КРАТКИЙ КУРС СОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ ОТ ФСБ
Накануне Дня работника органов безопасности главный редактор "Российской газеты" Владислав Александрович Фронин встретился с Директором ФСБ России генералом армии Александром Васильевичем Бортниковым (Российская газета. 19.12.2017).
В процессе переживаемого Россией консервативного поворота встает закономерный вопрос о том, референтном периоде, с которым сейчас сверяются часы. Это предполагает и соответствующую версию истории. Референтный период закономерно должен мифологизироваться, т.е. его история должна обеспечивать выполнение функции патриотического воспитания и обоснования текущей политики, что требует ее очистки от несущественных деталей, мешающих выполнению этой функции, и подчеркиванию самого важного, что на нее работает. В таком виде история превращается из науки, доступной, понятной и интересной лишь узкому кругу, в исторический миф, готовый к массовому распространению.
Отсчет истории ФСБ с 1917 г. (празднование именно 100-летия) ясно показывает, что в консервативном повороте в сфере государственного строительства именно советская система является и точкой отсчета, и историческим образцом.
Привожу цитаты из интервью, отражающие ключевые тезисы истории СССР в версии руководителя ФСБ.
Вопрос: А почему вы не ведете отсчет своей истории, как другие министерства и ведомства, например, прокуратура и МВД, с петровских времен - ведь уже тогда существовали и разведка, и контрразведка? - спрашивает главный редактор.
Александр Бортников: «Действительно, структуры, решавшие разведывательные и контрразведывательные задачи, обеспечивавшие охрану правопорядка и защиту границ, в той или иной форме существовали в России еще со времен становления централизованного русского государства, но именно 100 лет назад они впервые были выстроены в целостную систему под единым началом».
Однако проблема состоит в том, что именно формирование такой целостной системы позволило в 1930-е гг. превратить органы госбезопасности в ядро государства, подмявшее под себя все прочие его элементы и проведшее репрессии против всего партийно-государственного аппарата, включая его высший эшелон. И то, что именно этот опыт встраивания госбезопасности в иерархию государственной власти берется в качестве образца, говорят не столько слова, сколько занятие выходцами из спецслужб множества ключевых позиций в государственном аппарате и бизнесе, а также формирование системы плотного контроля со стороны ФСБ почти всех заметных субъектов общественной жизни.
Вопрос: Из чего исходит ФСБ при оценке деятельности своих предшественников?
Александр Бортников: <…> «Во-первых, следует учитывать исторические условия. Наше Отечество неоднократно становилось объектом враждебных посягательств иностранных держав. Противник пытался победить нас либо в открытом бою, либо с опорой на предателей внутри страны, с их помощью посеять смуту, разобщить народ, парализовать способность государства своевременно и эффективно реагировать на возникающие угрозы. Разрушение России для некоторых до сих пор остается навязчивой идеей».
<…>
Выбор советского периода истории госбезопасности как рефератного времени проявляется и в современном использовании понятия «чекист».
Вопрос: Сотрудников ФСБ и сегодня часто называют чекистами. Вас не смущают такие параллели с ВЧК, которая создавалась как "карающий меч революции"?
Александр Бортников:
«Совершенно не смущают. Слово "чекист" давно стало фигурой речи. Оно глубоко укоренилось не только в нашем профессиональном сленге, но и в принципе широко применяется в журналистской среде, в обществе в целом. Ну, и надо понимать, что деятельность нынешних органов безопасности не имеет ничего общего с "чрезвычайщиной" первых лет советской власти.
<…>
Открещиваться от слова "чекист" - это все равно что предавать забвению поколения наших предшественников».
Вопрос об оценке репрессий 1930-х гг. обойти было совсем неприлично. Интервьюер его поднял. Однако «перегибы» были ограничены в основном периодом «ежовщины». Все, что было до и после, оказалось либо вне обсуждения, либо пошло по категории правомерных действий в тогдашних исторических обстоятельствах. Оценка репрессий была выдержана в русле логики постановления ЦК 1938 г., в котором были осуждены «перегибы на местах», а негласно козла отпущения стал Ежов. Иначе говоря, даже хрущевская версия истории того периода оказалась для Бортникова слишком радикальной.
