ПАТРИОТИЗМ: ЛЮБОВЬ К МЕСТУ ИЛИ ГОСУДАРСТВУ?
Патриотизм как любовь к родине столь же многомерен, как и ответ на вопрос "Что такое родина?" Один из вариантов - патриотизм как любовь к местам, которые являются неотрывной частью биографии индивида. Обычно это места, где человек родился, долго жил и питает к ним теплые чувства. При этом место рождения и родина не являются синонимами: нередко первые стараются вычеркнуть из памяти как лишние и болезненные воспоминания. Родина - это место, вписанное в биографию и обладающее силой притяжения. И в этом смысле родиной может быть и родная деревня, и родная страна.
Правда, эстонцу любить Эстонию как место рождения и жизни просто, поскольку его освоенное пространство, органично вошедшее в жизненный мир, элементарно объехать за один день. Русскому же это почти невозможно, поскольку жизни не хватит не то, что освоить, а то и просто взглянуть на всю Россию. А как можно любить то, что ты видел только на карте? Я езжу с 17 лет каждый год по стране, но увидел лишь малую часть. Могу ли я любить Курильские острова или Калмыкию, которые никогда не видел?
Такой патриотизм обычно бесполезен для государства. Какой прок от того, что человек любит свой городок? Для формирования гражданской идентичности государства стараются сформировать патриотизм как любовь именно к государству, т.е. машине, управляемой чиновниками, контролирующей территорию, ограниченную пограничными столбами, заставами, КПП и т.д. Если первый тип патриотизма при наличии позитивного опыта связи с местом возникает спонтанно и органично, то второй имеет искусственный характер. Как может нормальный человек без посторонних усилий любить полицейского, таможенника, чиновника, депутата или президента? Любить не личность, а кресло которое она занимает. Любовь к креслу - одна из разновидностей сексуального извращения. Такой патриотизм не может возникнуть спонтанно, его надо воспитывать, чем все государства и занимаются.
С развалом СССР рухнул прежний государственный патриотизм (любить государство, которого уже нет, конечно, можно, но сложно). Пограничные столбы, обозначающие территорию, которую гражданин должен любить резко передвинулись. Еще вчера от меня ожидалось, что я буду готов умереть за неприкосновенность границы Грузии с Турцией или Украины с Польшей. Именно такую присягу я давал в армии. А потом в один день я был освобожден от такого патриотического долга. С 1991 г. мне уже можно наплевать на Грузию, Украину и далее по списку советских республик. В 1990-е гг. государственный патриотизм россиян смотрелся как ментальная аномалия. Помню, как в 1996 г., впервые попав в США, я с изумлением наблюдал проявления американского патриотизма: флаг над частным домом, футболка с буквами "USA", задушевное исполнение государственного гимна на футбольном матче и т.д. Представить в то время жителя России в футболке с названием этой страны можно было, но требовало большого напряжения воображения. Сейчас ситуация радикально изменилась: российский государственный патриотизм, с одной стороны, превратился в масштабную программу воспитания граждан, а с другой - он реально стал не менее заметен, чем государственный патриотизм американцев. Спонтанный государственный патриотизм встречается повсюду, хотя говорить о том, что он овладел массами, было был преувеличением.
Государственный патриотизм тоже имеет множество форм. Можно гордиться успехам государства в области науки и образования, а можно получать удовольствие от осознания того, что нас боятся. В современной России воспитание патриотизма все более и более явно сдвигается к последнему варианту. Телевидение буквально зомбирует фильмами про войны (в основном про ВОВ), в которых россияне (даже если тогда таковых не было) блистали военной доблестью. Школы втянуты в бесконечные патриотические мероприятия. На те же цели направлена организация публичных праздников... И в центр государства как объекта любви выдвигается армия. Все это уже было, поэтому актуализировать старый опыт - это не то же, что приобретать его заново. В советское время слово "армия" в публичных речах обыно сопровождалось произносимыми с придыханием эпитетами "любимая", "родная", "непобедимая" и т.п.
