Несколько текстов в качестве грома
Луна - это лишь малая часть истинного неба, все остальное, что открывается нашему взору, сделано из крыс. Материя и то, чем мы дышим, постоянно меняет структуру. Несколько раз в секунду каждый отрезок ткани бытия перегрызается очередной крысой, и шелуха, выплюнутая ей, встраивается в картину мира, постепенно изменяя ее (и крысу).
Взгляды теряют фокусировку, один за одним, но письма еще не отправлены, и тебе нельзя вставать. Тени не доверяют тебе, никто не сообщает о своих планах. Книга снов, свод заповедей. Сегодня ты листал ее, но страницы оказались залиты вином и надкушены во многих местах, так что ты с трудом распознаешь текст.
Ставишь книгу на место, ты замечаешь ключ от почтового ящика, тот самый который все утро искал. Ты берешь вещи, выходишь из квартиры, спускаешься вниз, открываешь ящик - письма еще не доставлены, и тебе нельзя оставаться здесь. Дверь ведущая на улицу залита вином и надкушена в нескольких местах. С верхних этажей раздается вздох, ты выходишь в дверь, но не появляешься по другую ее сторону.
08.08.09
Я стою на такой штуке, которая то ли маяк, то ли пункт слежения какой (?) и перегибаюсь через поручень, чтобы посмотреть на землю подо мной. Земля очень маленькая и так далеко. Небо желтое, а облака фиолетовые, и земля от этого какая-то желтая или зеленая? действительно все как-то растворяется в неведении. Сонары - друзья дельфинов, мертвые они очень похожи друг на друга. они закидывают голову за спину и смеются, а я изо всех сил стараюсь не показать им, что я ужасно боюсь внезапной разноцветности их смеха и отражений их позвоночников во вкусной и немного ребристой воде. Выдерживая расстояние, я ныряю в банку несоленых соленых огурцов и через мою голову пропускают разряды электрического тока.
Дорога на кухню петляла багряной лентой. Она то поднималась на пригорки, почти равные по высоте шкафу, достающему до самого пятнистого неба через дыру в потолке, то спадала вниз, к сумрачным оврагам, где на сырых досках пола росли разноцветные грибы. Она заворачивала, вела по кругу, и снова оканчивалась в зале без колонн и с частично отошедшими обоями, обнажавшими стены, покрытые фресками династии Заот. Необычно капризное поведение привычного ещё вчера пути несколько усложняло задачу, заключавшуюся в том, чтобы придя на кухню отыскать вечно прячущийся Сонный Чайник и путем уговоров, угроз и подкупа прослушиванием гаражных записей Милен Фармер вынудить его дать молока. Может быть, даже разбавленного лимонадом. Но дорога на кухню, очевидно состоявшая в преступном заговоре с вышеупомянутым Сонным Чайником, или же с пылесосом на солнечных батарейках, работавшим или на улице, или в помещении без крыши, о котором и упоминать-то не хочется, водила меня кругами. Что ж, и мы не лыком деланы. Я ещё раз проверил сцепление велосипеда “Металлист - 2009” и снова выехал на багряную ковровую дорожку. На горку я поднялся не вызывая никаких подозрений и даже насвистывая что-то из творчества Самуила Маршака (что именно - не помню), но как только предательская дорожка пошла вниз, я неожиданно соскочил с велосипеда, тормоза на котором отродясь не были в исправном состоянии, и, предоставив транспортное средство воле судьбы (приведшей его, как позже оказалось, к столкновению с сервантом чугунного литья и последующей его утилизации), и немного прокатившись вниз по дорожке уже без него, зацепился за ручку двери, ведущей в ванную. Насколько я помнил, через ванную иногда получалось неплохо срезать путь, если конечно по дороге не угодить в спальню или на съезд коммунальных электриков. Я открыл дверь.