, но и книги, которые подготовили эту революцию, раздавленную каблуком императора. Антуан Риво жизнью заплатил за безумную манию мирового господства, обуявшую его повелителя. Но и в солдатском наряде Антуан Риво до смерти не потерял сокровищ человеческой культуры, сберегая их в своем продырявленном казачьей пикой ранце.
Рапорт корнета Ревукина и тень французского солдата Риво вспомнились мне на-днях. На жирно-зеленой пышной траве, у обломков истребителя валялся труп фашистского летчика. В голубоватом летном комбинезоне воздушный пират лежал плоский и раздавленный, как серая жаба, пришибленная камнем.
Пять минут назад его истребитель с ревом носился над мирной деревней, и летчик со звериной жестокостью поливал из пулемета избы, колхозное стадо, испуганно бегущих задворками женщин и детей. Он делал это с остервенением, уверенный в безопасности. Он заходил и снова возвращался, осыпая пулями все, что мог достать. Он не подозревал, что из кустов за ним пристально следит дуло зенитного пулемета. Когда самолет развернулся для третьего захода, протрещали три спокойные очереди, и истребитель, продолжая реветь мотором, с грохотом врезался в поле, брызнув золотым огнем взорвавшегося бензина.
Наши пулеметчики обыскивали тело выпавшего из машины бандита, брезгливо вытирая пальцы от его черной крови. Из внутреннего кармана комбинезона извлекли какие-то бумаги. Среди них был плотный, туго набитый, подклеенный холстом конверт. Командир пулеметного расчета жадно схватил конверт. В нем должны были, по виду, находиться важные документы. Рука командира достала из конверта пачку фотоснимков. Красноармейцы столпились вокруг. И вдруг молодое лицо командира передернулось судорогой и щеки залились краской негодования. Фотоснимки оказались коллекцией гнуснейших порнографических открыток. На них, с оборотной стороны, стоял штамп: «Импримери Галино. Брюссель».*
Командир расчета выругался, и первым его движением было - рвануть пополам эту похабную мерзость. Но сейчас же он сдержался и аккуратно вложил пакостные открытки в конверт.
- В штаб сдадим, - хмуро сказал он, - пусть люди узнают, кто с нами воюет.
В карманах летчика обнаружили еще отрезок круглой резины, диаметром в два сантиметра и длиной сантиметров двадцать, красную повязку с белым кружком и знаком свастики в кругу, скляночку с какими-то пилюлями и тщательно завернутые в промасленную бумагу два плоских куска темного, засохшего хлеба, сразу напомнившего наш жмыховый хлеб эпохи гражданской войны.
Пулеметчик Васильков отломил кусочек этого хлеба, понюхал, скривился и с усмешкой сказал;
- Чистый ситный гитлеровского качества!
Больше ничего в комбинезоне не нашлось.
Летчик лежал перед бойцами, разоблаченный до последней грани своей подлой и грязной сущности фашистского дегенерата. Он успел, вероятно, немало полетать над мирными селениями Западной Европы, развлекаясь стрельбой по женщинам и детям. Это сходило ему с рук, пока он не наткнулся на беспощадную мушку советского пулемета. Он прилетел к нам во всеоружии своей «фашистской культуры избранного народа», сунув в карман резиновую дубинку, повязку с черными стервячьими когтями свастики, «пышный рацион» вонючего суррогатного хлеба и свою духовную пищу - омерзительные похабные фотографии, стащенные где-нибудь в Бельгии из взломанного письменного стола мещанина. Эти омерзительные снимки подстегивали его «дух», укрепляли его «волю», были его «идейным багажом».
До глубины сердца было понятно то угрюмое отвращение, с которым советские люди смотрели на эту распластанную человекоподобную жабу с раскроенной головой. Она могла возбудить в наших молодых гражданах, в наших бойцах только брезгливое презрение и ненависть.
