Глазок
- Кстати, слышал, Вовчик умер?
- Какой Вовчик?
- Ну этот... который форекс...
- Ааааа... Погоди! Как умер?! Когда?!
- Недели три назад. Вроде с сердцем что-то. А ты не знал? Да... Вот как бывает, живешь себе...
- Не знал. Я же с ним близко то не общался.
- Да. Жалко. Вовчика в смысле.
- Я понял.
- Ну ладно, побегу я... Давай! Увидимся.
- Давай.
Услышанная новость несколько ошеломила меня. Получается, что я встречался с ним совсем незадолго до его смерти. И какой странной оказалась эта встреча...
Чуть позже, вернувшись домой, я принял горячий душ, а затем, плеснув себе в стакан щедрую порцию виски, уселся перед телевизором. Происходящее на экране не доходило до сознания, так как в голове кинолентой прокручивались воспоминания о нашей последней встрече. Знаете, как бывает, встречаешь неожиданно старого знакомого, которого лет сто не видел, и так он тебе почему-то рад, что от его энтузиазма тебе неловко, так как ты вполне себе мог еще лет сто его не видеть и абсолютно по этому поводу не переживать? К тому же с годами, начинаешь подозревать в такой вот неожиданной радости накопившееся душевное одиночество, которое тебе скрашивать захочется далеко не всегда. Вот и Вовчик в тот раз так мне обрадовался, что переплюнул даже мамонтенка, который нашел, наконец, свою маму. И хоть я не могу сказать, что сильно рад был его увидеть, было в нем что-то просяще-жалкое, что не позволило мне сказать "нет" на предложение отметить столь радостную встречу. Я чувствовал, что сейчас мне скорее всего прийдется выслушать очередной "плач Ярославны", но что-то в том, как он об этом чуть ли не просил, что-то в его облике не позволило мне отказать. По пути к нему домой мы зашли в магазин, где я купил вполне сносный бренди - раз уж предстоит вечер откровений, то пусть хотя бы Вакх мне жизнь немного облегчит.
Дома, при ярком свете ламп, я обратил внимание, что Вовчик совсем плохо выглядит - это была не стариковская усталость и не болезнь, он выглядел загнанным. В его глазах не проходило на первый взгляд незаметное выражение испуга. Сначала мы болтали ни о чем - вспоминали общих знакомых, чья судьба тебе давно не интересна, какие-то веселые случаи из общего прошлого. Чувствовалось, что все это - лишь прелюдия, положенная по этикету вступительная часть, которую Вовчик желает побыстрее закончить, но при этом изо всех сил старается соблюдать положенные приличия. По мере того, как за окном темнело, он становился все более беспокойным. Наконец, резко осушив свой бокал, Вовчик решился и начал свой безумный рассказ.
Вовчик жил в относительно новом доме, где свет на лестнице включался на время при помощи кнопки, расположенной в квартире. Для чего я это рассказываю, вы сейчас поймете. Как-то раз, достаточно поздно вечером сидит Вовчик дома перед теликом и вдруг слышит из-за входной двери какое-то бормотание. Он подошел к двери и заглянул в глазок, где конечно же ничего не увидел кроме темноты. Тогда он нажал на кнопку включения света. Свет не зажегся. А бормотания за дверью отсюда слышались еще отчетливее. Выйти не лестницу Вовчик не решился. Он постоял, послушал, потаращился в темный глазок, затем хмыкнул и пошел дальше смотреть телевизор, у которого вскоре и заснул. Вернувшись домой вечером следующего дня, Вовчик готов был поклясться, что свет на его этаже исправно работал. Но снова ночью до него донеслось бормотание, а кнопка света в квартире опять не работала.Он снова какое-то время провел у двери, заглядывая в темный глазок и вслушиваясь в странные, зловещие, гипнотизирующие звуки, доносившиеся с лестницы. Открыть входную дверь он снова не решился. На следующий день, сразу по приходу с работы, Вовчик проверил кнопку света в квартире и удостоверился в том, что она исправно работает. В течение вечера он несколько раз неожиданно подбегал к ней и включал в подъезде свет - все работало. Но позже, когда из-за двери раздался привычный голос, предательская кнопка опять не срабатывала. Вовчик так долго смотрел в глазок, что ему начало казаться, что он начал что-то различать в свете бликов, временами проникающих внутрь сквозь узкие окна подъезда. Он божился мне, что увидел согбенную, но при этом очень высокую темную фигуру, которая то ли потрясываясь, то ли кланяясь ходила от двери к двери по лестничной площадке. И каждый раз, когда она подходила к двери Вовчика, на него нападал такой приступ паники, что он еле заставлял себя удержаться на месте. В ту ночь даже лежа в спальне, он, кажется, слышал зловещее бормотание. На следующее утро Вовчик снова проверил кнопку, которая снова прекрасно работала. Вечером все повторилось снова. Вовчик опять, затаив дыхание, наблюдал во тьме глазка странную, пугающую фигуру и слушал ее зловещий шепот. Он лег спать, не выключив телевизор, но как только заснул, бормотание снова раздалось в его голове. После нескольких бессоных ночей, Вовчик решился встретиться с неведомым врагом лицом к лицу - для этого он купил мощный фонарь, к-рый за вечер успел не один раз проверить.Когда за дверью снова раздался голос, Вовчик шелкнул выключателем фонаря и бесстрашно распахнул входную дверь. Фонарь не зажегся. В полутьме площадки Вовчик успел разглядеть метнувшуюся к нему огромную тень, прямо перед носом которой он едва успел захлопнуть дверь.