Вопрос: Но все-таки для многих органы ВЧК - ОГПУ - НКВД до сих пор ассоциируются прежде всего с репрессиями 1930-х годов. Неужели сами чекисты не понимали, в чем они участвовали?
Александр Бортников: <…> «Угроза надвигающейся войны требовала от советского государства концентрации всех ресурсов и предельного напряжения сил, скорейшего проведения индустриализации и коллективизации.
<…> Жесткие методы государства породили неприятие у части советского общества. <…> В органах начались "чистки", которые еще больше усилились после убийства С. Кирова в декабре 1934 года. При малейших подозрениях в "неблагонадежности" квалифицированные сотрудники переводились на периферию, увольнялись или арестовывались. Их место занимали люди без опыта оперативной и следственной работы, но готовые ради карьеры на исполнение любых указаний. С этим отчасти и связаны "перегибы" в работе ОГПУ - НКВД на местах.
Всего в 1933 - 1939 годах репрессиям подверглись 22 618 чекистов <…> Только в период так называемой ежовщины трижды произошло обновление руксостава контрразведывательного отдела Главного управления госбезопасности (ГУГБ) НКВД.
Безусловно, среди чекистов, которые, повторюсь, являлись плоть от плоти сложившегося в то время общества, были самые разные люди. Это и, к сожалению, приспособленцы, державшиеся принципа "цель оправдывает средства", но в то же время и те, кем двигали бескорыстные идейные мотивы. Последние, даже сами попав под репрессии, в большинстве своем не утратили веры в партию и лично И. Сталина. При Л. Берии часть из них была возвращена в органы безопасности».
Таким образом, суть событий излагается в русле сталинского «Краткого курса истории ВКП(б)»: партия была, как всегда права, но на местах случались перегибы, т.к. в органы попадали и недостойные люди. Иначе говоря, нет проблемы существования в то время государства, осуществлявшего тотальный террор против своего населения.
Вопрос: Так была ли реальная доказательственная база у этих "чисток"?
Александр Бортников:
«Хотя у многих данный период ассоциируется с массовой фабрикацией обвинений, архивные материалы свидетельствуют о наличии объективной стороны в значительной части уголовных дел, в том числе легших в основу известных открытых процессов. Планы сторонников Л. Троцкого по смещению или даже ликвидации И. Сталина и его соратников в руководстве ВКП(б) - отнюдь не выдумка, так же как и связи заговорщиков с иноспецслужбами. Кроме того, большое количество фигурантов тех дел - это представители партноменклатуры и руководства правоохранительных органов, погрязшие в коррупции, чинившие произвол и самосуд.
Вместе с тем я не хочу никого обелять. Конкретные исполнители преступных деяний среди чекистов поименно известны, большая часть из них понесла заслуженное наказание после смещения и расстрела Ежова. Над ними также состоялся суд истории: в периоды массовой реабилитации 1950-х и конца 1980-х годов приговоры по их делам были признаны окончательными и не подлежащими пересмотру.
Массовые политические репрессии закончились после принятия постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия" от 17 ноября 1938 года. Назначенный на пост наркома внутренних дел Л. Берия восстановил ГУГБ НКВД и провел кадровые "чистки", изгнав карьеристов предыдущих призывов. Повысились требования к качеству следственной работы, что способствовало кратному сокращению приговоров к высшей мере наказания».
Вопрос: Различные источники называют разные цифры репрессированных. У ФСБ есть точные данные?
Александр Бортников:
"Еще в конце 1980-х годов была рассекречена справка МВД СССР от 1954 года о количестве осужденных за контрреволюционные и иные особо опасные государственные преступления, в том числе за бандитизм и военный шпионаж, в 1921 - 1953 гг. - 4 060 306 человек. Из них к высшей мере наказания приговорены 642 980, к ссылке и высылке - 765 180. Об этом говорят архивные материалы. Все другие цифры являются дискуссионными».