Вся молодежь, окружившая труп «белокурого зверя», черным вороном влетевшего в чистый воздух нашей родины, увидела воочию, кто идет против нас. Это выученики коричневых расистских изуверов, опустошенные дегенераты с птичьими мозгами, иссушенными похабными видениями, это профессиональные бандиты и убийцы, верные рабы своего туполобого вождя, такого же бандита и убийцы, лишенные всякого человеческого чувства, всякой мысли, бездушные автоматы уничтожения, механические роботы разрушения.
Наполеон, рожденный французской революцией и растоптавший ее, повел на Россию покорных его воле французских солдат, сынов культурного народа, еще таивших в сердцах отблеск пламени революции. И с этой армией, носившей в своих ранцах томики Руссо, Вольтера, Гельвеция и Монтескье, всемирный завоеватель рухнул в пропасть, наткнувшись на священную ненависть и железную волю великого русского народа, стеной вставшего против угрозы иноземного рабства.
На что рассчитывал поджигатель, бандит и убийца Гитлер, когда бросал на нашу страну орды своих дрессированных для убийства обезьян? Их не так много в его распоряжении. Гитлер и его нацистское зверье - это еще не Германия. Гитлер мог дубиной и топором подчинить себе на время германский народ, но только на время. Настоящий германский народ, который Гитлер со своими палачами превратил так же, как и другие народы Европы, в пушечное мясо, в задавленных и запуганных рабов, - этот германский народ начинает просыпаться.
Уже переходят на нашу сторону терроризированные фашизмом, изголодавшиеся, замученные бессмысленной бойней немецкие солдаты; уже садятся на нашей земле немецкие самолеты со всем экипажем, решившим расстаться с кровавой собакой Гитлером и его коричневым адом. Немецкие летчики зовут к тому же своих братьев. Пусть это пока немногочисленные случаи, но они - грозное свидетельство того внутреннего разложения, которое начинает раз’едать эту «победоносную» армию, прошедшую лихим маршем по странам Европы, проданной германскому фашизму сгнившими правителями. Из армии, сильной идеей и духом, спаянной единством и верящей в свое дело, самолеты не улетают к врагу и солдаты не перебегают линию фронта, подняв руки!
Германский народ не хочет войны с Советским Союзом. Ее хотят только обезумевшие от крови фашистские волки. Но Гитлер - это еще не Германия, и «фюрер» скоро почувствует это. Наша сила только начинает разворачиваться, только напрягаются мышцы для страшного, последнего беспощадного боя с гитлеровскими ордами. И когда грянет этот неотвратимый удар, удар об’ятого беспредельной ненавистью к врагу, кровью и муками выняньчившего свою свободу и счастье 200-миллионного советского народа, - тогда Гитлер и его свора узнают, что такое священная, всенародная война.
«Непобедимая» германская армия раздавила французскую армию, раздираемую внутренними противоречиями и политическими распрями, проданную своим же изменническим правительством, больше боявшимся собственного народа, чем внешнего врага. Она сокрушила маленькие армии мирных, не умеющих воевать народов Европы - норвежцев, голландцев, греков, бельгийцев. Она, вкупе со своим достойным соратником Муссолини, уничтожила Югославию, подорванную провокационным фашистским науськиванием друг на друга сербского и хорватского народов.
Это были незавидные победы, и напрасно они вскружили чугунные головы фашистских стратегов. Перед ними стоит сейчас страна, спаянная великим единством, страна, безмерно преданная своим идеям, своему правительству, страна - цвет человеческой мысли и культуры, страна, бойцы которой несут в своих походных сумках томики Маркса, Ленина и Сталина, книги Пушкина и академика Павлова, Лермонтова и Толстого.
Советская страна встала на великий подвиг защиты своей земли и спасения мира от коричневого горячечного бреда. Мощно бьется единое сердце нашей страны, без промаха бьет ее оружие, и недалек день, когда бойцы Красной Армии с брезгливым отвращением будут смотреть на распластанную перед ними гитлеровскую падаль, валяющуюся в пыли с выпавшими из кармана порнографическими карточками - идейной основой фашизма. Это будет! Победа будет за нами! // Борис Лавренев.