Я сидел напротив него и думал про себя о том, что самое вероятное объяснение странным отказам электрооборудования в его квартире и прочим чудесам заключается в том, что у Вовчика не все дома. Выслушать историю о тяжкой судьбе я морально был готов, но этот его бред застал меня совершенно врасплох. Я стал испытывать какое-то раздражение от того, что дал себя втянуть в эту историю.
- Тсс, - он поднес палец к губам. - Слышишь?
- Неа.
- Прислушайся.
- Да ничего я не слышу.
Вовчик подошел к двери и заглянул в глазок. Затем он нажал на кнопку и сказал почти с удовлетворением: Не работает.
Я тоже поднялся и подошел к двери, заглянул во тьму глазка, понажимал на кнопку - свет действительно не зажигался. Но никаих звуков из-за двери я не услышал. Разглядеть что-либо во мраке глазка было совершенно нереально. Накатившая вновь волна раздражения подтолкнула меня к решительным действиям. И прежде, чем Вовчик успел отреагировать, я отодвинул засов и распахнул дверь:
- Видишь?! Нет здесь никого! Никого! - я вышел на абсолютно пустую лестничную площадку
Какое-то время он остолбенело стоял, затем схватился за голову:
- Что ты наделал?! Ты же ее впустил! - он чуть не плакал
- Да ладно тебе, Вовчик, ты же сам видел, что там никого нет. Это у тебя стресс наверно, вот тебе всякое и мерещится. Попьешь какие-нибудь колеса успокоительные, и все пройдет.
- Может лучше сразу к психиатру?
- Заметь, ты сам это предложил.
Расстались мы тогда не слишком тепло.Мне было его жаль, но вряд ли я смог бы ему как-то помочь. И, вот, неделю спустя он умер. Как глупо получилось... Может, знай я тогда... а, хотя нет! Что я мог сделать? Не шорохи же его в самом деле убили? Кстати, в последние ночи я тоже что-то странное, кажется, слышал. Тихо! Действительно что-то из-за двери раздается... Пойду ка взгляну.
- Какой Вовчик?
- Ну этот... который форекс...
- Ааааа... Погоди! Как умер?! Когда?!
- Недели три назад. Вроде с сердцем что-то. А ты не знал? Да... Вот как бывает, живешь себе...
- Не знал. Я же с ним близко то не общался.
- Да. Жалко. Вовчика в смысле.
- Я понял.
- Ну ладно, побегу я... Давай! Увидимся.
- Давай.
Услышанная новость несколько ошеломила меня. Получается, что я встречался с ним совсем незадолго до его смерти. И какой странной оказалась эта встреча...
Чуть позже, вернувшись домой, я принял горячий душ, а затем, плеснув себе в стакан щедрую порцию виски, уселся перед телевизором. Происходящее на экране не доходило до сознания, так как в голове кинолентой прокручивались воспоминания о нашей последней встрече. Знаете, как бывает, встречаешь неожиданно старого знакомого, которого лет сто не видел, и так он тебе почему-то рад, что от его энтузиазма тебе неловко, так как ты вполне себе мог еще лет сто его не видеть и абсолютно по этому поводу не переживать? К тому же с годами, начинаешь подозревать в такой вот неожиданной радости накопившееся душевное одиночество, которое тебе скрашивать захочется далеко не всегда. Вот и Вовчик в тот раз так мне обрадовался, что переплюнул даже мамонтенка, который нашел, наконец, свою маму. И хоть я не могу сказать, что сильно рад был его увидеть, было в нем что-то просяще-жалкое, что не позволило мне сказать "нет" на предложение отметить столь радостную встречу. Я чувствовал, что сейчас мне скорее всего прийдется выслушать очередной "плач Ярославны", но что-то в том, как он об этом чуть ли не просил, что-то в его облике не позволило мне отказать. По пути к нему домой мы зашли в магазин, где я купил вполне сносный бренди - раз уж предстоит вечер откровений, то пусть хотя бы Вакх мне жизнь немного облегчит.
Дома, при ярком свете ламп, я обратил внимание, что Вовчик совсем плохо выглядит - это была не стариковская усталость и не болезнь, он выглядел загнанным. В его глазах не проходило на первый взгляд незаметное выражение испуга. Сначала мы болтали ни о чем - вспоминали общих знакомых, чья судьба тебе давно не интересна, какие-то веселые случаи из общего прошлого. Чувствовалось, что все это - лишь прелюдия, положенная по этикету вступительная часть, которую Вовчик желает побыстрее закончить, но при этом изо всех сил старается соблюдать положенные приличия. По мере того, как за окном темнело, он становился все более беспокойным. Наконец, резко осушив свой бокал, Вовчик решился и начал свой безумный рассказ.