Период истории НКВД с момента прихода туда Л. Берии остается вне критики. А начало Великой Отечественной войны делает его исключительно героическим.
«С самого начала войны были мобилизованы все сотрудники органов безопасности. Они принимали участие в боевых действиях в составе 53 дивизий и 20 бригад НКВД, отдельных частей и пограничных войск.
<…>
В 1943 году в состав РККА была включена 70-тысячная армия войск НКВД, ставшая 70-й армией. Она прошла героический путь от Курской дуги до взятия Берлина».
<…>
Вопрос: Для чего понадобилось создавать знаменитые подразделения "Смерш"?
Александр Бортников: <…>
"В апреле 1943 года на базе Управления особых отделов (военной контрразведки) НКВД СССР были созданы два подразделения "Смерш" в рамках Наркоматов обороны и Военно-морского флота. Их возглавили В. Абакумов, который находился в прямом подчинении Верховного Главнокомандующего, и П. Гладков.
<…>
Благодаря блестящим контрразведывательным операциям "смершевцев", ни один стратегический план советского командования не стал достоянием противника. Накануне Курской битвы Вермахт оказался "слеп и глух", в то время как Ставка заблаговременно и в полном объеме обладала информацией о вражеских планах. Наш упреждающий удар 5 июля 1943 года стал для гитлеровцев полной неожиданностью. Аналогичные условия удалось создать перед прорывом блокады Ленинграда, проведением Белорусской, Ясско-Кишиневской и других операций.
В 1943 году "Смерш" предотвратил покушение на генерал-полковника Л. Говорова, а в 1944 году - на И. Сталина. В октябре 1944 года в результате дерзкой операции по захвату здания гитлеровского разведцентра в Риге в руки военной контрразведки попала картотека немецкой агентуры, что позволило в дальнейшем выявить и разоблачить значительное число шпионов "Абвера". В 1945 году в Германии опергруппам "Смерш" удалось добыть ценные документы немецких правительственных органов и спецслужб - часть архивов РСХА, списки немецкой агентуры, заброшенной в прифронтовые районы СССР в 1942 - 1943 годах и другие. Кроме того, был задержан ряд высокопоставленных деятелей нацистского режима и карательных органов.
Всего в период Великой Отечественной органами безопасности были арестованы за шпионаж в пользу Германии 15 976 человек, Японии - 433 человека, других разведок - 2204 человека. Особое внимание уделялось проведению фильтрационной работы. Был поставлен надежный заслон вражеским шпионам, выявлены тысячи предателей из числа нацистских пособников и карателей.
Большой вклад в дело разгрома германской военной машины внесла советская разведка».
<…>
В послевоенный период тоже нет оснований для раскаяния и упреков, т.к. борьба велась с остатками предателей.
«В западных областях СССР действовали многочисленные и хорошо вооруженные националистические бандформирования, ранее сотрудничавшие с гитлеровцами, а теперь плотно опекавшиеся американскими и британскими спецслужбами. Бандиты терроризировали население, совершали вооруженные вылазки, диверсии и убийства. Начиная с 1944 года в отношении крупных бандгрупп проводились чекистско-войсковые операции, которые можно сравнить с современными контртеррористическими операциями. Оперативной ликвидации лидеров националистов и рядовых боевиков способствовал созданный в кратчайшие сроки агентурный аппарат, состоявший из местных жителей. К середине 1950-х годов подполье в основном было ликвидировано. Однако розыск и предание суду военных преступников продолжились вплоть до конца 1980-х годов».
А там началась и холодная война, открывшая новую славную историю органов.
«США намеревались использовать против нашей страны испытанное в Хиросиме и Нагасаки атомное оружие».
<…>
И В. Бортников осветил основные направления борьбы КГБ с западными спецслужбами, фактически не отступая от советской версии этой истории. Роль КГБ в поддержании советского авторитарного режима путем преследования всяких попыток не только оппозиционных действий, но и мыслей, не совпадающих с логикой последнего съезда партии, была выведена за скобки интервью. Интервьюер об этом не спрашивал, сочтя, видимо, эту тему несущественной, а главный чекист тоже не видел оснований ее касаться.