Приложение на ту же тему
Елена Омельченко
Родину любить - не березки целовать
(lenta.ru 15.08.2016)
<...> "Совсем недавно патриотизм многие понимали как любовь к малой родине, но сегодня «березки» уходят на второй план. Патриотическое воспитание в контексте государственной политики все больше приобретает милитаристские оттенки - когда патриотизм конструируется не только и не столько как личное чувство, а как долг, обязанность. Иначе говоря, истинный патриот должен быть готов в случае необходимости бороться с врагами и защищать Отечество с оружием в руках. <…>
В определенной степени милитаризм - вернее, его версии - в школьных программах патриотического воспитания присутствовали всегда, но ненавязчиво. Наиболее четко это стало проявляться в последние три года - в связи с украинскими событиями и Крымом. Нужна была массовая поддержка этих задач, идеологическая подушка. И тогда это сработало. Но в последнее время в молодежной среде несколько изменилось отношение к ура-патриотизму.
<…>
Появилось определенное разочарование. Раскол, который произошел во многих молодежных группах и в семьях у молодых людей, после Крыма никуда не ушел. Не то чтобы он усилился, но происходит какое-то дробление в самых разных молодежных средах и компаниях. То есть абсолютного, единого патриотического порыва не существует.
<…> Соцопросы об усилении патриотизма подвергаются серьезной профессиональной критике. Я как социолог могу сказать, что ответ зависит от того, в какой форме задается вопрос. От конкретной ситуации, от политической атмосферы. Обычное анкетирование просто фиксирует внешние проявления, некие сиюминутные реакции респондентов, а не копает глубоко. Люди часто хотят присоединиться к большинству, чтобы не выглядеть маргиналами. Но если более серьезно исследовать проблему патриотизма - видно, что среди молодежи существуют самые разные мнения.
<…>
Мы не можем говорить про всю молодежь. Это не монолит. С одной стороны, мы видим в обществе рост энтузиазма в отношении воинской службы. Часто это используется в репортажах полупропагандистского характера. Но рост популярности службы в армии или в силовых структурах может быть связан с разными вещами: сложностями на рынке труда, доступностью образования, с местом жительства человека. Взгляды тех, кто живет в глубинке, могут значительно отличаться от мнений жителей крупных городов. Но если мы возьмем средний класс или студенчество, то увидим, что там идеи жертвенности непопулярны. Особенно в столицах - в Москве и в Санкт-Петербурге. Молодежь там тоже говорит о необходимости воевать и сражаться за родину, но это скорее слоганы, риторические ходы, за которыми не всегда стоит реальная готовность.
<…>
Патриотизм милитаристского типа не может стать национальной идеей. Он просто не соберет под своими лозунгами большинство.
<…>
Наверное, молодежь с недостаточным уровнем образования, а также социальные слои, в той или иной степени лишенные возможности получить иной статус в бизнесе, образовании, культурном пространстве. Для них демонстрация подобного патриотизма - своего рода социальный лифт.
<…>
Можно говорить о достаточно широком распространении патриотизма имперского толка: гордость за свою страну, ее размеры, природные богатства, за историю. Но это не просто радость, что ты здесь живешь, а ощущение, что у тебя есть некие преимущества - особенно перед маленькими, «молодыми» государствами.
<…>
Человек может испытывать патриотическую гордость за Россию, обучаясь в Оксфордском университете. В начале 2000-х годов мы проводили исследование о том, как наша молодежь относится к Западу. По итогам у нас тогда вышла книга об обиженном патриотизме.
<…>
Это когда крайне важно несмотря ни на что защищать образ своей родины. Многие тогда получили возможность поехать за границу, во всех компаниях появились те, кто был там - как турист или на учебе. Открылся мощный поток информации, в том числе американское кино, телепроекты, как, например, MTV и телемосты, начали открываться интернет-кафе и т.д. И транслируемая картина сильно била по самовосприятию, самоуважению молодых россиян. Выстроилась целая защитная схема: тут у нас, конечно, не очень, зато у нас самое лучшее образование, зато мы умеем правильно отдыхать, зато русские душевные и гостеприимные, зато мы улыбаемся искренне, а не фальшивим, как американцы. И этот обиженный патриотизм никак не мешал выбирать западные культурные продукты - американское кино, английскую рок-музыку, скандинавский «металл» и т.д.
<…>
В отношении к Европе, Америке проявляется определенная двойственность. Для многих молодых как бы существуют два параллельных мира. Они могут испытывать определенные негативные чувства, например, к Америке, и в то же время с удовольствием смотреть американские фильмы. Могут критиковать Англию, но усердно учить английский, чтобы читать и смотреть сериалы в оригинале, с удовольствием и с интересом общаться с американскими друзьями. Мечтают уехать учиться за границу, работать там. Но здесь, конечно, большую роль играет география - у провинциальной молодежи антизападный настрой сильнее.
