Илья Эренбург. Путь к Германии

[0gnev]

И.Эренбург || « Красная звезда» №170, 19 июля 1944 года

Войска 1-го Украинского фронта, перейдя в наступление, прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону немцев на Львовском направлении и за три дня наступательных боев продвинулись в глубину до 50 километров, расширив прорыв до 200 километров по фронту. В ходе наступления войска фронта заняли свыше 600 населенных пунктов

# Все статьи за 19 июля 1944 года.

(От специального корреспондента «Красной звезды»)




Две недели я провел с наступающими войсками в Белоруссии и в Литве. Прошло время, когда нас удовлетворяли описания эпизодов, сделанные наспех военными корреспондентами, и еще не настало время для той эпопеи, где художественные детали создадут нечто целое. Мне хочется рассказать о самом главном. Весь мир спрашивает себя: что произошло в течение последних недель? Ведь еще недавно немцы были на полпути между Оршей и Смоленском, а теперь Красная Армия за Неманом, и она спешит, окрыленная тоской, гневом, надеждой, к границам Германии.

В предместье Вильнюса на кладбище Рос был сборный пункт для немецких военнопленных. Шел дождь, и осыпались чересчур пышные красные розы. У ворот стояли партизаны - светловолосый литовский крестьянин и смуглая девушка, еврейка, студентка Виленского университета. Каждые десять минут приводили новых пленных. Они глядели тусклыми непонимающими глазами. Бой не замолкал: он шел за дома, за улицы в центре города.

На следующий день летний дождь сменился осенним. Было очень холодно. Я шел по городу к западной окраине. У лазарета Скрев еще разрывались мины: последние группы немцев пытались защищаться в лесочке. Горели дома. На тротуарах лежали тела убитых жителей. Мне запомнился мертвый старик: он сжимал в руке палку. Потом мы увидели трупы немцев, брошенные машины с барахлом, с шампанским и пипифаксом, с пистолетами и наусниками, с железными крестами и с банками крема «для смягчения кожи». Мы прошли в центр города, и необычайная его красота потрясла меня: холмы, древний замок, костелы в стиле барокко, холмы и старые тенистые деревья, старые женщины, молящиеся у Остробрамских ворот, и юноши-партизаны с гранатами, узенькие средневековые улицы, напоминающие Краков, Вену, Париж, улица Писателей и дом, где родился Мицкевич, изогнутые жеманные святые костелов Казимира и Анны и мемориальная доска на православном соборе, напоминающая, что здесь, в городе Вильно, император Петр Великий в 1705 году присутствовал на молебствии по случаю победы над Карлом XII, постоялые дворы, где стояли гренадеры Наполеона, красота женщин и певучий язык - крайний Запад нашей державы. Бойцы шли в атаку. Я увидел на груди бронзовые медали с зелеными ленточками: это были сталинградцы. Они проделали путь от Волги до Днепра, и теперь они прошли к Вилии, и каждый из них знал, что он идет через Неман к Шпрее. Это не эпизод, это даже не глава, это торжественное начало эпилога.

Я скажу еще об одной встрече, чтобы стала яснее грандиозность происходящих событий. Желая оправдать себя, Гитлер говорит немцам, что Нормандия его интересует куда больше, нежели Белоруссия или Литва. Но вот на лес близ Вильнюса посыпались парашютисты. Зрелище напоминало карикатуру на лето 1941 года. Я не знаю, надеялся ли Гитлер с помощью этих фрицев отстоять город. Интересно другое: парашютисты, солдаты 2-й авиадесантной дивизии, прилетели в Вильно на «Ю-52» 8 июля из Нормандии. Я разговаривал с пленным парашютистом Альбертом Мартинсом из 6-го полка названной дивизии. За несколько дней до своего злосчастного приземления он находился в Аббевилле и охранял стартовые площадки пресловутых самолетов-снарядов. Если Гитлер вынужден отправлять солдат из Нормандии в Литву, значит наше наступление его весьма и весьма занимает...