Вопрос:Правда ли, что именно при Ю. Андропове был взят курс на большую открытость КГБ и результатов его деятельности для советского общества?
Александр Бортников:
«Именно так. Необходимо было показать реальную роль наших сотрудников в деле обеспечения безопасности Родины. Появились многочисленные публикации в журналах, книги и кинофильмы о работе органов госбезопасности, в основу которых легли рассекреченные документальные материалы.
<…>
Акцент сместился на предупредительно-профилактические мероприятия и меры административного воздействия. Однако полностью отказаться от жестких действий было невозможно.
<…>
Важным достижением Ю. Андропова стала борьба с коррупцией в органах власти и партийных структурах. В конце 1960 - 1970-х годах были проведены две крупные операции в Азербайджанской и Грузинской ССР, по результатам которых арестовали сотни партийных функционеров районного уровня. Однако вскрытые коррупционные связи, тянувшиеся в аппарат ЦК КПСС, не позволили реализовать многие добытые материалы. К примеру, после проведенного в присутствии Председателя КГБ допроса первого секретаря Куйбышевского райкома партии Москвы, арестованного за полуторамиллионную взятку, Л. Брежнев лично отчитал Ю. Андропова. Генсек указал, что задача Комитета состоит в охране партноменклатуры, а не в сборе компромата на нее.
В этой ситуации сотрудники органов госбезопасности были вынуждены сконцентрироваться только на пресечении каналов незаконного обогащения партийной элиты. Был нанесен удар по "торговой мафии". Возглавив ЦК КПСС, Ю. Андропов провел "чистки" в партийных верхах. В Москве, УССР и КазССР были сменены до трети руководителей».
Таким образом, версия советской истории, предложенная руководителем ФСБ,в основным своих положениях совпадает с версией официальной истории, разработанной КПСС в период "развитого социализма", т.е. до горбачевской Гласности. Это идеологическое обоснование консервативного поворота, в котором в качестве ключевого референтного периода выступает СССР.
В процессе переживаемого Россией консервативного поворота встает закономерный вопрос о том, референтном периоде, с которым сейчас сверяются часы. Это предполагает и соответствующую версию истории. Референтный период закономерно должен мифологизироваться, т.е. его история должна обеспечивать выполнение функции патриотического воспитания и обоснования текущей политики, что требует ее очистки от несущественных деталей, мешающих выполнению этой функции, и подчеркиванию самого важного, что на нее работает. В таком виде история превращается из науки, доступной, понятной и интересной лишь узкому кругу, в исторический миф, готовый к массовому распространению.
Отсчет истории ФСБ с 1917 г. (празднование именно 100-летия) ясно показывает, что в консервативном повороте в сфере государственного строительства именно советская система является и точкой отсчета, и историческим образцом.
Привожу цитаты из интервью, отражающие ключевые тезисы истории СССР в версии руководителя ФСБ.
Вопрос: А почему вы не ведете отсчет своей истории, как другие министерства и ведомства, например, прокуратура и МВД, с петровских времен - ведь уже тогда существовали и разведка, и контрразведка? - спрашивает главный редактор.
Александр Бортников: «Действительно, структуры, решавшие разведывательные и контрразведывательные задачи, обеспечивавшие охрану правопорядка и защиту границ, в той или иной форме существовали в России еще со времен становления централизованного русского государства, но именно 100 лет назад они впервые были выстроены в целостную систему под единым началом».
Однако проблема состоит в том, что именно формирование такой целостной системы позволило в 1930-е гг. превратить органы госбезопасности в ядро государства, подмявшее под себя все прочие его элементы и проведшее репрессии против всего партийно-государственного аппарата, включая его высший эшелон. И то, что именно этот опыт встраивания госбезопасности в иерархию государственной власти берется в качестве образца, говорят не столько слова, сколько занятие выходцами из спецслужб множества ключевых позиций в государственном аппарате и бизнесе, а также формирование системы плотного контроля со стороны ФСБ почти всех заметных субъектов общественной жизни.