<…> Часто сталкиваемся с тем, что у молодого человека, настроенного ксенофобски, есть близкий друг, например, из Армении. Или демонстрируемая гомофобия не мешает кому-то чувствовать себя комфортно в обществе представителей сексуальных меньшинств. Близкий мир человека и мифический медийный существуют параллельно.
<…>
В советское время двоемыслие было укоренено в нескольких поколениях. Советский человек понимал, что существуют два мира - со своими словами, ритуалами, правилами. И люди искренне верили и в тот, и в другой мир, существовали в них относительно комфортно. Человек мог на комсомольском собрании от всей души кого-то критиковать за аморальное поведение, а после идти к любовнице. И эти параллельные пространства не соприкасались. Сегодня эти миры только формируются. Современный двойной мир - это скорее демонстрация лояльности. Риторика, не всегда подкрепляемая конкретными действиями.
<…>
Очень часто нам отвечали в интервью: «Я люблю Россию, но ненавижу государство». Здесь срабатывает низкий уровень доверия (кстати, не только среди молодежи) к государственным институтам. Однако вне конкуренции по-прежнему остается доверие к президенту Путину, это отдельный феномен.
<…>
В любом государстве развитие патриотических программ - важная составляющая формирования национальной идентичности. Поддержка патриотических чувств важна для сохранения государственного суверенитета, целостности, сохранности государственных границ. Как говорил один французский социальный ученый, патриотизм нужен был для того, чтобы из крестьян сделать французов. Другое дело - какие при этом используются приемы. С патриотизмом в рамках молодежной политики нужно обращаться очень аккуратно. Преувеличенная имперская гордость формирует высокий уровень ксенофобии. Но люди все равно будут активно перемещаться по миру, это современные реалии. Поэтому конфронтация межэтнических отношений не только нежелательна, но и крайне опасна. Когда патриотизм превращается почти в религию и не дополнен критическим отношением к прошлому, в том числе к войне, это чревато.
<…> Мне кажется, у нас сейчас в этом отношении определенный перебор: патриотизм начинают включать в школьные и вузовские программы, начинают переписывать и чистить списки для чтения обязательной литературы, цензурировать спектакли. Опасно делить нацию на патриотов и непатриотов, или еще больше - истинных патриотов и неистинных. В советское время доходило до того, что люди могли получить срок за отсутствие патриотизма. Мы знаем, к чему это привело".
https://m.lenta.ru/articles/2016/08/15/patriot/
Правда, эстонцу любить Эстонию как место рождения и жизни просто, поскольку его освоенное пространство, органично вошедшее в жизненный мир, элементарно объехать за один день. Русскому же это почти невозможно, поскольку жизни не хватит не то, что освоить, а то и просто взглянуть на всю Россию. А как можно любить то, что ты видел только на карте? Я езжу с 17 лет каждый год по стране, но увидел лишь малую часть. Могу ли я любить Курильские острова или Калмыкию, которые никогда не видел?
Такой патриотизм обычно бесполезен для государства. Какой прок от того, что человек любит свой городок? Для формирования гражданской идентичности государства стараются сформировать патриотизм как любовь именно к государству, т.е. машине, управляемой чиновниками, контролирующей территорию, ограниченную пограничными столбами, заставами, КПП и т.д. Если первый тип патриотизма при наличии позитивного опыта связи с местом возникает спонтанно и органично, то второй имеет искусственный характер. Как может нормальный человек без посторонних усилий любить полицейского, таможенника, чиновника, депутата или президента? Любить не личность, а кресло которое она занимает. Любовь к креслу - одна из разновидностей сексуального извращения. Такой патриотизм не может возникнуть спонтанно, его надо воспитывать, чем все государства и занимаются.