Что же приключилось на центральном участке нашего фронта? Ошибочно думать, будто победа далась нам легко, будто против нас оказались морально подточенные немцы. Мы встретились не только с мощными оборонительными сооружениями, но и с отборными войсками противника. На юге немцы были обескуражены рядом поражений. Немец на Донце с ужасом вспоминал Дон, на Днепре он помнил Донец и, дойдя до Буга, обремененный мрачными воспоминаниями, он становился легким на под'ем. Иначе выглядели немцы, защищавшие Витебск или Оршу: им не раз удавалось отбивать наши атаки, и миф о немецкой непобедимости, давно похороненный на Украине, еще жил в Белоруссии. За два дня до наступления 21 июня фельдфебель Иоганн Штольц писал в дневнике: «Русские явно готовятся к чему-то. Пусть сунутся - это будет красивое истребление всех советских сил...»

Даже в начале наступления немцы еще сохраняли чванливую уверенность. 24 июня обер-лейтенант Гребер писал своей жене в Бад Флинсберг: «Ситуация такова, что мы считаем русское наступление диверсией, - чтобы отвлечь внимание от главного удара на юге. Однако небольшой отряд - рота или батальон могут оказаться в неприятном положении... Я считаю, что через месяц здесь будет всё спокойно... Жаль мне расстаться с пятнадцатилетней Соней, которая после войны могла бы поступить к вам нянькой, если мы поселимся на востоке. И если ты захочешь ее взять. Она чистоплотная, работящая и выносливая крестьянская девушка. Во всяком случае у меня большие планы о поселении здесь после войны. Деревянный домик в мечтах уже готов, даже клозет. Что ты на это скажешь? С весны до осени здесь хорошо, как в горах Лаузитца, а к зиме можно привыкнуть»... Да, как это ни звучит фантастически, обер-лейтенант Гребер 24 июня 1944 года еще мечтал о колонизации России!

Каждый, кто видел рубежи немцев, знает, что не искусство фортификаций подвело Гитлера: у немцев было достаточно времени для сооружения оборонительных линий, и немцы не спали. На двадцать-тридцать километров в глубину шла немецкая оборона. Защищали эти рубежи такие крепкие части, как, например, 78-я штурмовая дивизия, слывшая среди немцев неодолимой.

Немцы ждали удара, но не знали, когда и где в точности он будет нанесен. Они думали, что наступление начнется в Южной Белоруссии. Однако наступление началось в Северной Белоруссии. А когда немцы стали перебрасывать войска с Припяти на Березину, двинулся Первый Белорусский фронт.

Артиллерийской подготовке предшествовала сильная разведка боем. Противник выдвинул на передний край все свои силы. Зверь побежал на охотника, и охотник не прозевал - сила артиллерийского огня была необычной, по 200-300 стволов на километр.

Если бы германское командование поспешило отвести свои войска после первых поражений на запад, может быть ему удалось бы спасти часть живой силы. Но немцев еще раз погубила их спесь, их недооценка нашей мощи. Они цеплялись за землю, и земля их проглотила. Генерал-лейтенант Овснер, командир 31 пд, возмущенно говорит, что его дивизия не дрогнула под натиском: «Дрогнули соседи». Приятель генерала Окснера генерал Дрешер, командир 267 пд, говорит: «Нас подвели другие дивизии». Ганс кивает на Карла, а Карл на Фрица. Тем временем наши части быстро продвигались на запад. Когда были преодолены все линии немецкой обороны, в чистый прорыв были пущены конница и крупные танковые соединения. Танкисты маршала Ротмистрова, генерала Бурдейного и генерала Обухова, выбрались на простор и понеслись к западу.

Можно бить врага, гнать врага, но, битый и отступающий, он способен собраться с силами и дать отпор. В Белоруссии произошло нечто другое: враг был уничтожен. Немцы, защищавшие Витебск, Оршу, Могилев, не ушли на запад: они остались в земле, либо сидят в сотнях лагерей близ фронта, либо отнюдь не торжественно продефилировали по улицам Москвы. Генерал армии Черняховский, один из самых молодых и блистательных генералов Красной Армии, человек, который воюет с вдохновением, справедливо сказал мне: «На этот раз мы не ограничились освобождением территории и уничтожением вражеской техники, мы уничтожили всю живую силу противника». Я напомню, что генерал Черняховский бил немцев и у Воронежа и на Днепре; у него имеется шкала для сравнений. Напрасно сводки Гитлера говорят об отходе, об очищении городов - немецких дивизий, сражавшихся на «Центральном фронте», больше нет. Немцы, пытавшиеся было оказать сопротивление в Вильнюсе, не были никогда в Белоруссии - тех, белорусских, Гитлер сможет увидеть только во сне.