Вопрос: Из чего исходит ФСБ при оценке деятельности своих предшественников?
Александр Бортников: <…> «Во-первых, следует учитывать исторические условия. Наше Отечество неоднократно становилось объектом враждебных посягательств иностранных держав. Противник пытался победить нас либо в открытом бою, либо с опорой на предателей внутри страны, с их помощью посеять смуту, разобщить народ, парализовать способность государства своевременно и эффективно реагировать на возникающие угрозы. Разрушение России для некоторых до сих пор остается навязчивой идеей».
<…>
Выбор советского периода истории госбезопасности как рефератного времени проявляется и в современном использовании понятия «чекист».
Вопрос: Сотрудников ФСБ и сегодня часто называют чекистами. Вас не смущают такие параллели с ВЧК, которая создавалась как "карающий меч революции"?
Александр Бортников:
«Совершенно не смущают. Слово "чекист" давно стало фигурой речи. Оно глубоко укоренилось не только в нашем профессиональном сленге, но и в принципе широко применяется в журналистской среде, в обществе в целом. Ну, и надо понимать, что деятельность нынешних органов безопасности не имеет ничего общего с "чрезвычайщиной" первых лет советской власти.
<…>
Открещиваться от слова "чекист" - это все равно что предавать забвению поколения наших предшественников».
Вопрос об оценке репрессий 1930-х гг. обойти было совсем неприлично. Интервьюер его поднял. Однако «перегибы» были ограничены в основном периодом «ежовщины». Все, что было до и после, оказалось либо вне обсуждения, либо пошло по категории правомерных действий в тогдашних исторических обстоятельствах. Оценка репрессий была выдержана в русле логики постановления ЦК 1938 г., в котором были осуждены «перегибы на местах», а негласно козла отпущения стал Ежов. Иначе говоря, даже хрущевская версия истории того периода оказалась для Бортникова слишком радикальной.
Вопрос: Но все-таки для многих органы ВЧК - ОГПУ - НКВД до сих пор ассоциируются прежде всего с репрессиями 1930-х годов. Неужели сами чекисты не понимали, в чем они участвовали?
Александр Бортников: <…> «Угроза надвигающейся войны требовала от советского государства концентрации всех ресурсов и предельного напряжения сил, скорейшего проведения индустриализации и коллективизации.
<…> Жесткие методы государства породили неприятие у части советского общества. <…> В органах начались "чистки", которые еще больше усилились после убийства С. Кирова в декабре 1934 года. При малейших подозрениях в "неблагонадежности" квалифицированные сотрудники переводились на периферию, увольнялись или арестовывались. Их место занимали люди без опыта оперативной и следственной работы, но готовые ради карьеры на исполнение любых указаний. С этим отчасти и связаны "перегибы" в работе ОГПУ - НКВД на местах.
Всего в 1933 - 1939 годах репрессиям подверглись 22 618 чекистов <…> Только в период так называемой ежовщины трижды произошло обновление руксостава контрразведывательного отдела Главного управления госбезопасности (ГУГБ) НКВД.
Безусловно, среди чекистов, которые, повторюсь, являлись плоть от плоти сложившегося в то время общества, были самые разные люди. Это и, к сожалению, приспособленцы, державшиеся принципа "цель оправдывает средства", но в то же время и те, кем двигали бескорыстные идейные мотивы. Последние, даже сами попав под репрессии, в большинстве своем не утратили веры в партию и лично И. Сталина. При Л. Берии часть из них была возвращена в органы безопасности».
Таким образом, суть событий излагается в русле сталинского «Краткого курса истории ВКП(б)»: партия была, как всегда права, но на местах случались перегибы, т.к. в органы попадали и недостойные люди. Иначе говоря, нет проблемы существования в то время государства, осуществлявшего тотальный террор против своего населения.
Вопрос: Так была ли реальная доказательственная база у этих "чисток"?
