Наваждение ч. 12
Тот год у меня выдался на редкость насыщенным событиями, нередко неожиданными в первую очередь для самого меня, которых с лихвой бы хватило на сюжет надуманного авантюрного романа 18-го века или опереточный латиноамерекинаский сериал. Выходя тем утром из дома, я никак не мог предполагать, что продолжу чтение через неполных четыре года. Как и не знал я - тогда спортсмен и практически абстинент, что не позднее, чем через 12 часов мы с приятелями будем сидеть на корточках, погруженные по шею в пахнущую хлоркой воду детского бассейна, одного из городских спорткомплексов, где у нас были свои связи. Вернее, не сидеть, а безостановочно прыгать, словно резиновые мячики, на протяжении несколько часов, вытрясывая таким образом из себя излишки энергии от периодически нахлобучивавших волн эйфории и позитива, каждая величиной с девятиэтажный дом. Определенно, утром ничто не предвещало о том, что этим вечером мне будет впервые суждено попробовать экстази. Особых откровений не ждите, волшебная пилюля не изменила ни мою жизнь, ни мировозрение. Еще одно событие в копилку ярких жизненных впечатлений, слишком интенсивное, чтобы хотеть его немедленно повторить, и слишком яркое, чтобы хотеть девальвировать ощущение праздника частыми повторами. Поэтому то, наверно, мой психоделический опыт и по сей день продолжает быть весьма скромным. Тот день просто был первым в длинной цепочке событий, различных по накалу своей драматичности и невероятности, приближения которых я точно также никак не мог предвидеть. Многие из них связывало лишь то, что произошли все они за короткий период, состоявший из нескольких недель, в течении которого времени на себя у меня просто не оставалось. Потом был переезд, затем со мной неожиданно (как это чаще всего и бывает) случилась большая любовь и, наконец, - женитьба, стремительностью, напоминавшая блицкриг, и также провально закончившаяся три с небольшим года спустя.
И вот, я снова один, в новом для меня и пока еще абсолютно чужом городе, в почти пустой квартире, которую я еще не успел почувствовать своим домом, разбираю свои нехитрые пожитки, состоящие преимущественно из коробок с книгами. Есть компьютер, но нет интернета. Из радиоприемника уже который раз за день, несколько скрашивая монотонность протирания запылившихся книг, патокой льется "Майа ыыы, майа ооо..." - хит молдавского поп-трио, разрывавший в этом году дискотеки Европы. Как же он называется? А, неважно. Я сижу на табурете, достаю из коробок книги, обмахиваю их тряпкой и хмуро размышляю об одиночестве, которое больным зубом ноет в душе куда невыносимее, когда ты одинок вдвоем, и о том, что сколько ни убеждай себя в обратном, в итоге всегда приходит болезненное прозрение, когда ты с неизменной пронзительностью в который раз осознаешь, что одинок, что нет и не было никакого "мы", и что после похмелья, всегда пропорционального степени опьянения, перспектива остаться одному уже не кажется столь мрачной.
И, вот это да, что я неожиданно нахожу в коробке с уже несколько лет нераспакованными книгами? Вопрос, ясное дело, риторический. Страницы немного отсырели и местами покрылись плесенью, но это поправимо. Странно, но я абсолютно не помню, как я ее сюда паковал... Удивительно, я, впервые за долгое время, наслаждаюсь одиночеством, а ля герой "Роскоши изгнания", и тетрадь эта снова тут как тут! Такое впечатление, что это не я ее, а она меня находит.
Продолжение следует....
И вот, я снова один, в новом для меня и пока еще абсолютно чужом городе, в почти пустой квартире, которую я еще не успел почувствовать своим домом, разбираю свои нехитрые пожитки, состоящие преимущественно из коробок с книгами. Есть компьютер, но нет интернета. Из радиоприемника уже который раз за день, несколько скрашивая монотонность протирания запылившихся книг, патокой льется "Майа ыыы, майа ооо..." - хит молдавского поп-трио, разрывавший в этом году дискотеки Европы. Как же он называется? А, неважно. Я сижу на табурете, достаю из коробок книги, обмахиваю их тряпкой и хмуро размышляю об одиночестве, которое больным зубом ноет в душе куда невыносимее, когда ты одинок вдвоем, и о том, что сколько ни убеждай себя в обратном, в итоге всегда приходит болезненное прозрение, когда ты с неизменной пронзительностью в который раз осознаешь, что одинок, что нет и не было никакого "мы", и что после похмелья, всегда пропорционального степени опьянения, перспектива остаться одному уже не кажется столь мрачной.
И, вот это да, что я неожиданно нахожу в коробке с уже несколько лет нераспакованными книгами? Вопрос, ясное дело, риторический. Страницы немного отсырели и местами покрылись плесенью, но это поправимо. Странно, но я абсолютно не помню, как я ее сюда паковал... Удивительно, я, впервые за долгое время, наслаждаюсь одиночеством, а ля герой "Роскоши изгнания", и тетрадь эта снова тут как тут! Такое впечатление, что это не я ее, а она меня находит.
Продолжение следует....