Через несколько дней после начала наступления немцами было потеряно командование: десятки дивизий превратились в десятки тысяч блуждающих фрицев, которые уже защищали не тот или иной рубеж, а только свою шкуру, пытаясь прорваться на запад.

Трудными лесными дорожками понеслись к Минску, обгоняя врага, танкисты-тацинцы. Партизаны им указывали путь, строили мосты. Полковник Лосик говорит: «Шли мы там, где только зайцы ходят». Работали над дорогой все, от бойцов до генерала; в одни сутки прошли 120 километров; вышли в тыл отступавшим немцам; свыше трех тысяч немецких машин с танками и самоходками шли по дороге в четыре ряда. Они не ушли: ни танки, ни машины, ни фрицы.

Когда наши танкисты ворвались с северо-востока в Минск, немцев было в городе больше, нежели наших, но эти немцы не походили на тех, с которыми сражались наши войска в начале наступления, и город был к утру очищен от врага.

Когда я приехал в Минск, город горел. Взрывались дома. А жители уже выходили из подвалов, приветствуя освободителей. Кажется, нигде я не видел такой радости, как в Минске. Кто скажет, что значит пережить три года немецкого ига?.. А танкисты уже были далеко на западе. Еще не успели убрать у Толочина мешанину из железа и трупов, как началось новое истребление немцев между Минском и Ракувом. Там я видел тысячи и тысячи машин, искромсанных танками и авиацией. Клубы пыли были начинены немецкими приказами, письмами, фотографиями голых женщин, всей той бумажной дрянью, которую таскали с собой недавние завоеватели. А танкисты неслись дальше, и с трудом я их догнал по дороге в Лиду.

С завистью сказал мне капитан Мюнхарт, старый немецкий штабист: «Взаимодействие всех видов оружия обеспечило вашу победу». Это не был фриц-капутник, нет, капитан еще пытался себя утешить надеждой, если не на победу, то на какой-то «компромиссный исход», но о советском военном искусстве он говорил, как будто изучил наши передовицы. Он бесспорно был прав. Могли ли танкисты пройти от Орши до Немана без нашей авиации? Командиры авиачастей находились в танках. Летчики были глазами наступающей армии. Прекрасные перспективные фотоснимки ежедневно показывали пути отступления немцев. Огромную роль сыграли «И'лы», они сразу нарушили связь врага, уничтожили его радиостанции. Немец особенно нуждается в управлении, предоставленный себе, он мгновенно из дисциплинированного солдата превращается в босяка. Немецкие офицеры и генералы, потеряв связь со своим командованием, окончательно растерялись: Минск был давно в наших руках, а они еще пытались прорваться к Минску.

Как всегда, самое трудное выпало на долю пехоты, и справедливо говорит генерал Глаголев, старый русский солдат: « Прославьте нашего пехотинца». Его прославят историки и поэты. Сейчас я коротко скажу, что наша пехота шла по сорока километров в сутки, что протопали солдатские ноги от Днепра до Немана, что пехотинцы выбивали немцев из дзотов, гнали болотами и лесами, штурмовали тюрьму Вильнюса, от стен которой отскакивали снаряды, и, не передохнув, пошли дальше. Что вело их? Что гонит вперед? Я слышал, как запыленные, измученные люди спрашивали у крестьянок: «Милая, далеко отсюда до Германии?..» Бойцы говорили мне: «Хорошо бы в армейской газете каждый день печатать, сколько еще километров до немецкой границы». Сколько? Недавно отвечали: двести. Потом полтораста, сто. Потом... И со вздохом облегчения шептал при мне старшина: «Подходим»... Кроме техники, кроме стратегии, есть сердце, и для сердца не было еще такой неотразимой цели, как страна разбоя: это главное направление возмущенной совести.