Александр Бортников:
«Хотя у многих данный период ассоциируется с массовой фабрикацией обвинений, архивные материалы свидетельствуют о наличии объективной стороны в значительной части уголовных дел, в том числе легших в основу известных открытых процессов. Планы сторонников Л. Троцкого по смещению или даже ликвидации И. Сталина и его соратников в руководстве ВКП(б) - отнюдь не выдумка, так же как и связи заговорщиков с иноспецслужбами. Кроме того, большое количество фигурантов тех дел - это представители партноменклатуры и руководства правоохранительных органов, погрязшие в коррупции, чинившие произвол и самосуд.
Вместе с тем я не хочу никого обелять. Конкретные исполнители преступных деяний среди чекистов поименно известны, большая часть из них понесла заслуженное наказание после смещения и расстрела Ежова. Над ними также состоялся суд истории: в периоды массовой реабилитации 1950-х и конца 1980-х годов приговоры по их делам были признаны окончательными и не подлежащими пересмотру.
Массовые политические репрессии закончились после принятия постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия" от 17 ноября 1938 года. Назначенный на пост наркома внутренних дел Л. Берия восстановил ГУГБ НКВД и провел кадровые "чистки", изгнав карьеристов предыдущих призывов. Повысились требования к качеству следственной работы, что способствовало кратному сокращению приговоров к высшей мере наказания».
Вопрос: Различные источники называют разные цифры репрессированных. У ФСБ есть точные данные?
Александр Бортников:
"Еще в конце 1980-х годов была рассекречена справка МВД СССР от 1954 года о количестве осужденных за контрреволюционные и иные особо опасные государственные преступления, в том числе за бандитизм и военный шпионаж, в 1921 - 1953 гг. - 4 060 306 человек. Из них к высшей мере наказания приговорены 642 980, к ссылке и высылке - 765 180. Об этом говорят архивные материалы. Все другие цифры являются дискуссионными».
Период истории НКВД с момента прихода туда Л. Берии остается вне критики. А начало Великой Отечественной войны делает его исключительно героическим.
«С самого начала войны были мобилизованы все сотрудники органов безопасности. Они принимали участие в боевых действиях в составе 53 дивизий и 20 бригад НКВД, отдельных частей и пограничных войск.
<…>
В 1943 году в состав РККА была включена 70-тысячная армия войск НКВД, ставшая 70-й армией. Она прошла героический путь от Курской дуги до взятия Берлина».
<…>
Вопрос: Для чего понадобилось создавать знаменитые подразделения "Смерш"?
Александр Бортников: <…>
"В апреле 1943 года на базе Управления особых отделов (военной контрразведки) НКВД СССР были созданы два подразделения "Смерш" в рамках Наркоматов обороны и Военно-морского флота. Их возглавили В. Абакумов, который находился в прямом подчинении Верховного Главнокомандующего, и П. Гладков.
<…>
Благодаря блестящим контрразведывательным операциям "смершевцев", ни один стратегический план советского командования не стал достоянием противника. Накануне Курской битвы Вермахт оказался "слеп и глух", в то время как Ставка заблаговременно и в полном объеме обладала информацией о вражеских планах. Наш упреждающий удар 5 июля 1943 года стал для гитлеровцев полной неожиданностью. Аналогичные условия удалось создать перед прорывом блокады Ленинграда, проведением Белорусской, Ясско-Кишиневской и других операций.
В 1943 году "Смерш" предотвратил покушение на генерал-полковника Л. Говорова, а в 1944 году - на И. Сталина. В октябре 1944 года в результате дерзкой операции по захвату здания гитлеровского разведцентра в Риге в руки военной контрразведки попала картотека немецкой агентуры, что позволило в дальнейшем выявить и разоблачить значительное число шпионов "Абвера". В 1945 году в Германии опергруппам "Смерш" удалось добыть ценные документы немецких правительственных органов и спецслужб - часть архивов РСХА, списки немецкой агентуры, заброшенной в прифронтовые районы СССР в 1942 - 1943 годах и другие. Кроме того, был задержан ряд высокопоставленных деятелей нацистского режима и карательных органов.