С развалом СССР рухнул прежний государственный патриотизм (любить государство, которого уже нет, конечно, можно, но сложно). Пограничные столбы, обозначающие территорию, которую гражданин должен любить резко передвинулись. Еще вчера от меня ожидалось, что я буду готов умереть за неприкосновенность границы Грузии с Турцией или Украины с Польшей. Именно такую присягу я давал в армии. А потом в один день я был освобожден от такого патриотического долга. С 1991 г. мне уже можно наплевать на Грузию, Украину и далее по списку советских республик. В 1990-е гг. государственный патриотизм россиян смотрелся как ментальная аномалия. Помню, как в 1996 г., впервые попав в США, я с изумлением наблюдал проявления американского патриотизма: флаг над частным домом, футболка с буквами "USA", задушевное исполнение государственного гимна на футбольном матче и т.д. Представить в то время жителя России в футболке с названием этой страны можно было, но требовало большого напряжения воображения. Сейчас ситуация радикально изменилась: российский государственный патриотизм, с одной стороны, превратился в масштабную программу воспитания граждан, а с другой - он реально стал не менее заметен, чем государственный патриотизм американцев. Спонтанный государственный патриотизм встречается повсюду, хотя говорить о том, что он овладел массами, было был преувеличением.
Государственный патриотизм тоже имеет множество форм. Можно гордиться успехам государства в области науки и образования, а можно получать удовольствие от осознания того, что нас боятся. В современной России воспитание патриотизма все более и более явно сдвигается к последнему варианту. Телевидение буквально зомбирует фильмами про войны (в основном про ВОВ), в которых россияне (даже если тогда таковых не было) блистали военной доблестью. Школы втянуты в бесконечные патриотические мероприятия. На те же цели направлена организация публичных праздников... И в центр государства как объекта любви выдвигается армия. Все это уже было, поэтому актуализировать старый опыт - это не то же, что приобретать его заново. В советское время слово "армия" в публичных речах обыно сопровождалось произносимыми с придыханием эпитетами "любимая", "родная", "непобедимая" и т.п.
Приложение на ту же тему
Елена Омельченко
Родину любить - не березки целовать
(lenta.ru 15.08.2016)
<...> "Совсем недавно патриотизм многие понимали как любовь к малой родине, но сегодня «березки» уходят на второй план. Патриотическое воспитание в контексте государственной политики все больше приобретает милитаристские оттенки - когда патриотизм конструируется не только и не столько как личное чувство, а как долг, обязанность. Иначе говоря, истинный патриот должен быть готов в случае необходимости бороться с врагами и защищать Отечество с оружием в руках. <…>
В определенной степени милитаризм - вернее, его версии - в школьных программах патриотического воспитания присутствовали всегда, но ненавязчиво. Наиболее четко это стало проявляться в последние три года - в связи с украинскими событиями и Крымом. Нужна была массовая поддержка этих задач, идеологическая подушка. И тогда это сработало. Но в последнее время в молодежной среде несколько изменилось отношение к ура-патриотизму.
<…>
Появилось определенное разочарование. Раскол, который произошел во многих молодежных группах и в семьях у молодых людей, после Крыма никуда не ушел. Не то чтобы он усилился, но происходит какое-то дробление в самых разных молодежных средах и компаниях. То есть абсолютного, единого патриотического порыва не существует.
<…> Соцопросы об усилении патриотизма подвергаются серьезной профессиональной критике. Я как социолог могу сказать, что ответ зависит от того, в какой форме задается вопрос. От конкретной ситуации, от политической атмосферы. Обычное анкетирование просто фиксирует внешние проявления, некие сиюминутные реакции респондентов, а не копает глубоко. Люди часто хотят присоединиться к большинству, чтобы не выглядеть маргиналами. Но если более серьезно исследовать проблему патриотизма - видно, что среди молодежи существуют самые разные мнения.
<…>
Мы не можем говорить про всю молодежь. Это не монолит. С одной стороны, мы видим в обществе рост энтузиазма в отношении воинской службы. Часто это используется в репортажах полупропагандистского характера. Но рост популярности службы в армии или в силовых структурах может быть связан с разными вещами: сложностями на рынке труда, доступностью образования, с местом жительства человека. Взгляды тех, кто живет в глубинке, могут значительно отличаться от мнений жителей крупных городов. Но если мы возьмем средний класс или студенчество, то увидим, что там идеи жертвенности непопулярны. Особенно в столицах - в Москве и в Санкт-Петербурге. Молодежь там тоже говорит о необходимости воевать и сражаться за родину, но это скорее слоганы, риторические ходы, за которыми не всегда стоит реальная готовность.
<…>
Патриотизм милитаристского типа не может стать национальной идеей. Он просто не соберет под своими лозунгами большинство.
<…>
Наверное, молодежь с недостаточным уровнем образования, а также социальные слои, в той или иной степени лишенные возможности получить иной статус в бизнесе, образовании, культурном пространстве. Для них демонстрация подобного патриотизма - своего рода социальный лифт.