★
СПАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО МОЖНО ТОЛЬКО СРАЖАЯСЬ
С огромным волнением я слушал речь товарища Сталина. Ответ на эту речь может быть только один: «К оружию! Все на защиту Советской страны, воплотившей лучшие чаяния, лучшие надежды всего передового человечества!».
Я вступил добровольцем в ряды Народного ополчения. До этих дней я знал лишь мирный труд. Нынче я готов взять в руки оружие!
Я знаю, что фашизм и конец культуры, конец цивилизации - однозначны. Исторически победа фашизма нелепа и невозможна. Но я знаю, что спасти человечество от гибели можно только сражаясь. // Д.Шостакович, лауреат Сталинской премии.
**************************************************************************************************************************************************
Единым строем
На заводе, на фронте и в поле
Бьем фашиста штыком и трудом.
Единение, выдержка, воля -
Приготовят бандиту разгром.
Сегодня каждый будь героем -
И на заводе и в бою.
Единым строем, единым строем -
Вперед, за Родину свою!
Каждый стоек, суров и отважен,
Мы в единую слиты семью,
Мы повсюду сегодня на страже,
Мы повсюду сегодня в бою.
Сегодня каждый будь героем -
В полях колхоза и в бою.
Единым строем, единым строем -
Вперед, за Родину свою!
Не дадим мы фашисту прохода!
Нашей Родине ныне нужны
Все могучие силы народа
Для войны, для войны, для войны!
Сегодня каждый будь героем -
И на заводе и в бою.
Единым строем, единым строем -
Вперед, за Родину свою!
В бой великий пошли миллионы.
Вся страна превратилась в бойца.
Грозен Сталинский штаб обороны.
Мы врага разгромим до конца!
Сегодня каждый будь героем -
В полях колхоза и в бою.
Единым строем, единым строем -
Вперед, за Родину свою!
Никита Верховский.
______________________________________________
К.Федин: Рабы Гитлера* || «Литературная газета» №33, 20 августа 1941 года
Е.Габрилович: Кровавые убийцы* || «Красная звезда» №190, 14 августа 1941 года
М.Шагинян: Фашисты охотятся за ранеными* || «Правда» №208, 29 июля 1941 года
М.Сувинский: Разговор с немецкими пленными летчиками* || «Известия» №156, 4 июля 1941 года
П.Ролин: Первые итоги боев с фашистской авиацией* || «Красная звезда» №163, 13 июля 1941 года
Кровавые злодеяния немецко-фашистских мерзавцев продолжаются* || «Красная звезда» №273, 20 ноября 1941 года.
Газета «Ленинградская правда» №158 (7951), 5 июля 1941 года
Создадим могучее Народное ополчение, поднимем на отечественную войну с германским фашизмом всех трудящихся. Грудью защитим свою свободу, свою честь, свою родину!
# Все статьи за 5 июля 1941 года.
Несколько месяцев назад, разбирая в архиве пожелтелые, выцветшие листы документов, относящихся к Отечественной войне русского народа против наполеоновских полчищ в 1812 году, я наткнулся на донесение корнета гусарского полка Ревукина, командира партизанской группы казаков. Неровным и детским почерком корнет, сильно враждовавший с русской орфографией и грамматикой, сообщал своему начальнику, подполковнику Савину о налете казаков на село Панчихино, в Смоленском уезде, занятое французскими фуражирами. Фуражиры стремительно бежали под натиском донцов. В селе осталось трое убитых французских солдат. Их тела были обысканы, и корнет, с добросовестностью ревностного служаки, приводит в донесении точную опись найденного в сумках мертвецов бедного солдатского имущества:
«У рядового 18-го егерского полка Антуана Риво в ранце, опричь кожаных щиблет, галет ржаных, рубахи с подштаниками, гребенки бычьего рога и разного хламу, найдено книг, в том числе сочинения Жана-Жака Руссо две и Корнелия поема «Сид» - одна».