Всего в период Великой Отечественной органами безопасности были арестованы за шпионаж в пользу Германии 15 976 человек, Японии - 433 человека, других разведок - 2204 человека. Особое внимание уделялось проведению фильтрационной работы. Был поставлен надежный заслон вражеским шпионам, выявлены тысячи предателей из числа нацистских пособников и карателей.
Большой вклад в дело разгрома германской военной машины внесла советская разведка».
<…>
В послевоенный период тоже нет оснований для раскаяния и упреков, т.к. борьба велась с остатками предателей.
«В западных областях СССР действовали многочисленные и хорошо вооруженные националистические бандформирования, ранее сотрудничавшие с гитлеровцами, а теперь плотно опекавшиеся американскими и британскими спецслужбами. Бандиты терроризировали население, совершали вооруженные вылазки, диверсии и убийства. Начиная с 1944 года в отношении крупных бандгрупп проводились чекистско-войсковые операции, которые можно сравнить с современными контртеррористическими операциями. Оперативной ликвидации лидеров националистов и рядовых боевиков способствовал созданный в кратчайшие сроки агентурный аппарат, состоявший из местных жителей. К середине 1950-х годов подполье в основном было ликвидировано. Однако розыск и предание суду военных преступников продолжились вплоть до конца 1980-х годов».
А там началась и холодная война, открывшая новую славную историю органов.
«США намеревались использовать против нашей страны испытанное в Хиросиме и Нагасаки атомное оружие».
<…>
И В. Бортников осветил основные направления борьбы КГБ с западными спецслужбами, фактически не отступая от советской версии этой истории. Роль КГБ в поддержании советского авторитарного режима путем преследования всяких попыток не только оппозиционных действий, но и мыслей, не совпадающих с логикой последнего съезда партии, была выведена за скобки интервью. Интервьюер об этом не спрашивал, сочтя, видимо, эту тему несущественной, а главный чекист тоже не видел оснований ее касаться.
Вопрос:Правда ли, что именно при Ю. Андропове был взят курс на большую открытость КГБ и результатов его деятельности для советского общества?
Александр Бортников:
«Именно так. Необходимо было показать реальную роль наших сотрудников в деле обеспечения безопасности Родины. Появились многочисленные публикации в журналах, книги и кинофильмы о работе органов госбезопасности, в основу которых легли рассекреченные документальные материалы.
<…>
Акцент сместился на предупредительно-профилактические мероприятия и меры административного воздействия. Однако полностью отказаться от жестких действий было невозможно.
<…>
Важным достижением Ю. Андропова стала борьба с коррупцией в органах власти и партийных структурах. В конце 1960 - 1970-х годах были проведены две крупные операции в Азербайджанской и Грузинской ССР, по результатам которых арестовали сотни партийных функционеров районного уровня. Однако вскрытые коррупционные связи, тянувшиеся в аппарат ЦК КПСС, не позволили реализовать многие добытые материалы. К примеру, после проведенного в присутствии Председателя КГБ допроса первого секретаря Куйбышевского райкома партии Москвы, арестованного за полуторамиллионную взятку, Л. Брежнев лично отчитал Ю. Андропова. Генсек указал, что задача Комитета состоит в охране партноменклатуры, а не в сборе компромата на нее.
В этой ситуации сотрудники органов госбезопасности были вынуждены сконцентрироваться только на пресечении каналов незаконного обогащения партийной элиты. Был нанесен удар по "торговой мафии". Возглавив ЦК КПСС, Ю. Андропов провел "чистки" в партийных верхах. В Москве, УССР и КазССР были сменены до трети руководителей».
Таким образом, версия советской истории, предложенная руководителем ФСБ,в основным своих положениях совпадает с версией официальной истории, разработанной КПСС в период "развитого социализма", т.е. до горбачевской Гласности. Это идеологическое обоснование консервативного поворота, в котором в качестве ключевого референтного периода выступает СССР.