Нужно пройти или проехать по длинной дороге от Москвы до Минска и дальше до Вильнюса, чтобы понять тоску солдатского сердца. Мертва земля между Уваровом и Гжатском: ни человека, ни скотины, ни птицы - здесь был передний край. Потом начинается «зона пустыни»: сожженные и взорванные немцами Гжатск, Вязьма, Смоленск. Снова поля боя и могилы, мины, проволока. Потом скелет Орши, развалины Борисова и разоренный, изуродованный Минск. И дальше все то же: пепелища Ракува, Молодечно, Заславля, Красного, Сморгони. Но есть нечто страшнее и развалин, и обугленных камней, и самой пустыни: путь немцев - это путь страшных злодеяний. Когда наши вошли в Борисов, они увидели гору обугленных трупов. Это было в лагере СД. Там немцы держали полторы тысячи жителей - мужчин и женщин, стариков и детей. 28 июня, накануне отступления, немцы сожгли обреченных. Часть они погнали в Березине на баржу, и баржу, облив бензином, подожгли: преступники развлекались накануне своей гибели. Чудом спасся инвалид с деревяшкой вместо ноги, Василий Везелов: он выкарабкался из-под трупов. Он рассказал проходящим бойцам о трагедии Борисова. И, слушая, бойцы говорили: «Скорей бы в Германию...» В Борисове бойцы шли мимо Разуваевки, где немцы в течение трех дней расстреляли десять тысяч евреев - женщин с детьми и старух. Дойдя до Минска, бойцы увидели лагерь для советских людей в Комаровке; там немцы убили четыре тысячи человек. Минчанин, танкист Белькевич, узнал в Минске, что немцы накануне убили его сестру - семнадцатилетнюю Таню. Нужно ли говорить о том, что чувствует Белькевич? Вот деревня Брусы. Была деревня: теперь пепел. Бойцы обступили старика Алексея Петровича Малько. Он рассказывает: «Вчера... Сожгли, проклятые... Двух дочек сожгли - Лену и Глашу». У Ильи Шкленникова немцы, убегая, сожгли мать и четырехлетнюю дочь. И снова, угрюмо спрашивают бойцы, далеко ли до Германии. Возле Минска есть страшное место - Большой Тростянец. Там немцы сожгли трупы свыше ста тысяч удушенных евреев. Их привозили в душегубках, немцы называют эти машины сокращенно «ге-ваген». Недавно немецкие инженеры усовершенствовали душегубку: «ге-книпваген» - кузов для быстроты опрокидывается, выбрасывая трупы удушенных. Желая скрыть следы преступлений, немцы в Большом Тростянце жгли трупы, вырывали закопанных и жгли. Убегая, они убили последнюю партию, сожгли и спеша недожгли. Я видел полуобугленные тела - голову девочки, женское тело и сотни, сотни трупов, сложенных, как дрова... Я много видел в жизни, но не скрою - я не мог шелохнуться от горя и гнева. Сказать, о чем думали бойцы в Тростянце? Была здесь справедливость: на Могилевское шоссе прорывались окруженные немцы. Рассвирепев, наши бойцы дрались с особенной яростью. Немцы не ушли от расплаты: снаряды, мины, авиабомбы, пули настигли палачей. Был жаркий день, и нельзя было дышать от трупного смрада: сотни немцев еще валялись вдоль дороги. На их лицах был оскал ужаса. А бойцы думали об одном: скорее в Германию! Быстро передвигаются танки и мотопехота, но всех быстрей идет Справедливость: это она привела нашу армию к Неману и за Неман - к окрестностям границы. ( Окончание следует).

**************************************************************************************************************************************************
НА ЛЬВОВСКОМ НАПРАВЛЕНИИ. 1. Бой за населенный пункт. Расчет станкового пулемета ведет огонь по немцам. 2. Бойцы штурмуют высоту.

Снимок нашего спец. фотокорр. старшего лейтенанта Г.Хомзора.






★

Гитлеровские оккупанты казнили в Ужгороде 15 партизан

СТОКГОЛЬМ, 18 июля. (ТАСС). Чешское телеграфное бюро, находящееся в Стокгольме, сообщило, что в Ужгороде (главный город Карпатской Украины) гитлеровцы казнили 15 партизан. Они были захвачены в плен в городах Севлюш и Черны Ардов.

★

Мастерство офицера Ходимухаметова

1-й ПРИБАЛТИЙСКИЙ ФРОНТ, июля. (От наш. корр.). После артиллерийской подготовки бойцы роты, которой командует старший лейтенант Ходимухаметов, дружно поднялись и пошли в атаку. Сломив сопротивление немцев, бойцы вышли в тыл двум ротам противника. Гитлеровцы пытались вырваться из полукольца, но это им не удалось. Взводы младшего лейтенанта Михайлова и лейтенанта Богданова отрезали немцам пути отхода. При поддержке соседнего подразделения бойцы роты Ходимухаметова сомкнули кольцо вокруг гитлеровцев, большую их часть уничтожили, а 75 солдат взяли в плен.