Солдат наполеоновской армии Антуан Риво, брошенный волей завоевателя в необ’ятные просторы России, тащил с собой, кроме своего нищенского служивого достатка, творения светочей человечества. Может быть, в жестокие московские морозные ночи Риво вынимал из ранца затрепанные томики и листал их при дрожащем свете костра, улетая мыслью в родную Францию, к прежней тихой жизни. Неизвестно, кем был Антуан Риво до солдатчины - может быть, учителем, поэтом, критиком, но, очевидно, он ценил эти книга, как сокровище, и не расставался с ними до конца.
Жестокая воля тирана вырвала его из тихой жизни, из культурной среды и бросила в мировую военную катастрофу. Но Антуан Риво, рядовой, был сыном французской революции и унес с собой в поход не только оружие, но и книги, которые подготовили эту революцию, раздавленную каблуком императора. Антуан Риво жизнью заплатил за безумную манию мирового господства, обуявшую его повелителя. Но и в солдатском наряде Антуан Риво до смерти не потерял сокровищ человеческой культуры, сберегая их в своем продырявленном казачьей пикой ранце.
Рапорт корнета Ревукина и тень французского солдата Риво вспомнились мне на-днях. На жирно-зеленой пышной траве, у обломков истребителя валялся труп фашистского летчика. В голубоватом летном комбинезоне воздушный пират лежал плоский и раздавленный, как серая жаба, пришибленная камнем.
Пять минут назад его истребитель с ревом носился над мирной деревней, и летчик со звериной жестокостью поливал из пулемета избы, колхозное стадо, испуганно бегущих задворками женщин и детей. Он делал это с остервенением, уверенный в безопасности. Он заходил и снова возвращался, осыпая пулями все, что мог достать. Он не подозревал, что из кустов за ним пристально следит дуло зенитного пулемета. Когда самолет развернулся для третьего захода, протрещали три спокойные очереди, и истребитель, продолжая реветь мотором, с грохотом врезался в поле, брызнув золотым огнем взорвавшегося бензина.
Наши пулеметчики обыскивали тело выпавшего из машины бандита, брезгливо вытирая пальцы от его черной крови. Из внутреннего кармана комбинезона извлекли какие-то бумаги. Среди них был плотный, туго набитый, подклеенный холстом конверт. Командир пулеметного расчета жадно схватил конверт. В нем должны были, по виду, находиться важные документы. Рука командира достала из конверта пачку фотоснимков. Красноармейцы столпились вокруг. И вдруг молодое лицо командира передернулось судорогой и щеки залились краской негодования. Фотоснимки оказались коллекцией гнуснейших порнографических открыток. На них, с оборотной стороны, стоял штамп: «Импримери Галино. Брюссель».*
Командир расчета выругался, и первым его движением было - рвануть пополам эту похабную мерзость. Но сейчас же он сдержался и аккуратно вложил пакостные открытки в конверт.
- В штаб сдадим, - хмуро сказал он, - пусть люди узнают, кто с нами воюет.
В карманах летчика обнаружили еще отрезок круглой резины, диаметром в два сантиметра и длиной сантиметров двадцать, красную повязку с белым кружком и знаком свастики в кругу, скляночку с какими-то пилюлями и тщательно завернутые в промасленную бумагу два плоских куска темного, засохшего хлеба, сразу напомнившего наш жмыховый хлеб эпохи гражданской войны.
Пулеметчик Васильков отломил кусочек этого хлеба, понюхал, скривился и с усмешкой сказал;
- Чистый ситный гитлеровского качества!
Больше ничего в комбинезоне не нашлось.