Вовчик жил в относительно новом доме, где свет на лестнице включался на время при помощи кнопки, расположенной в квартире. Для чего я это рассказываю, вы сейчас поймете. Как-то раз, достаточно поздно вечером сидит Вовчик дома перед теликом и вдруг слышит из-за входной двери какое-то бормотание. Он подошел к двери и заглянул в глазок, где конечно же ничего не увидел кроме темноты. Тогда он нажал на кнопку включения света. Свет не зажегся. А бормотания за дверью отсюда слышались еще отчетливее. Выйти не лестницу Вовчик не решился. Он постоял, послушал, потаращился в темный глазок, затем хмыкнул и пошел дальше смотреть телевизор, у которого вскоре и заснул. Вернувшись домой вечером следующего дня, Вовчик готов был поклясться, что свет на его этаже исправно работал. Но снова ночью до него донеслось бормотание, а кнопка света в квартире опять не работала.Он снова какое-то время провел у двери, заглядывая в темный глазок и вслушиваясь в странные, зловещие, гипнотизирующие звуки, доносившиеся с лестницы. Открыть входную дверь он снова не решился. На следующий день, сразу по приходу с работы, Вовчик проверил кнопку света в квартире и удостоверился в том, что она исправно работает. В течение вечера он несколько раз неожиданно подбегал к ней и включал в подъезде свет - все работало. Но позже, когда из-за двери раздался привычный голос, предательская кнопка опять не срабатывала. Вовчик так долго смотрел в глазок, что ему начало казаться, что он начал что-то различать в свете бликов, временами проникающих внутрь сквозь узкие окна подъезда. Он божился мне, что увидел согбенную, но при этом очень высокую темную фигуру, которая то ли потрясываясь, то ли кланяясь ходила от двери к двери по лестничной площадке. И каждый раз, когда она подходила к двери Вовчика, на него нападал такой приступ паники, что он еле заставлял себя удержаться на месте. В ту ночь даже лежа в спальне, он, кажется, слышал зловещее бормотание. На следующее утро Вовчик снова проверил кнопку, которая снова прекрасно работала. Вечером все повторилось снова. Вовчик опять, затаив дыхание, наблюдал во тьме глазка странную, пугающую фигуру и слушал ее зловещий шепот. Он лег спать, не выключив телевизор, но как только заснул, бормотание снова раздалось в его голове. После нескольких бессоных ночей, Вовчик решился встретиться с неведомым врагом лицом к лицу - для этого он купил мощный фонарь, к-рый за вечер успел не один раз проверить.Когда за дверью снова раздался голос, Вовчик шелкнул выключателем фонаря и бесстрашно распахнул входную дверь. Фонарь не зажегся. В полутьме площадки Вовчик успел разглядеть метнувшуюся к нему огромную тень, прямо перед носом которой он едва успел захлопнуть дверь.
Я сидел напротив него и думал про себя о том, что самое вероятное объяснение странным отказам электрооборудования в его квартире и прочим чудесам заключается в том, что у Вовчика не все дома. Выслушать историю о тяжкой судьбе я морально был готов, но этот его бред застал меня совершенно врасплох. Я стал испытывать какое-то раздражение от того, что дал себя втянуть в эту историю.
- Тсс, - он поднес палец к губам. - Слышишь?
- Неа.
- Прислушайся.
- Да ничего я не слышу.
Вовчик подошел к двери и заглянул в глазок. Затем он нажал на кнопку и сказал почти с удовлетворением: Не работает.
Я тоже поднялся и подошел к двери, заглянул во тьму глазка, понажимал на кнопку - свет действительно не зажигался. Но никаих звуков из-за двери я не услышал. Разглядеть что-либо во мраке глазка было совершенно нереально. Накатившая вновь волна раздражения подтолкнула меня к решительным действиям. И прежде, чем Вовчик успел отреагировать, я отодвинул засов и распахнул дверь:
- Видишь?! Нет здесь никого! Никого! - я вышел на абсолютно пустую лестничную площадку
Какое-то время он остолбенело стоял, затем схватился за голову:
- Что ты наделал?! Ты же ее впустил! - он чуть не плакал
- Да ладно тебе, Вовчик, ты же сам видел, что там никого нет. Это у тебя стресс наверно, вот тебе всякое и мерещится. Попьешь какие-нибудь колеса успокоительные, и все пройдет.
- Может лучше сразу к психиатру?
- Заметь, ты сам это предложил.
Расстались мы тогда не слишком тепло.Мне было его жаль, но вряд ли я смог бы ему как-то помочь. И, вот, неделю спустя он умер. Как глупо получилось... Может, знай я тогда... а, хотя нет! Что я мог сделать? Не шорохи же его в самом деле убили? Кстати, в последние ночи я тоже что-то странное, кажется, слышал. Тихо! Действительно что-то из-за двери раздается... Пойду ка взгляну.