<…>
Можно говорить о достаточно широком распространении патриотизма имперского толка: гордость за свою страну, ее размеры, природные богатства, за историю. Но это не просто радость, что ты здесь живешь, а ощущение, что у тебя есть некие преимущества - особенно перед маленькими, «молодыми» государствами.
<…>
Человек может испытывать патриотическую гордость за Россию, обучаясь в Оксфордском университете. В начале 2000-х годов мы проводили исследование о том, как наша молодежь относится к Западу. По итогам у нас тогда вышла книга об обиженном патриотизме.
<…>
Это когда крайне важно несмотря ни на что защищать образ своей родины. Многие тогда получили возможность поехать за границу, во всех компаниях появились те, кто был там - как турист или на учебе. Открылся мощный поток информации, в том числе американское кино, телепроекты, как, например, MTV и телемосты, начали открываться интернет-кафе и т.д. И транслируемая картина сильно била по самовосприятию, самоуважению молодых россиян. Выстроилась целая защитная схема: тут у нас, конечно, не очень, зато у нас самое лучшее образование, зато мы умеем правильно отдыхать, зато русские душевные и гостеприимные, зато мы улыбаемся искренне, а не фальшивим, как американцы. И этот обиженный патриотизм никак не мешал выбирать западные культурные продукты - американское кино, английскую рок-музыку, скандинавский «металл» и т.д.
<…>
В отношении к Европе, Америке проявляется определенная двойственность. Для многих молодых как бы существуют два параллельных мира. Они могут испытывать определенные негативные чувства, например, к Америке, и в то же время с удовольствием смотреть американские фильмы. Могут критиковать Англию, но усердно учить английский, чтобы читать и смотреть сериалы в оригинале, с удовольствием и с интересом общаться с американскими друзьями. Мечтают уехать учиться за границу, работать там. Но здесь, конечно, большую роль играет география - у провинциальной молодежи антизападный настрой сильнее.
<…> Часто сталкиваемся с тем, что у молодого человека, настроенного ксенофобски, есть близкий друг, например, из Армении. Или демонстрируемая гомофобия не мешает кому-то чувствовать себя комфортно в обществе представителей сексуальных меньшинств. Близкий мир человека и мифический медийный существуют параллельно.
<…>
В советское время двоемыслие было укоренено в нескольких поколениях. Советский человек понимал, что существуют два мира - со своими словами, ритуалами, правилами. И люди искренне верили и в тот, и в другой мир, существовали в них относительно комфортно. Человек мог на комсомольском собрании от всей души кого-то критиковать за аморальное поведение, а после идти к любовнице. И эти параллельные пространства не соприкасались. Сегодня эти миры только формируются. Современный двойной мир - это скорее демонстрация лояльности. Риторика, не всегда подкрепляемая конкретными действиями.
<…>
Очень часто нам отвечали в интервью: «Я люблю Россию, но ненавижу государство». Здесь срабатывает низкий уровень доверия (кстати, не только среди молодежи) к государственным институтам. Однако вне конкуренции по-прежнему остается доверие к президенту Путину, это отдельный феномен.
<…>
В любом государстве развитие патриотических программ - важная составляющая формирования национальной идентичности. Поддержка патриотических чувств важна для сохранения государственного суверенитета, целостности, сохранности государственных границ. Как говорил один французский социальный ученый, патриотизм нужен был для того, чтобы из крестьян сделать французов. Другое дело - какие при этом используются приемы. С патриотизмом в рамках молодежной политики нужно обращаться очень аккуратно. Преувеличенная имперская гордость формирует высокий уровень ксенофобии. Но люди все равно будут активно перемещаться по миру, это современные реалии. Поэтому конфронтация межэтнических отношений не только нежелательна, но и крайне опасна. Когда патриотизм превращается почти в религию и не дополнен критическим отношением к прошлому, в том числе к войне, это чревато.
<…> Мне кажется, у нас сейчас в этом отношении определенный перебор: патриотизм начинают включать в школьные и вузовские программы, начинают переписывать и чистить списки для чтения обязательной литературы, цензурировать спектакли. Опасно делить нацию на патриотов и непатриотов, или еще больше - истинных патриотов и неистинных. В советское время доходило до того, что люди могли получить срок за отсутствие патриотизма. Мы знаем, к чему это привело".
https://m.lenta.ru/articles/2016/08/15/patriot/