Летчик лежал перед бойцами, разоблаченный до последней грани своей подлой и грязной сущности фашистского дегенерата. Он успел, вероятно, немало полетать над мирными селениями Западной Европы, развлекаясь стрельбой по женщинам и детям. Это сходило ему с рук, пока он не наткнулся на беспощадную мушку советского пулемета. Он прилетел к нам во всеоружии своей «фашистской культуры избранного народа», сунув в карман резиновую дубинку, повязку с черными стервячьими когтями свастики, «пышный рацион» вонючего суррогатного хлеба и свою духовную пищу - омерзительные похабные фотографии, стащенные где-нибудь в Бельгии из взломанного письменного стола мещанина. Эти омерзительные снимки подстегивали его «дух», укрепляли его «волю», были его «идейным багажом».
До глубины сердца было понятно то угрюмое отвращение, с которым советские люди смотрели на эту распластанную человекоподобную жабу с раскроенной головой. Она могла возбудить в наших молодых гражданах, в наших бойцах только брезгливое презрение и ненависть.
Вся молодежь, окружившая труп «белокурого зверя», черным вороном влетевшего в чистый воздух нашей родины, увидела воочию, кто идет против нас. Это выученики коричневых расистских изуверов, опустошенные дегенераты с птичьими мозгами, иссушенными похабными видениями, это профессиональные бандиты и убийцы, верные рабы своего туполобого вождя, такого же бандита и убийцы, лишенные всякого человеческого чувства, всякой мысли, бездушные автоматы уничтожения, механические роботы разрушения.
Наполеон, рожденный французской революцией и растоптавший ее, повел на Россию покорных его воле французских солдат, сынов культурного народа, еще таивших в сердцах отблеск пламени революции. И с этой армией, носившей в своих ранцах томики Руссо, Вольтера, Гельвеция и Монтескье, всемирный завоеватель рухнул в пропасть, наткнувшись на священную ненависть и железную волю великого русского народа, стеной вставшего против угрозы иноземного рабства.
На что рассчитывал поджигатель, бандит и убийца Гитлер, когда бросал на нашу страну орды своих дрессированных для убийства обезьян? Их не так много в его распоряжении. Гитлер и его нацистское зверье - это еще не Германия. Гитлер мог дубиной и топором подчинить себе на время германский народ, но только на время. Настоящий германский народ, который Гитлер со своими палачами превратил так же, как и другие народы Европы, в пушечное мясо, в задавленных и запуганных рабов, - этот германский народ начинает просыпаться.
Уже переходят на нашу сторону терроризированные фашизмом, изголодавшиеся, замученные бессмысленной бойней немецкие солдаты; уже садятся на нашей земле немецкие самолеты со всем экипажем, решившим расстаться с кровавой собакой Гитлером и его коричневым адом. Немецкие летчики зовут к тому же своих братьев. Пусть это пока немногочисленные случаи, но они - грозное свидетельство того внутреннего разложения, которое начинает раз’едать эту «победоносную» армию, прошедшую лихим маршем по странам Европы, проданной германскому фашизму сгнившими правителями. Из армии, сильной идеей и духом, спаянной единством и верящей в свое дело, самолеты не улетают к врагу и солдаты не перебегают линию фронта, подняв руки!
Германский народ не хочет войны с Советским Союзом. Ее хотят только обезумевшие от крови фашистские волки. Но Гитлер - это еще не Германия, и «фюрер» скоро почувствует это. Наша сила только начинает разворачиваться, только напрягаются мышцы для страшного, последнего беспощадного боя с гитлеровскими ордами. И когда грянет этот неотвратимый удар, удар об’ятого беспредельной ненавистью к врагу, кровью и муками выняньчившего свою свободу и счастье 200-миллионного советского народа, - тогда Гитлер и его свора узнают, что такое священная, всенародная война.