Группа немцев пыталась бежать. Заметив это, наши бойцы стремительно атаковали гитлеровцев и истребили их. Командир взвода лейтенант Богданов с двумя отделениями загнали группу гитлеровцев в сарай и всех их взяли в плен.

Рота офицера Ходимухаметова полностью разгромила две немецких роты.

**************************************************************************************************************************************************
ГЕНЕРАЛЬСКАЯ УТРУСКА. Экстренные меры в гитлеровской ставке.

Рис. Б.Ефимова



**************************************************************************************************************************************************
"ФРОНТОВАЯ ИЛЛЮСТРАЦИЯ" № 15

Вышел № 15 журнала Главного политического управления Красной Армии «Фронтовая иллюстрация». На первой странице обложки - фотография Председателя Государственного Комитета Обороны Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища И.В. Сталина. В номере напечатаны фото, показывающие блестящий успех войск Ленинградского фронта, прорвавших три линии финских укреплений и в их числе считавшуюся неприступной «линию Маннергейма».

Серия снимков посвящена взятию старинного русского города Выборга.

«История пяти орденов». Так озаглавлен фотоочерк о гвардии старшине Иване Федорове - отважном танкисте, прошедшем на своей машине славный путь героя. Он защищал Москву, сражался под Орлом, на Днепре, под Тарнополем. Два ордена Красной Звезды, ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степени, орден Славы 3-й степени украшают грудь героя.

Удачен фотоочерк «На старой заставе», где рассказывается о пограничниках Н-ской заставы на реке Прут, вступивших в первый бой с немцами в памятную ночь с 21 на 22 июня 1941 года. Мужественно сдерживали натиск врага пограничники. В одном из боев был тяжело ранен заместитель коменданта пограничного участка капитан Сергей Пестерев. Прошло три года. Вместе с частями Красной Армии вернулся в родные места и капитан Пестерев, ныне майор, комендант погранучастка.

В номере напечатаны фото офицеров-танкистов Александры и Ивана Бойко, составивших боевой экипаж машины, построенной на сбережения супругов-патриотов, колхозницы Ольги Даниловны Ромашко, пожертвовавшей 30.000 рублей на вооружение взвода, которым командует ее муж - сержант Иван Ромашко.

В номере напечатаны стихи А.Суркова и Вас. Лебедева-Кумача. Страничка юмора иллюстрирована художником Ю.Ганфом. Текст С.Маршака.

★

Восстановление памятника тысячелетия России

НОВГОРОД, 18 июля. (ТАСС). Полным ходом идет реставрация памятника тысячелетия России. Исправлены поврежденные осколками авиабомб большая скульптура Дмитрия Донского и аллегорическая фигура России. Пробоины заделываются сплавом олова и свинца и затем гальваническим путем покрываются бронзой и медью. Работы ведутся скоростным способом.

В ближайшие дни начнутся монтажно-сборочные работы на нижнем ярусе памятника. В первую очередь будут установлены барельефы, изображающие выдающихся русских полководцев, писателей, государственных деятелей.

★

12-КИЛОМЕТРОВЫЙ КАНАЛ В КАЗАХСКОЙ СТЕПИ

АКТЮБИНСК, 18 июля. (ТАСС). Сдан в эксплоатацию 12-километровый канал колхоза имени Сталина в Мартукском районе. В этом году канал оросит около 500 гектаров посевов проса, пшеницы, люцерны.

___________________________________________
И.Эренбург: Немец || «Красная звезда» №240, 11 октября 1942 года
И.Эренбург: Гретхен || «Красная звезда» №267, 13 ноября 1942 года
И.Эренбург: Горе им! || «Красная звезда» №197, 19 августа 1944 года
И.Эренбург: Наступление* || «Красная звезда» №152, 28 июня 1944 года
А.Толстой: Русский и немец || «Красная звезда №261, 5 ноября 1942 года
И.Эренбург: Бескорыстные гретхен* || «Красная звезда» №244, 16 октября 1942 года
Д.Заславский: Уничтожение семьи и морали в фашистской Германии* ("Красная звезда", СССР)

Газета «Красная Звезда» №170 (5850), 19 июля 1944 года