«Непобедимая» германская армия раздавила французскую армию, раздираемую внутренними противоречиями и политическими распрями, проданную своим же изменническим правительством, больше боявшимся собственного народа, чем внешнего врага. Она сокрушила маленькие армии мирных, не умеющих воевать народов Европы - норвежцев, голландцев, греков, бельгийцев. Она, вкупе со своим достойным соратником Муссолини, уничтожила Югославию, подорванную провокационным фашистским науськиванием друг на друга сербского и хорватского народов.
Это были незавидные победы, и напрасно они вскружили чугунные головы фашистских стратегов. Перед ними стоит сейчас страна, спаянная великим единством, страна, безмерно преданная своим идеям, своему правительству, страна - цвет человеческой мысли и культуры, страна, бойцы которой несут в своих походных сумках томики Маркса, Ленина и Сталина, книги Пушкина и академика Павлова, Лермонтова и Толстого.
Советская страна встала на великий подвиг защиты своей земли и спасения мира от коричневого горячечного бреда. Мощно бьется единое сердце нашей страны, без промаха бьет ее оружие, и недалек день, когда бойцы Красной Армии с брезгливым отвращением будут смотреть на распластанную перед ними гитлеровскую падаль, валяющуюся в пыли с выпавшими из кармана порнографическими карточками - идейной основой фашизма. Это будет! Победа будет за нами! // Борис Лавренев.
★
СПАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО МОЖНО ТОЛЬКО СРАЖАЯСЬ
С огромным волнением я слушал речь товарища Сталина. Ответ на эту речь может быть только один: «К оружию! Все на защиту Советской страны, воплотившей лучшие чаяния, лучшие надежды всего передового человечества!».
Я вступил добровольцем в ряды Народного ополчения. До этих дней я знал лишь мирный труд. Нынче я готов взять в руки оружие!
Я знаю, что фашизм и конец культуры, конец цивилизации - однозначны. Исторически победа фашизма нелепа и невозможна. Но я знаю, что спасти человечество от гибели можно только сражаясь. // Д.Шостакович, лауреат Сталинской премии.
**************************************************************************************************************************************************
Единым строем
На заводе, на фронте и в поле
Бьем фашиста штыком и трудом.
Единение, выдержка, воля -
Приготовят бандиту разгром.
Сегодня каждый будь героем -
И на заводе и в бою.
Единым строем, единым строем -
Вперед, за Родину свою!
Каждый стоек, суров и отважен,
Мы в единую слиты семью,
Мы повсюду сегодня на страже,
Мы повсюду сегодня в бою.
Сегодня каждый будь героем -
В полях колхоза и в бою.
Единым строем, единым строем -
Вперед, за Родину свою!
Не дадим мы фашисту прохода!
Нашей Родине ныне нужны
Все могучие силы народа
Для войны, для войны, для войны!
Сегодня каждый будь героем -
И на заводе и в бою.
Единым строем, единым строем -
Вперед, за Родину свою!
В бой великий пошли миллионы.
Вся страна превратилась в бойца.
Грозен Сталинский штаб обороны.
Мы врага разгромим до конца!
Сегодня каждый будь героем -
В полях колхоза и в бою.
Единым строем, единым строем -
Вперед, за Родину свою!
Никита Верховский.
______________________________________________
К.Федин: Рабы Гитлера* || «Литературная газета» №33, 20 августа 1941 года
Е.Габрилович: Кровавые убийцы* || «Красная звезда» №190, 14 августа 1941 года
М.Шагинян: Фашисты охотятся за ранеными* || «Правда» №208, 29 июля 1941 года
М.Сувинский: Разговор с немецкими пленными летчиками* || «Известия» №156, 4 июля 1941 года
П.Ролин: Первые итоги боев с фашистской авиацией* || «Красная звезда» №163, 13 июля 1941 года
Кровавые злодеяния немецко-фашистских мерзавцев продолжаются* || «Красная звезда» №273, 20 ноября 1941 года.
Газета «Ленинградская правда» №158 (7951), 5 июля 1941 года